– По-моему, королева боится короля, своего мужа. Он ее хорошо вышколил. Ты тоже сумеешь вышколить принцессу, и она будет у тебя ходить по струнке.
– Ха! – сказал Рагнор. – Ты совсем не знаешь мою мать, Исла. Ты ничего не понимаешь.
– Не хочешь ты хлебнуть моего меду, мой господин? Когда я варила его, я думала о тебе. Он хмельной и сладкий, похожий на женщину, которая хочет мужчину. У него такой же вкус, как у меня. А у этой суки принцессы, вкус, наверное, такой же, как у травы козлятника, который в рот не возьмешь, такой он противный.
Рагнор почувствовал, как его рот наполняется слюной. Он смотрел, как Исла приподнимает юбку и достает из-под нее еще один мех с медом, потом перевел взгляд на ее пышные груди. Ему не нравилось, что она так сильно размалевана, но, наверное, дело в том, что в детстве она переболела оспой и поэтому все лицо у нее рябое. Что же касается повязки у нее на глазу, то это ее нисколько не портит. Это совершенно не важно. Важно другое – ее потрясающий мед, ее очевидная страсть к нему и ее громадные груди.
Он выпил изрядное количество меда, зная, что Исла смотрит на него и улыбается. Он вытер губы и сказал:
– Ты варишь мед лучше, чем Утта. Ты будешь спать со мной после того, как я женюсь на Чессе? Будешь варить мне мед?
– Я подумаю. Знаешь, Рагнор, может статься, тебе нужна женщина, непохожая на твою мать. Женщина, которая объяснит этой глупой принцессе, как ей повезло. Может, мне поговорить с ней? Я бы сумела ее образумить. Я бы заставила ее понять, какое счастье ей привалило, какую великую честь ты ей оказал, согласившись взять ее в жены. И потом, может быть, она вовсе не беременна от другого, может, она просто притворяется, а твой хваленый Керек позволил ей обвести, себя вокруг пальца? Я смогла бы выудить у нее правду.
– Если уж моей матери не удалось уговорить ее, то никому не удастся, даже тебе. Матери даже пришлось опоить ее дурманным зельем. Думаю, она сейчас спит.
Исла пожала плечами и подлила в кубок Рагнора еще меда.
– Все равно я могла бы попробовать. Попытка не пытка.
– Я об этом подумаю. Барик, я хочу спокойно пить мед, а не учить твои глупые песенки. И пока я пью, я желаю любоваться Ислой. Пусть она разотрет мне лоб. А ты можешь поиграть для нас.
– Да, мой господин, – кротко сказал Барик, продолжая глядеть на свои башмаки.
– Так ты говоришь, Исла, что на вкус ты хмельная и сладкая?
– И еще какая, мой господин! Ни одна женщина не сможет со мной сравниться. В глубинах моего существа таятся великие сокровища.
– Что-что? Как это?
– Я и сама не понимаю, как это, мой господин, но мне нравится, как звучат эти слова.
Барик запел громче, и его приятный голос заполнил собой всю комнату.
– Хочешь еще меда, мой господин?
– Я очень устал, Исла. Очень устал.
– Тогда отдохни. Положи голову мне на колени и отдохни. Вот так. Хорошо.
Рагнор захрапел. Исла бросила взгляд на стражников, стоящих у двери. Они явно скучали.
– Ты так красиво поешь, Барик. Думаю, это твое пение усыпило принца.
– Я знаю. Но мне надо выйти, чтобы справить малую нужду. Хочешь, я вынесу отсюда Рагнора?
– Да, пожалуй. Если бы его понесла я, это выглядело бы странно.
– Ты понесешь только мою арфу и больше ничего, – сказал Барик и, понизив голос, добавил:
– Боюсь, иначе твои груди не удержались бы на месте и шлепнулись на пол.
Глава 16
Когда Керек вошел в тесную комнатушку, которую Олрик предоставил в распоряжение Барина пять лет назад, Клив поднялся ему навстречу.
– Зачем ты хотел поговорить с принцессой, Барик? И почему здесь находится эта женщина?
– Здравствуй, Керек.
Керек уставился на размалеванное лицо, на белую повязку, закрывающую правый глаз, на огромные выпирающие груди.
– Входи, Керек. Поздоровайся со своим старым знакомым.
– О нет, – пробормотал Керек, отступая на шаг. – Значит, ты не шлюха? Неужели это ты, Клив?
– Я, Керек, собственной персоной.
– А сколько мужчин хотят затащить тебя к себе в постель! И Рагнор туда же. Клянусь богами, ты здорово всех одурачил. Но все бесполезно. Ты должен уехать. Королева спрятала Чессу так надежно, что даже я не знаю, где она укрыта. Ты должен покинуть дворец, прежде чем кто-нибудь раскроет твой обман. Я не хочу тебе зла, но, если Рагнор узнает, кто ты на самом деле, он настоит, чтобы с тебя живьем содрали кожу.
– Это вряд ли, Керек. Собственно, поэтому я тебя сюда и позвал. Барик, закрой дверь и прислонись к ней, чтобы никто не вломился. Вот так, отлично. Керек, теперь я хочу предложить тебе обмен. Ты захватил Чессу, а я захватил Рагнора. Если ты не вернешь мне Чессу, он умрет. У тебя есть время до прилива, то есть примерно три часа.
Керек затряс головой и застонал:
– О боги, какой провал! Это дело не задалось с самого начала. Казалось бы, обычное похищение, чего уж проще, однако с самого первого мгновения все пошло кувырком. Я думал, только принцесса способна на всякие каверзы, а от тебя не ожидал никакого подвоха, и вот на тебе! Ты появляешься во дворце в женском наряде, размалеванный, как продажная девка, и так заводишь Рагнора своими заигрываниями, что он совершенно теряет голову. Никто не сообразил, что ты мужчина, даже я не догадался.
– Неужто и тебе захотелось переспать со мной, а, Керек?
– Нет, в последнее время я думал только о принцессе и о том, что она может выкинуть. Больше меня ничего не интересовало.
– Это хорошо. Кстати, Рагнор воспылал ко мне такой страстью, потому что ему пришелся по вкусу мой мед. Ни о чем другом он и думать не может. Он говорил, что я варю мед лучше, чем Утта.
Керек выругался:
– Так ты, стало быть, привез сюда мед, сваренный Уттой, верно? Мне следовало догадаться, что с этим медом дело нечисто.
– Ну конечно, это мед Утты, – подтвердил Клив. – Теперь меня беспокоит только одно: а вдруг королева не захочет отдать Чессу? Вдруг она считает ее нужнее м ценнее этого дурака Рагнора?
– Не беспокойся, королева отдаст ее. Датчане ни за что не согласятся, чтобы ими открыто правила женщина. Но почему ты не захотел отступиться? Ты ведь можешь найти себе другую женщину. Почему ты так держишься за Чессу?
– Ты ведь сам сказал мне, что тебе жаль отбирать ее у меня, потому что я люблю ее?
– Верно, я так сказал, но на что тебе сдалась эта любовь? От нее одни неурядицы. Взять хотя бы тебя: ведь мать Кири пыталась убить тебя, не так ли? Забудь об этой глупой любви, Клив, и уезжай отсюда. Вот увидишь, Чесса будет здесь счастлива.
– Так вот почему Турелла опоила ее сонным зельем? Потому что она заботится о ее счастье? Отдай мне Чессу, Керек. Признай, что ты проиграл.
