Увы и ах, даже той суммы, что получается при «лучшем раскладе» явно маловато.
— Ну… — мысль мечется в поисках вариантов, — почку продам…
— Идиотка ты! — ворчит Лампа. — Прямо, как Харламов. Тот тоже вечно часть себя продать хочет. А кто с вами, инвалидами, потом цацкаться будет? Не вариант, подруга. Думай ещё…
И тут меня осеняет.
— Слушай, Лампа, безумие, конечно, но в тот день, когда Боря, — сглатываю, потому что до сих пор страшно вспоминать, — ну… ты понимаешь… — она кивает, — ко мне подошёл странный тип. Сказал, что он рекрутёр и набирает девушек…
— Для чего? — уточняет на всякий случай Лампа, хотя я уже вижу — информация ей зашла.
— Полагаю, в эскорт или что-то в этом роде, — память услужливо подбрасывает белобрысую физиономию, приторную улыбочку. — Он говорил что-то о предложении, от которого я не смогу что-то там…
— Кристя! Это же выход!
— Это же мерзко! — в тон ей восклицаю я.
— А что делать? Лучше эскорт, чем почка. На этом деле ты действительно можешь быстро и просто поднять бабла…
Меня передёргивает — это же ведь торговля собой. Гадко так, что хочется помыться. Но… Лампа права — где ещё я смогу заработать много и в короткие сроки?
— Только всё бесполезно, — грустно констатирует Лампа, — как мы с ними свяжешься?
Я подскакиваю, как ужаленная:
— Лампочка! Бинго! У меня где-то сохранилась их визитка!
Нахожу ту сумочку, с которой была в тот злополучный день — потом забросила её и не пользовалась, чтобы не травмировать себя лишний раз — ныряю в её недра и действительно извлекаю на свет кусочек картона.
Карточка скупа — дорогая матовая вишнёвая бумага и витиеватые золотые буквы: имя и телефон.
— Давлат Михеевич Клепенщук, — читаю вслух и невольно хихикаю, несмотря на всю печаль последних событий, — а ты ещё страдаешь из-за своего имени! — подмигиваю Лампе.
— Серьёзно? Давлат Михеевич? — она вырывает у меня из рук карточку, вчитывается в написанное и округляет глаза. — Да уж, приласкали его родители — так приласкали. Ну, что ж, подруга, звони этому обласканному дяденьке и будь с ним поласковее.
— Думаешь, надо? — всё ещё пытаюсь соскочить, потому что Давлат Михеевич рисуется мне низеньким, лысеньким и непременно с пузиком.
— Надо, — заявляет Лампа, авторитетно складывая маленькие ладошки на большом животе.
Вдох-выдох.
Набираю номер, слушаю гудки, мысленно надеясь, что он не возьмёт трубку. Но удача сегодня не на моей стороне. После третьего длинного гудка слух ласкает чарующий низкий бархатный голос:
— Клепенщук слушает. Чем могу быть полезен?
— Давлат Михеевич? — неуверенно произношу это нелепое сочетание.
— Он самый, — голос на той стороне уже не так вежлив. — Говорите быстрее, у меня мало времени.
Боже, быстрее! Но как? У меня паника и ступор.
Однако кулак Лампы под носом делает своё дело:
— Около полугода назад, — кручу локон, меня лихорадит, — один белокурый вербовщик дал мне карточку с вашим именем.
— Да, думаю, так и было, — подтверждает голос, в котором уже проскальзывает заинтересованность.
— Он говорил мне о неком предложении, — всё-таки произношу это и заканчиваю, едва слышно: — Оно ещё актуально?
— Более чем! — взрываются радостью на той стороне. — За вами заедут в семь, будьте готовы! Сбросьте на этот номер откуда вас забрать.
Отключаюсь, вздыхаю.
— Кажется, получилось, — говорю без особой радости.
Лампа показывает палец вверх и снова поворачивает ко мне экран планшета. Льдисто-голубые надменные глаза смотрят мне прямо в душу и насмехаются. Они знают мою тайну.
— Кто это?.. — бормочу, хотя, безусловно, узнаю незнакомца, с которым…
— Клепенщук твой, — подмигивает мне Лампа. — Правда, он секси?
— Угу, — киваю на автомате, удивляясь тому, какое у моей судьбы изощрённое чувство юмора.
Теперь мне остаётся лишь надеяться на то, что мужчина с ледяными глазами не вспомнит меня.
Глава 3. Откуда ты знаешь?
Лампа развивает бурную деятельность по сбору меня на судьбоносное свидание, как она говорит. Хорошо, что подруга у меня — на все руки мастер: и волосы завить может, и ногти накрасить. В салон ходить не надо. Пока она ворчливо колдует надо мной, меня сносит воспоминаниями. Я два года прятала их от всех. Особенно, от самых близких — Лампы и Бори.
Конкурс «Лучший молодой управленец года», моя победа, его голубые глаза…
Он был обольстителен, как демон. А мне — всего девятнадцать. Много ли надо, чтобы влюбиться без памяти в привлекательного, импозантного, яркого мужчину? Он тонко шутил, делал красивые комплименты, целовал руки. Он сам был похож на ценный приз победительнице конкурса. Тайный спонсор, так он себя называл, не пожелав раскрыть инкогнито.
Я позволила мужчине поцеловать себя, даже не узнав его имени. Впрочем, он не очень-то стремился узнавать моё. После поцелуя он сказал: «Поехали», а я не спросила: «Куда?» Просто вложила свою ладонь в его и позволила себя увести. Пошла бы за ним и за край земли. Но этого не потребовалось. Он привёз меня всего лишь в отель. Нет, в очень дорогой отель. Один номер в котором — наш с братом месячный бюджет. Брат… Вспомнив о нём, хотела позвонить, но потом вспомнила, что он на соревнованиях в другой стране и другом часовом поясе…
А потом у меня ласково отобрали телефон… И стало не до звонков. Я могла столько стонать, всхлипывать и кричать на пике. Я сгорала и растворялась. Распахивалась и щедро дарила себя.
Он сделал мой первый раз незабываемым. Я чувствовала себя самой красивой и самой желанной. Он уверил меня в этом…
Уснула счастливой, в его объятиях…
Утром? Утром, как водится, наступило отрезвление и… одиночество. А ещё — колье с сапфирами на тумбочке у кровати. И скупая записка: «Спасибо, что позволила сорвать твой цветок…»
Очарование вечера прошло, оставив только горькое послевкусие.
И нет, я не плакала. Я смеялась. Хохотала до слёз и икоты.
Какая дура! Поверила!
А он ведь ничего не обещал и в вечной любви не клялся.
Не насиловал и не принуждал.
Сама пошла. Сама захотела. Сама позволила… всё.
Наверное, такая позиция помогла мне пережить. Спрятать. Затаить случившееся. Не рассказала никому.
Вот только мужчин я избегала. Замкнула сердце и выбросила ключ.
Так вот значит ты какой — тайный спонсор и мой первый и единственный, пока что, мужчина. Красавец с ледяными глазами, лживым сердцем и нелепым именем… Подумать только, Давлат Михеевич.
