Значит, первая скандальная крестница действительно должна была попасть к чернокнижнику? И то, что в доме оказался Оберон – это было лишь расставленной ловушкой на крестную, которая отказалась выполнять условия договора? Теперь понятно, почему она пряталась и от тьмы, и от Оберона, почему жила в лесу и почему разнесла мне половину кухни…
Мне было так стыдно за то, что я убила ее. Я посмотрела на мышонка, который гладил меня маленькой лапкой, пытаясь утешить: «Не плачь, мамочка!».
Видимо, она отправилась за цветком, но там ее ждала тьма. И фею занесло в наш мир. Я случайно убила ее, стала феей, а следом за ней пришла тьма. Что я наделала?
Глава шестнадцатая. Принц без сердца и очень злая мачеха
Я всхлипывала, обнимая подушку. По щекам текли слезы, а я нервно сглатывала их. Может, завтра все будет хорошо? Завтра все будет по-прежнему? Я снова буду маленьким нанылом… Может, никакого проклятия не существует, а мне просто показалось? А вдруг это какие-то чары, иллюзия, наваждение? Я уткнулась лицом в подушку, понимая, что видела наяву самый ужасный страх каждой женщины – быть уверенной, что ложишься в постель с любимым, а проснуться с чудовищем, которому на тебя плевать… Под подушкой лежали свернутые листики бумаги, а я пыталась взять себя в руки и прекратить реветь.
— Не плачь, — пищал мышонок Павлик, сидя на моем плече. – Прошу тебя, мамочка… Не надо плакать… Или я тоже буду плакать вместе с тобой…
Я стиснула зубы, чувствуя такую нежность к этому малышу, от которой сразу становилось тесно в груди.
— Ложись, — прошептала я, видя, как слезинка течет по усам. – Ложись, мой хороший… Не надо плакать… Что-нибудь придумаем… Давай, мой маленький…
Я сделала ему ямку на подушечке, глядя, как он укладывается спать. Мне пришлось дать ему пальчик, чтобы он обнимал его. Тонкий хвостик свесился вниз.
— Спой мне колыбельную, — жалобно попросил мышонок, а я вздохнула пытаясь вспомнить хоть какую-нибудь песенку. – Пожалуйста… Как мама…
— Ложкой снег мешая, ночь идет большая, — спела я чуть хриплым полушепотом. Таким голосом можно смело петь колыбельную в фильмах ужасов. – Что же ты … мышонок, не спишь? Спят твои соседи, белые медведи, спи и ты, малыш…
Павлик зевнул, закрывая глазки, а я лежала и пыталась уснуть. Мои губы дрожали, а я вспоминала тот сладкий миг, когда обнимала плечи, тая от каждого поцелуя. Счастье любить и быть любимой, восторг от того, что можешь каждым поцелуем сказать заветные слова: «Я люблю тебя!», сердце, которое еще недавно оборвалось при мысли, что потеряла его навсегда изнемогало от опьяняющей нежности… Я ведь совсем недавно целовала его губы… Совсем недавно смотрела в его глаза и видела себя… Я дорого бы отдала, чтобы сейчас уснуть на его плече, чувствуя, как его рука грубовато и нежно гладит меня по спине.
Я всхлипнула, чувствуя, как засыпаю. Из черноты сна вырисовывали два силуэта… Красавица фея с роскошными крыльями и Оберон, прижимающий ее к себе… Он целовал ее, а я задыхалась от ревности… Крейддилад… Принцесса фей… Я не могла пошевелиться во сне, видя, как его роскошные волосы огненными змеями разметались по белоснежной сверкающей юбке, а тонка рука гладит их. Она смотрела мне в глаза, а я смотрела на нее… Мы не были похожи. Изящная, прекрасная, словно кукла, она смотрела на меня из чужого прошлого задумчивым взглядом в тот момент, когда огромная рука Оберона сминала платье на ее коленях.
Я дернулась, чувствуя, как просыпаюсь. Сердце бешено колотилось, а я пыталась отдышаться. Нет! Это не только сердце! Кто-то стучится в дверь… Я слетела с кровати, бросилась к двери, надеясь, что это он… Что ничего не случилось, что все хорошо. Сердце с упоением верило в чудо, но за дверью стояла фея. Я помню ее. Кажется, видела на занятиях!
— Быстро на урок, иначе будет плохо, — прошептала она, с ужасом осматриваясь. В коридоре было подозрительно тихо. Фиолетовый, зловещий сумрак завис по углам, а светлячки хищными глазами провожали нас. Мышонок проснулся и высунул нос из корсета. Мы проходили мимо двери королевской спальни, а мое сердце дрогнуло.
— Не можешь взять себя в руки, возьми меня! – пропищал мышонок, увидев слезы на моих глазах. Я гордо проглотила их, спускаясь по знакомой лестнице и скользя рукой по перилам. Стража стояла на посту, трон был пуст, а я мысленно представляла, что мое сердце – это гранит.
Стоило двери открыться, как я увидела бледную Мелюзину и молчаливых учениц. Оберона не было.
— Быстрее, моя куколка! – произнесла старая моль, кутаясь в свою шаль. – Итак, сегодня мы с вами поговорим про то, как должна выглядеть фея и как правильно влиять на крестников! Как вы уже знаете, фея должна уметь менять внешность в зависимости от обстоятельств. В повседневной жизни фея должна быть прекрасной, сверкающей и ослепительной. Чтобы у смертных дух захватывало!
Мелюзина махнула волшебной палочкой у себя над головой, осыпая себя волшебными искрами. Перед нами стояла красавица в белоснежном платье. Высокая, статная и чарующе прекрасная.
— Голубушка, — произнесла она мелодичным голосом, подходя к первой попавшейся ученице, которая смотрела на нее с открытым ртом. – Хочешь выйти замуж за принца? Я могу подарить тебе любого принца… Любой принц будет рад жениться на тебе, голубушка… Твоя крестная мама об этом позаботиться… Какого ты принца хочешь?
Я смотрела на нее, не веря своим глазам. Величественная и прекрасная, ослепительная и красивая до нервного сглатывая, она смотрела на меня добрыми васильковыми глазами.
— Голубушка, а ты не хочешь стать принцессой? – спросила она, а мне показалось, что где-то мелодично звенят колокольчики или ручеек.
Палочка прикоснулась к ее макушке, а перед нами стояла сгорбленная старуха в старом потертом плаще. Кривая, уродливая с волосатой бородавкой на носу.
— Пусти меня, милая девочка, переночевать… Или вынеси хлебушек… Бабушка проголодалась, — проскрипела старуха, а я отпрянула, видя реденькую седую щетину, торчащую из подбородка. – Хочешь яблочко, голубушка?
Палочка прикоснулась к черной ткани капюшона, а на нас смотрела привычная Мелюзина, сдувая искорки с палочки.
— Менять облик – это целое искусство! Но перед тем, как мы будем учиться менять облик, мы с вами научимся разговаривать с крестниками, — прокашлялась Мелюзина. От меня не ускользнуло то, с каким ужасом она смотрит на дверь. – Обращение к крестнице или крестнику – это ваше лицо. Я, например, обращаюсь к крестникам исключительно, как «голубушка» или «голубчик»! Просто я очень люблю превращаться в белую голубку. Крестникам она очень нравится. А теперь придумайте, как вы будете обращаться к крестникам!
— Милочка, милок! Я как бы сразу говорю, что они мне милы! – тут же выпалила рыжая фея с первой парты. Мелюзина кивнула, похвалив. «Радость моя! Пусть чувствуют, что они меня радуют! Или что я рада их видеть!», - тут же произнесла ее белокурая соседка. Я сидела и пыталась дышать глубоко – глубоко.
— А вы как планируете обращаться к крестникам? – послышался голос надо мной, а я растерянно посмотрела на тетю Зину, которая стояла надо мной.
