— Я заставлю тебя стонать! – пылко наседал принц, пытаясь нащупать грудь старушки.
— Тоже мне, радикулит! – вздохнула она, намекая, что грудь ниже. Очень ниже. Но принца это не останавливало.
— Вот так, дорогие мои куколки, старенькая фея пользуется популярностью мужчин, — скромно вздохнула Мелюзина. – И все благодаря этому заклинанию! Главное – не уснуть, а то утром проснуться придется слишком рано от громкого крика. И жизнь показывает, что принцы визжат, как обычные мужики. Но мы тут отвлеклись! Помните! Палочка вправо, потом вверх, словно вы рисуете цветок… При этом представляете любовь, страсть и так далее! Давайте по одной! Тренируемся!
Принц, который уже начал раздеваться, чтобы как следует тряхнуть привередливой крылатой стариной, дернул головой, словно очнувшись, увидел свою руку, засунутую в декольте по самое плечо, скривился и шарахнулся в сторону.
— Давайте, девочки! – скомандовала Мелюзина, а из-за парты выпорхнула рыжая фея, в точности повторяя каждый взмах. «Получилось! Получилось!», - пищала она от радости, когда принц стал сулить ей все сокровища его отца в обмен на один поцелуй. Курс был как бы не очень выгодный, но с романтиками не спорят.
— Следующая! – улыбнулась Мелюзина, следя за каждым взмахом. Белокурая фея с ярко-алыми крыльями едва не очутилась в объятиях пылкого принца, который то раздевался, то одевался, пока заклинание не действовало.
— Лилит! – окликнули меня, пока я нервно осматривалась по сторонам, пытаясь представить себе любовь. Стоило мне только подумать о чем-то теплом, нежном, приятном и уютном, как перед глазами вставал знакомый взгляд: «Я сдаюсь, наныл! Чего ты хочешь?». Не знаю почему, но это вызывало у меня на губах робкую загадочную улыбку.
— Ваше Величество, — послышался голос за дверью, которая чуть-чуть приоткрылась. Видимо, новости были очень важные, поэтому Оберон отвернулся от нас, подошел к двери, негромко отдавая распоряжения по поводу какого-то дракона.
Я произнесла заклинание, утешая себя тем, что Мелюзина чинно кивала, подтверждая каждое мое движение. Сноп искр попал принцу в глаз, заставив его взвыть, а мне казалось, что это – начало большой и чистой, как его ругань, любви! Принц дернулся, зажимая глаз рукой. Он смотрел на меня, я на него, готовясь к обилию комплиментов в свой адрес.
— О! – заорал принц, бросаясь ко мне. – Любовь моя! Я всю жизнь искал только тебя!
Принц пронесся мимо меня с такой скоростью, что конь был явно лишний. Едва успев отойти с пути следования влюбленного, и сообразить, что что-то здесь не так! В тот момент, когда влюбленный принц обнял ничего не подозревающего Оберона, мне захотелось сбежать, бросить палочку, вытереть все отпечатки пальцев и на всякий случай хлопнуть свидетелей.
— О, моя любовь! – простонал принц, прижимаясь к Оберону сзади.
Я видела медленный поворот головы короля фей, видела губы принца, намеревавшиеся поцеловать объект любви и обожания.
Кровь стыла в жилах, пока принц нежно пытался дотянуться губами до щеки Оберона, шепча такие комплименты, от которых мне резко приспичило сделать вид, что меня тут нет!
— Ты такой сладкий, — стонал принц, настаивая на взаимности. – Детка, ты меня заводишь…Заведи меня!
— Сейчас я тебя выведу, – приказал Оберон, а принца оттащили от короля влетевшие стражники.
— Можно я познаю твои прелести, — задыхался от любви принц, пытаясь вырваться из цепких рук стражников, под тяжелый взгляд Оберона. – Твои нежные прелести!
— Если ты сейчас же не успокоишься, я познаю твой глубокий внутренний мир способом нетрадиционным, но очень неприятным! – процедил Оберон, а дверь за принцем захлопнулась. – Я вас оставлю.
— Пошел познавать прелести? – уточнила я, глядя, как король фей остановился с открытой дверью в руках. Дверь была не просто открыта. Он вырвал ее из петель, сжимая роскошную ручку в виде золотого цветка.
— Вечером я с удовольствием надаю тебе по твоим прелестям! – усмехнулся он, выходя за дверь. – Продолжайте урок!
«Он говорил про дракона! Того самого!», - перешептывались феи, встревоженно поглядывая на меня.
— Тише, мои куколки! Я так понимаю, что у нас сейчас будет много теории! О! Я не хотела говорить при Обероне, но любовные чары – это быстро и надежно! Иногда это проще чем лягушки, чудовища, роскошные платья! – усмехнулась Мелюзина, присаживаясь на роскошный стул, и закидывая нога на ногу.
— А если есть проклятие, например, завязанное на любви, то любовные чары будут считаться любовью? – спросила я, вспоминая Адель. — И вы только что говорили, как это плохо, чтобы теперь…
— Ах, куколка моя! Для снятия проклятия любовь должна быть настоящей! Так что тут чары бессильны, — отмахнулась Мелюзина, а в ее глазах горел азарт. – Я лучше полчаса расскажу, как это плохо, чтобы оставшуюся лекцию посвятить тому, как это практично! Между прочим, я большой специалист в любовной магии! Был у меня один случай… У молодого короля умерла жена при родах. Родился сын, наследник! И отец вознамерился жениться еще раз, но так, чтобы красавица не превратилась в злую мачеху для будущего короля! Ой, сколько невест было! Со всех государств съехались! И игрушки малышу дарили, и сладостями баловали!
У меня в корсете заерзал мышонок, пытаясь вылезти. Я почти забыла о нем!
— И тут отец наследника говорит о том, что выбирает не себе жены, а маму для мальчика. И решать, кто из красавиц станет его мамой, будет малыш! Представляете! Доверил мальчику такое важное решение! Ему было лет шесть! Совсем кроха! – продолжала Мелюзина, мечтательно ностальгируя. – Глупый, безмозглый мальчишка! Избалованный до безобразия! Я к нему крестницу и так, и сяк, а он ни в какую! Она и колыбельные мальчишке пела, и сказки читала, и сопли вытирала! О, как же она его ненавидела за то, что он вместо любви, просто смеялся. У меня не осталось выбора, как заколдовать малыша и наложить любовные чары на его отца! Все подумали, что мальчик сбежал, хотя на самом деле получил в подарок заколдованную игрушку. По-другому к нему было не подобраться. Король влюбился в мою крестницу без памяти и… Наследники у них, конечно же, появились, а про маленького избалованного, самовлюбленного принца никто и не вспоминал!
Мышонок вылез из корсета, пытаясь броситься на Мелюзину, а я едва удерживала его за хвост, пытаясь снова запихнуть.
— Послушайте, а можно ли снять проклятие? – спросила я, чувствуя, как бьется маленькое мышиное сердце. — Вы говорили, что любое проклятие можно снять! А вдруг это он?
— Снять можно все, но это проклятие я делала на совесть, — улыбнулась Мелюзина. – Он не имеет права говорить о нем, а условия невыполнимые. Он должен пожертвовать собой ради матери. Понятное дело, его мамочка уже умерла, так что жертвовать не для кого. Вот так изящно было найдено решение! Но это – дела давно минувших дней. И королевства того нет уже давно на карте, и король умер, и даже его прапраправнуки давно покинули этот мир! Впрочем, я могу рассказать еще парочку замечательных историй!
