— Начни отсюда, — гордо заметила я, — Со спинки. А потом мы посредством интенсивных слюнявых ласк перейдем к более серьезным вещам. Я еще могу сменить милость на гнев, если мне покажется, что ты халтуришь!
— Ты невыносима, — горделиво произнес король фей, а я мысленно пыталась представить его лицо в этот момент.
— Я – не мозг, меня выносить не надо, — насмешливо ответила я, требуя законных ласк. — Ну как? Нашел во мне что-то хорошее? Мне кажется, что та бородавочка на спине очень даже миленькая!
Я чувствовала, как меня слегка сжали, поворачивая к себе мордой. Ну что вы! Вы недостаточно хороши для меня, ваше величество!
— Погоди! – тут же произнесла я, как только он приблизился. В вишневых глазах читалось: «Ну что еще?». – А можно я губки подкрашу? Момент торжественный, а я не готова! Погоди, сейчас выставлю губки. Тебе как бантиком? Или домиком?
— Не буди во мне охотника, — послышался голос, пока я всячески мотивировала его, раскатав зеленую губу. – Это может плохо кончится…
— Я тоже в своем роде «неохотник»! Ты знаешь, что такое «неохота»? Это когда лежишь на подушке, один глаз открыт, другой закрыт, тебя обнимает лень-матушка, а ты думаешь: «что-то нужно делать!», - согласилась я, принимая самую эротическую позу. – Ну, милый, нормальный мужик в твоем-то возрасте должен не только целовать, но и … хмы-хмы, все что шевелится!
— Я тебя сейчас убью! – послышался голос, а в нем так удивительно сочеталась угроза и улыбка, что я зажмурилась и выставила вперед губки.
— Давай, милый, давай! Понимаю, что на меня губы не складываются, но что поделать? – развлекалась я, понимая, что быть жабой достаточно весело. – Ты представь, что целуешь принцессу… Просто без макияжа!
— Я терпеливо жду, когда ты прекратишь, — послышался голос, а я вздохнула, пытаясь смириться со своей участью. – Поверь, с каждым разом мне все меньше и меньше хочется тебя целовать!
— Не переживай, я тоже тобой брезгую! – гадко улыбнулась я. – Не хватало, чтобы меня тут лобызали всякие…
Его губа прикоснулись ко мне, а я едва ли не упала под натиском… Честно, я уже и забыла о том, что меня тут как бы расколдовывали, потому как, прижав мое тельце к стене, достаточно грубо и настойчиво, меня целовали так, что я слегка растерялась. Есть поцелуй – прости, есть поцелуй – я тебя люблю, есть поцелуй – интригующий. А это был поцелуй-скандал. Сладкий яд растекался по венам, опьяняя от каждого прикосновения его губ. Я чувствовала, что с каждым разом поцелуи кажутся все слаще и слаще. Руки дрожали от странного наслаждения, пробегающего отравой по венам, а я понимала, что ладони, которые уперлись в чужую грудь слабеют и опадают вниз…
— Не дергайся, — послышался голос, а я попыталась сбежать, но меня удержали. – Я же сказал. Не буди во мне охотничий азарт.
— А я и не бужу! Пусть спит себе спокойно. Я могу ему колыбельную спеть, — дернулась я, понимая, что по-хорошему вполне достаточно.
— Ты будешь вести себя нормально? – послышался голос, а меня грубовато взяли за подбородок. – Я не хочу однажды вернуться на развалины собственного дворца, поэтому ты больше не занимаешься магией. Ты меня поняла? И не надо на меня так смотреть. Это приказ. Твою волшебную палочку уничтожат.
— Ты как охотник должен знать, что это, — всхлипнула я, понимая, что снять проклятие без магии будет непросто. – Это… зверек наныл… Знаешь, какой он противный. Он будет ходить за тобой и ныть, пока ты не сдохнешь… Или не сдашься… Он очень коварен и найдет тебя где угодно…
— Семь лет невезенья, — произнес Оберон, глядя на меня сверху вниз. – Семь лет.
— А меня не нужно везти. Я сама выеду, — ответила я, пытаясь отстраниться. Но меня держали, тонко намекая, что разговор еще не закончен. – И буду заниматься магией. У меня уже есть определенные успехи…
— Которые измеряются в моих нервных клетках и жертвах! – высокомерно возмутился король фей, а маленький зверек наныл уже прикидывал с чего начать. Он вообще-то хищник, который питается чужими нервами, но стоит его погладить и дать ему то, что ему нужно, как он тут же становиться спокойным и довольным.
— Ты будешь жить здесь, со мной, — прозвучал приказ, а я посмотрела на комнату.
— Отлично! – потерла я руки, понимая, что покои теперь общие, так что можно смело делить и метить территорию. Я провела рукой по волосам, снимая с них несколько волосинок и укладывая на понравившуюся подушку.
— Это – моя подушка, — пометила я, осматривая стол и сгребая с него вещи на другую половину. – А это моя часть стола. Хотя, что это я церемонюсь?
Нет, честно, не могу понять, почему мне доставляет удовольствие дразнить его. Никогда раньше такого не было! Или это тоже часть проклятия?
Я ногой проводила черту, которая упиралась в кровать.
— Вот здесь – твоя половина. Вот тут моя! Нужно будет распилить кровать, чтобы между ними поставить тумбочку! – с деловым видом прикидывала я, обалдевая от собственной наглости. Наглость-наглость? Где ты была, когда мы устраивались на работу? Почему нам все рассказывали, что не видят стремления и напора? Где ты была, когда мы стояли в очереди, а перед нами лезла наглая тетка со словами: «Я на минуточку!».
— Как бы все, — удовлетворенно произнесла я, присаживаясь на спинку роскошной кровати.
— Я не понял, — зловещим голосом произнес Оберон, а я мысленно предположила, что вместе с его челюстью упало и его терпение. Челюсть нашли, а терпение куда-то закатилось.
— Ну как же, — удивилась я, понимая, насколько абсурдно звучит идея совместного проживания. – Проклятие у нас общее? Общее? И имущество тоже. Или как делиться проклятием, так сразу, а как имуществом, то нет!
Глава десятая. Пибэди пабэди бу!
— Палочку я тебе не дам, — процедил Оберон, глядя на мою протянутую руку. Раздел имущества пока что застопорился на подушках. – Даже не проси!
— Ты сам обещал, что дашь все! – гневно спорила я, требуя свою законную палочку. – Значит, ты слово не держишь!
— Я не могу одновременно держать себя в руках и слово! – на меня смотрели так, что попа похолодела, намекая, что такой спор может плохо закончится. – Не выводи меня. Ты можешь пожалеть об этом.
— Я уже пожалела о том, что попала сюда! – гневно произнесла я, всем взглядом намекая, что со мной лучше не связываться.
— Ты понимаешь, что ты сейчас делаешь? Нет, не понимаешь, — зловеще произнес король фей, а от прежнего высокомерия осталась только холодная ярость, которую он едва сдерживал. – Ты не получишь палочку. И точка.
Внезапно мой гнев растворился, уступая место обиде на судьбу. Я действительно хочу учиться магии. Может, это – мой единственный шанс покинуть холм!
— Вот почему у всех есть палочка, — грустно заметила я, тяжко вздыхая фиалковый запах комнаты. Мне безумно нравится этот запах ночной сладкой фиалки. Почему он пахнет фиалкой? Не розой, не пионом, а именно фиалкой? – А у меня нет… И ведь обещал, что у меня будет все… Она была такой красивой… И у меня получалось… Немного, но получалось… Но теперь у всех есть, а у меня нет…
