— Я проспала двое суток, и ко мне никто не подошел! — заныла крестница, цепляясь за мою руку, явно не желая уходить. Сама полчаса мне тут рассказывала, что она – несчастная пленница, а теперь что?
— Фея, отвечай. Какими заклинаниями ты умеешь пользоваться? — послышался голос хозяина. Надо сматываться как можно быстрее. Не хватало еще, чтобы меня тут заставили отчитываться, как на экзамене. Холодок пробежал по спине в тот момент, когда я представила, что вместо гномиков — полицейских: «Всем оставаться на своих местах! Сержант Сморчок! Несите стремянку! Сейчас убийцу допрашивать будем!», допрашивать меня будет вот этот бдительный и подозрительный тип.
— Я спросил, какими заклинаниями ты умеешь пользоваться? – повторил свой вопрос хозяин, а его голос далек был от дружелюбия.
— Заклинанием «Пациент, скорее жив, чем мертв!», - отозвалась я, пытаясь вытащить крестницу за дверь. – Потыкала палочкой и посмотрела на реакцию! Шевелится, значит жив! Знаю заклинание «Ой, что-то под шкаф закатилось!», заклинание «Иди сюда, малыш, поиграем! Неси палку!». Я много заклинаний знаю.
В саду было темно, а прохладный ветерок заставил меня неуютно поежиться. Увешанные паутиной деревья противно скрипели, вызывая у меня горячее желание покинуть это место как можно скорее.
— Преврати его в лягушку! Или прокляни его! Чтобы только я могла снять проклятие! Я сниму проклятие, а он влюбится в меня! – ныла крестница, желая побороться за свое «долго и счастливо».
— Милая, — терпеливо объяснила я, таща ее по дорожке. – Его жизнь и так прокляла. Куда уж больше!
— Почему другие крестные могут сделать «долго и счастливо», а ты нет! – капризничала красавица, топая ногой. – Почему они проклинают, если нужно, а ты не можешь!
— Дорогая моя, — остановилась я на полдороги, видя, как крестница размазывает слезы по красивому личику. – Тебе нужен мужик, который тебя не любит по-настоящему? А если заклинание спадет? Если зелье перестанет действовать? Что тогда?
— Ты новое наложишь! – вредничала крестница, упираясь и требуя предоставить ей принца с огненными волосами на блюдечке. Я уже начала задумываться, о том, что принц у нас-то с голубой каемочкой, раз не оценил девочку с такими внешними данными!
Я осеклась, глядя на то, как прямо из темных зарослей в нашу сторону почти беззвучно струилась тьма. Я опасливо отошла в сторону, дернув воющую белугой крестницу за руку.
— Моя маленькая бабочка, — произнесла тьма глухим голосом, пока я застыла на месте, не зная, куда бежать. – Иди ко мне. Я заверну тебя в одеяльце и спою песенку… Иди ко мне… Лети сюда, моя маленькая бабочка…
Тьма разрасталась, а я пыталась оттащить рыдающую крестницу, которая уверяла меня, что перепробовала все средства, вплоть до «потерять туфельку». До сих пор найти не может! Туфельку она потеряла! Я тут совесть найти не могу, а она мне про туфельку!
— Беги! – скомандовала я, таща ее за собой вглубь сада. Крестница спотыкалась, требуя, чтобы я немедленно нашла ей пару! Я бы не отказалась от пары нервных клеток. Стоило ей обернуться, как она увидела наползающую черным туманом тьму, закатила глаза и тут же обмякла. Если бы я ее не поймала, то она так бы и упала на черную траву.
— Да что ты будешь делать! – возмущалась я, таща обмякшее девичье тело, шипя на тьму что-то вроде: «Кыш отсюда!». Очаровательная головка крестницы болталась, пока я изо всех сил тянула ее, взяв под подмышки.
— Лети от него, бабочка… Спасайся… — шептала тьма, пытаясь дотянуться до меня, а я яростно отдувалась за какого-то принца, спасая прекрасную принцессу. – Беги от него… Он убьет тебя…
— А ты, видимо, переживаешь, что раньше тебя? – огрызнулась я, вспоминая про бесполезную волшебную палочку, торчащую из шорт. Нет, я могу потыкать палочкой, но что-то мне подсказывает, что толку будет мало. – Пошел вон!
— Он убьет тебя, бабочка, — шептала тьма, надвигаясь со всех сторон. Она выползала их темных зарослей, расстилалась по дорожке, перекрывая нам путь со всех сторон. – Я сумею укрыть тебя… Бедная, маленькая бабочка… В зарослях терновника, в темноте лощины, где растут любимые, нежные цветы… Ты устало ляжешь, плача без причины. Я тебя укрою, одеялом тьмы…
Ага, спасибо! Ты очень располагаешь! Срочно требую бейджики «Хороший» и «Плохой»! Пока что я как-то не очень склонна доверять никому и не настолько устала от жизни. Тьма схватила меня, а я выронила крестницу, которая открыла глаза, вскочила на ноги и с визгом бросилась бежать.
Ничего себе! Темные нити обволакивали меня, запутывали, затягивали. Крылья трепыхались за спиной, а я отчаянно дергалась, в надежде, что удастся вырваться.
— Будешь спать спокойно, маленький цветочек, под листвой опавшей, в сладкой темноте… — шептала тьма, пока я понимала, что приди тьма с таким предложением хотя бы две недели назад, когда на работе был аврал, я бы с интересом рассмотрела предложение!
И тут я почувствовала, как поднимается ветер и вздрогнула от грозовых раскатов. Небо собирало черные тучи, которые тут же прорезала сухая молния. Странный, дикий, пьянящий страх заставлял все живое замереть… Порывы ветра разрывали тьму на клочья, но она цеплялась за ветки деревьев, увлекая меня за собой.
Ураганный ветер сметал все на своем пути, гром ужасающими раскатами оглушал, а мне казалось, что в этом вихре слышно ржание коней, крики и смех… Пьянящий ужас чего-то первозданного, первобытного пугал куда больше, чем тьма, которая пыталась оторвать меня от дерева, за которое я вцепилась. Сквозь бурю я слышала пронзительный охотничий рог, вызывающий столько ужаса, сколько я никогда не испытывала в жизни.
Мне страшно было смотреть в небо, а я впивалась пальцами в кору дерева. Огромный вихрь нес по небу призрачных всадников, впереди которых бежали страшные псы, пронзительно и хрипло лая.
— Отпусти! – послышался опьяненный азартом крик, а я увидела, как на огромном черном коне со светящимися алой тьмой глазами, восседал хозяин дома. Его алые волосы стелились по ветру, словно языки пламени, его огненный плащ был изодран, а сам он был закован в тяжелые, ужасающие доспехи, напоминающие мертвую плоть. Конь встал на дыбы, рассекая тьму, а всадник ловко удержался в седле. Тяжелые копыта обрушились рядом, а тьма разошлась, словно черная пыль. Оскал черного, огромного и страшного коня заставил меня слегка пересмотреть детские книжки, в которых правильные лошадки любили сено. Эта лошадка, если и тянулась к сену, то исключительно с целью откусить руку тому, кто его протягивал.
Не знаю, кто меня больше пугает, конь, который с удовольствием схомячит тех, кто плохо бегает, или бледный, лихой всадник с огненными волосами, который схватился за меч, рассекая черные ленты тьмы.
— Не отпущу… Ты не отнимешь ее у меня, — прошептал голос из темноты, а у меня по телу побежали мурашки. Такое невозможно передать двумя словами цензурными словами. И даже тремя нецензурными сложно. – Ты больше никого не отнимешь у меня…
Сердце сжалось в тот момент, когда меня дернули во тьму, а сверкающий огненный наездник и его молчаливая призрачная свита, рассекали в странном танце с мечом черные ленты.
