С третьей попытки маленький чахлый огурец превратился в карету, напоминающую собачью будку на колесиках. Причем, задние колеса у него были разные. Одно огромное, а второе, как от детского самоката.
— Это последний скрип моды! – пояснила я, глядя на крестницу, которая прижала ручки к груди и кивнула. – Теперь нам нужны мыши!
Мы бросились в замок, который напоминал обиталище огромного кота с проблемными когтями, нашли мышиную нору, а я предложила крестнице внести посильную лепту.
— Я боюсь мышей, — заныла она, брезгливо кривясь. – Они мерзкие!
— Согласна! Но выбора у нас нет! – рявкнула я, залезая рукой в нору и вытаскивая за хвост мышь. В тот момент, когда мышь попыталась дезертировать, крестница, шурша платьем, хлопнулась в обморок.
Через две минуты я тащила по полу крестницу, в зубах была зажата волшебная палочка, а в свободной от обязанностей доброй крестной руке несчастная мышь.
— Подъем! – я хлопала по щеке крестницу, которая лениво открыла голубые глаза. – Я колдую нам коня, и мы убираемся отсюда!
Мышь, едва завидев наш сарай на колесах тут же решила, что впрягаться за всех не собирается, но я была очень настойчивой. Маленькая мышь попыталась юркнуть в траву, но я наступила ей ногой на хвост, сверяясь с книгой.
— Все нормально! – успокоила я дрожащую крестницу, которая снова осматривалась по сторонам, словно все злые волки на свете решили пересесть на диету из ее костей. – Это нормальная феерическая практика!
Пока я смотрела в учебнике на трансформацию мыши в приличного коня, крестница пятилась ко мне. Где-то слышался волчий вой, но я старалась не обращать внимания.
— Мэ-жи-ка, — по слогам читала я, размахивая палочкой так, как показано на схеме. Мышь вертелась, а сноп искр ударил прямо в нее, заставив замереть. Так! А где наш конь?
Я смотрела на мышку, которая нашла свой конец раньше нас, и настолько не желала участвовать в побеге, что прикинулась дохлой. Пока я, склонившись, рассматривала ее, пытаясь выяснить, где мой язык сломался в очередной раз, мышь стала увеличиваться в размерах.
— Да! – обрадовалась я, потирая руки. Передо мной стояла то, что заставило меня задуматься о вероятности встречи зебры и верблюда в дикой природе с последующим романом и рождением потомства.
— Это – самый модный конь, — гордо отозвалась я, пытаясь понять, как его пристегивать к карете. Скажу честно, вид у транспортного средства был ужасен настолько, что вряд ли какой-то слабонервный оборотень согласится напасть на нас без предупреждающего визга: «Ой, мамочки! Ты щито такое?».
— Так и должно быть? — робко уточнила крестница, а полосатый верблюд тоже уставился на меня с целью уточнить, за что его так? Матушка-природа улыбнулась, переадресовывая все претензии ко мне. Меня немного смущал длинный, мышиный хвост, который телепался между колес кареты, но в целом я была довольна результатом.
— Это для маскировки! – сообщила я. – Будут разыскивать карету с четверкой лошадей, а мы под описание не подходим! Так что все нормально! Я специально решила сделать все именно так!
Я гордо открыла деревянную дверцу будки, которая со скрипом чуть не отвалилась мне на ноги. Меня немного смутило кокетливое сердечко на двери, напомнившее деревенский туалет. Если будут дергать дверь, то я будем хором орать: «Занято!».
Внутри удобства напоминали те самые деревенские с двумя дырками в деревянных сидениях, стоящих напротив друг друга.
— Это карета очень дальнего следования, — авторитетно произнесла я. – Чтобы не отвлекаться на мелочи! Давай, полезай!
Крестница опасливо шагнула внутрь, карета заскрипела. Она села на деревянную скамеечку с таким видом, словно видела в жизни некоторую каку, причем, недавно. Взгляд у нее был философский и слегка отрешенный, а руки, нервно зажатые между коленями, намекали на то, что садист – принц — не настолько плох, чтобы уезжать от него на такой карете с ветерком во все щели.
— Так, я забыла кучера! – занервничала я, пытаясь найти что-то подходящее сначала в книге, потом в окрестностях. На огромном лопухе сидел жирный паук, а я прикинула палочку к носу, вспоминая водителя автобуса, умудряющегося держать руль, чай, плечом прижимать к уху мобилу и как-то переключать скорости, и согласилась, что паук – отличный вариант.
— Ка-ма ла, — читала я, размахивая палочкой, как показано на схеме. Ничего не подозревающий паук даже не пытался уползти, как вдруг стал увеличиваться в размерах. Через пару мгновений на меня смотрел мастер спорта по обнимашкам!
— Давай, на козла запрыгивай! – скомандовала я, усиленно вспоминая, как называется дощечка для кучера. – Да не сюда! Вот сюда! Молодец!
Плод любви зебры и верблюда повернулся ко мне, нехорошо прищурившись, пока паук – кучер с лицом почему-то терминатора пытался удержать вожжи в руках.
Через мгновенье я почувствовала, как природа – матушка отомстила мне сполна. Белая пена шапочкой осела на моей голове и груди. Я стала смахивать с себя эту гадость, пока неизвестный науке зверь готовился ко второму заходу.
— Отлично! – психанула я, но потом взяла себя в руки, открыла дверь, залезая в карету и садясь напротив крестницы. Что-то мне подсказывало, что она вот – вот запросится обратно.
— Трогай! – приказала я, а карета скрипнула и покатилась. – Не обращай внимания! Это просто я искупалась на дорожку! Примета хорошая!
— Я по-другому представляла карету, — скорбно прошептала она, а мы едва-едва катились по дороге, скрипя на все лады.
— Все в порядке, — успокоила ее я, погладив ее руки. – Это – самая тихая карета! Идеально для побега! Нас никто не заметит!
— Иииииии! – послышался душераздирающий крик, от которого дырочки в сидениях чуть не пригодились сразу двоим. – Ииииииииии!
Я приоткрыла дверь, пытаясь понять, кто так орет. Когда я увидела, то мне почему-то стало немного неловко. Верблежуть душераздирающе орала каждый раз, когда колеса кареты наезжали на длинный мышиный рудимент.
— Я тут подумала, — сглотнула я, улыбаясь крестнице. – Лучшая защита – это нападние! Мы должны сделать так, чтобы нас боялись! Это намного лучше, чем просто быть незаметными!
Карета скрипела на все лады, постоянно слышалось истеричное «Иииииииии!», а когда карета подпрыгнула на кочке, к ней присоединилось мое «Ааааааааа!». Моя попа встретилась с гвоздем, заставив крестницу посмотреть на меня с таким ужасом, что мне даже стало жаль ее.
— Это я просто проверяю! Мало ли! – авторитетно заметила я, потирая попу и отсаживаясь подальше от гвоздя. – Лучшая защита – это нападение!
— Крестная, — послышался тихий голос, а мне на руку легла тонкая рука. – А давай мы вернемся… Принц… Да, он иногда жесток со мной, но … Но чем дольше мы едем, тем больше мне кажется, что он – не такой уж и плохой…
На меня посмотрели с большой надеждой. Я тоже сидела, все еще инстинктивно вздрагивая от каждого крика и скрипа. Мне тоже почему-то начинает казаться, что Оберон – просто душка и зайка.
