– Пойди сюда, Рорик, – надменно произнесла она, – я хочу поговорить с тобой.
Рорик оцепенел от неожиданности. Он все еще злился на женщин за их двуличие, испытывая жгучую ярость за то, что они осмелились так поступить с ним и его людьми.
– Да как ты смеешь так обращаться ко мне? Ты должна сказать, женщина: «Могу ли я поговорить с вами, милорд» или «Если вы разрешите, милорд, я на минутку отвлеку ваше внимание».
Мирана просто молча смотрела на него. Это было правдой – ее обращение явно не было дружеским, и уж тем более никто не усомнился бы в том, что она собирается заискивать перед ним.
– У меня есть титул. Повтори его. Ты можешь обратиться ко мне и по-другому, но непременно выразить свое уважение и почтение. Ну давай же.
Мирана упрямо покачала головой.
– Для меня ты не милорд. Ты мне не хозяин. Ты мой заклятый враг и больше ничего. Ах да, я забыла. Ты еще кровожадное чудовище, устрашающее беззащитных женщин, которые заботились о тебе, кормили тебя и…
– Кормили, ха! Сегодня утром я смог запросто пересчитать свои ребра. Вчера я чуть не умер с голоду. Ты сама видела. Я только сказал им, что больше не желаю голодать и выполню свое обещание, если они осмелятся ослушаться меня. А теперь, Мирана, обратись ко мне как положено. Называй меня лорд Рорик. Да побыстрей, ты утомляешь меня.
Не успел он закончить фразу, как понял, что поставил себя в неловкое положение. Он ошибся, приказав ей обращаться к нему по титулу в присутствии своих подданных. Он должен был помнить о ее дьявольском упрямстве. Но было уже поздно. Теперь он во что бы то ни стало должен заставить ее выполнить его приказ. К тому же его задел ее высокомерный тон, когда она «велела» ему подойти к ней. И в довершение всего она приняла сторону женщин, назвав его кровожадным чудовищем, хотя все, чего он хотел, было призвать их к порядку.
– Я для тебя господин, хозяин и враг, – медленно начал он, словно втолковывая непонятливому ребенку, – все вместе. Теперь я твой господин. Скажи: «Милорд».
Мирана развернулась и пошла прочь. Она слышала, как один из мужчин выругался и сказал:
– Лорд Рорик не простит ей этого. Такое не прощают.
– Да, молю богов, чтобы он не убил ее, – отозвался другой.
Мирана нисколько не удивилась, почувствовав на своем плече крепкую руку Рорика. Он так резко развернул ее к себе, что она непременно упала бы, если б он вовремя не поддержал ее.
– Послушай меня, Мирана, – тихо сказал он. – Ты станешь подчиняться любому отданному мной приказу так же, как и любая другая женщина на этом острове. Я здесь хозяин. Ты станешь выбирать тон и слова, с которыми ты обращаешься ко мне. И будешь почитать как бога. Такова моя воля. У тебя нет выбора. Мои подданные отлично слышали, что я тебе велел. Ты понимаешь меня?
Мирана упрямо покачала головой.
Он схватил ее за плечи и так сильно тряхнул, что ее голова откинулась назад.
Он наклонился к ее уху и тихо сказал:
– Не вынуждай меня высечь тебя на глазах у всех. Не противься. Лучше спрячь подальше свою дьявольскую гордость. Она не принесет тебе ничего, кроме боли. Не будь дурой. Скажи это сейчас, громко, чтобы они тебя слышали. Скажи: «Милорд».
– Я не могу, – прошептала она, – ты же знаешь, что я не могу.
Рорик выругался.
– Ты поступаешь, как все женщины, когда все уже сказано и сделано и нет пути назад. У тебя напрочь отсутствует здравый рассудок. Ты не умеешь правильно оценить ситуацию. Пора научиться вступать в борьбу только тогда, когда можешь выиграть. Эту битву ты проиграла. А теперь сделай то, что я сказал. – Произнося эти слова, он развернулся вполоборота, чтобы убедиться, что его люди смотрят на него. Он сказал ей правду. У нее не было выбора, да и у него тоже. Но тем не менее она решила ослушаться его. «В конце концов это ее вина», – подумал Рорик. Он ждал. Мирана упрямо молчала. – Даю тебе последний шанс. Говори. – Он снова встряхнул ее.
Керзог залаял, но не сдвинулся с места.
Мирана беспомощно посмотрела на Рорика и снова покачала головой.
Рорик тихо чертыхнулся и, схватив ее за запястье, свободной рукой принялся расстегивать ремень. Мирана, точно завороженная, уставилась на него. Ремень был широким, из мягкой кожи. Наверняка избиение таким ремнем было бы очень болезненным. Рорик обладал недюжинной силой. Он схватил ее за обе руки и высоко поднял их над головой, заставив Мирану подняться на цыпочки. На мгновение он удивился ее безропотному подчинению, но только на мгновение, потому что в следующую секунду она вывернулась, освободив руки, и попыталась ударить Рорика кулаком в живот и одновременно коленом в пах. Удар кулаком достиг цели, но удар коленом пришелся Рорику в бедро, поскольку в последний момент ему удалось увернуться. Мирана изо всех сил колотила Рорика по лицу. Изрыгая проклятия, он выронил ремень и перехватил ее руки. Она не сдавалась, продолжая бороться с потрясающей силой и проворством. «Ну конечно, почему нет? – мелькнуло у него в голове. – В конце концов ее отлично кормили последние полтора дня. Она здорово окрепла. Будь она проклята! И все женщины разом. Они заботились о ней, а не обо мне».
– Ты только ухудшаешь свое положение, – прорычал он вслух. – Успокойся, черт побери.
Он снова схватил ее за обе руки и высоко поднял над головой. Она вырывалась, но силы были не равные. Теперь она осыпала его проклятиями, потрясая страстной яростью.
Рорик развернул ее спиной к себе и лицом к мужчинам. Он знал, что не сможет сильно отстегать ее, держа на весу. Но у мужчин должна была сложиться полная иллюзия того, что наказание было суровым. Он подхватил ремень и, размахнувшись, ударил ее по спине.
Мирана вздрогнула, но не произнесла ни звука. Она даже не сопротивлялась. Лишь смотрела через свое плечо на него. Ее глаза были серьезными, спокойными и такими же зелеными, как мох у соляных болот.
– Ты просто животное. Я убью тебя, как только представится случай. Мне надо было сделать это еще в Клонтарфе, когда ты был нашим пленником. Я лишь слегка уколола тебя, чтобы дать возможность испытать боль и почувствовать собственную кровь, но мне следовало вонзить нож гораздо глубже.
– Ты упустила возможность, так что нечего говорить об этом. Я твой господин. Повтори.
Рорик подождал несколько секунд, мысленно умоляя Тора, Фрея и Одина
[4]
умерить ее дурацкую гордость. Но девушка упорно молчала. Она вздрогнула от очередного удара, по-прежнему даже не пытаясь вырваться. Рорик снова замахнулся. На этот раз удар был более сильным, он почувствовал ее дрожь и услышал судорожный вздох.
– Говори.
Девушка молчала. После четвертого удара Рорик остановился. Он причинил ей лишь маленькую толику боли – небольшой намек на боль, не более того. Она сделала ему гораздо больнее, вонзая в горло острый нож и нагло называя теперь это уколом.
