– Да, если она вынудит меня.
– Дай мне нож, Мирана. Я никогда больше не позволю тебе носить его с собой. Ты выкрала его из моего сундука, а я как дурак позволил тебе это сделать. Ты слишком необузданна в гневе, слишком непредсказуема и, пожалуй, излишне жестока.
Мирана внимательно посмотрела на него и без единого звука вложила нож в протянутую Рориком ладонь. Он принял его, с удивлением глядя в ее глаза.
В ту же секунду Сайра подскочила к ней и ударила кулаком в челюсть.
«То ли мир всегда был таким безумным, то ли боги прогневались и ввергли меня в нескончаемый ночной кошмар», – подумал Рорик, бросая на землю нож и оттаскивая от Мираны вцепившуюся в нее Сайру. Девушка задыхалась от распиравшей ее ярости. Рорику пришлось как следует встряхнуть ее, чтобы привести в чувство.
– Прекрати! Хватит!
Сайра вскрикнула и изогнулась, забрасывая руки ему за плечи и прижимаясь к его груди.
– О Рорик, она так жестока, настоящий дьявол. Мне ничего не оставалось, кроме как защищаться. Она ударила меня. Не могла же я позволить ей думать обо мне как о трусливой девчонке. Защити меня, Рорик!
Он крепко прижал Сайру к себе. Взглянув на Мирану, Рорик заметил, как она бледна. Ее лицо не выражало никаких эмоций. Он видел, как она встала, ощупала подбородок, затем несколько раз открыла и закрыла рот. Наконец Мирана подняла с земли клинок, вложила его в ножны, повернулась и пошла прочь, не сказав ни единого слова. Рорик хотел было потребовать, чтобы она отдала нож, но передумал. Он вспомнил, как в брачную ночь решил вернуть ей оружие, удивляясь тому, что она относилась к ножу как к неотъемлемой части своей одежды. Рорик посмотрел вслед удалявшейся Миране, спасавшейся от царившего вокруг безумия.
Да, подумал он, мир действительно сошел с ума, по крайней мере его мир. Он стал настолько непостижимым, что чувства стали ничем, пустяком и ничто уже не имело значения, ничто. К тому же в этом больном мире не было надежды на будущее. Рорик поддерживал Сайру, пока та всхлипывала, отчетливо сознавая, что не чувствует возбуждения, несмотря на то, что она тесно прижалась к нему, ни малейшего желания, ничего, кроме безмерной боли в душе, которой, казалось, никогда не будет конца.
Глава 20
– Сегодня ночью, – тихо шепнула Энтти проходившей мимо нее с тарелкой кабаньего жаркого в руках Миране.
Мирана еле заметно кивнула ей в ответ.
– Когда все уснут, – шепнула она. – Но как быть с Хафтером?
Энтти пожала плечами, но Мирану было не провести. В глазах девушки она заметила волнение и еще нечто, чего она не смогла понять, и это озадачило ее.
– Я оскорблю его, если он вынудит меня к этому, – сказала Энтти, глядя на кусок мяса, лежащий близко к краю тарелки, и снова пожимая плечами. Затем она повернулась и стала накрывать на стол вместе с другими женщинами.
«А как быть с Рориком?» – подумала Мирана. Она взглянула в другой конец зала, где сидел Рорик вместе с отцом и братом. На этот раз мужчины молчали. Рорик ничего не ел и лишь потягивал из кубка сладкое красное рейнское вино, которое в подарок привез ему отец. Ей хотелось посоветовать ему не пить так много, чтобы после не чувствовать себя разбитым, но, представив, как он посмотрит на нее, когда она приблизится к нему, Мирана отказалась от этой затеи. Ей стало его жалко, но она ничего не могла с этим поделать. Он избегал ее вот уже несколько часов, с момента той злополучной драки. Сайра сидела подле отца Рорика, опустив голову и неохотно ковыряясь в еде. Ее великолепные волосы мерцали в свете факела.
Мирана наполнила свою тарелку и присоединилась к женщинам.
– Это платье идет тебе гораздо больше, чем когда-то мне, Мирана, – сказала Аста. – Наверное, потому, что у тебя черные волосы и кожа белее козьего молока, которое я пью, – добавила она.
– Посмотришь на нее, когда она закончит платье из голубой шерсти, которую я ей дала, – вставила старая Альна. – Твое платье покажется жалким тряпьем по сравнению с ним. Да, – задумчиво произнесла она, – мои глаза в молодости тоже были голубыми. К тому же я была гораздо красивее многих из вас.
– Ну конечно, – смеясь и прикрывая рот пальцами здоровой руки, подхватила разговор Эрна, – на свете не осталось никого, кто мог бы подтвердить, что она говорит правду.
– Наверное, в шерсти появились дыры, ведь ты хранила ее многие годы, – смеясь и легонько ударяя старуху по костлявой руке, проговорила Аста. – Ну конечно, эта ткань появилась у тебя еще тогда, когда ты была молодой, во рту у тебя было много зубов, а под боком всегда был мужчина, который согревал твое тело. Но, Альна никто из нас не может этого помнить, ведь столько лет минуло с тех пор, как же ты все это помнишь?
– Ты слишком много говоришь, Аста, пора бы и помолчать! Присматривай-ка лучше за своим Гардом, этим паршивым мужичонкой.
– Что ты такое плетешь, Альна, он силен и доставляет мне удовольствие в постели.
– Вот посмотрите, вы тоже состаритесь и потеряете зубы, тогда и вспомните меня, – обиженно проворчала старуха.
Аста зашлась от хохота и долго не могла успокоиться.
«Как хорошо», – подумала Мирана. Ей даже показалось, что эта часть дома находится как бы совершенно в другом, далеком от Рорика мире. Эти женщины хорошо к ней относятся. К тому же ей казалось, что они сделали свой выбор. Они предпочли ее Торе. Мирана взглянула на Амму, заводилу всех женских бунтов и человека, которому она безгранично могла доверять. Ее муж, Скулла, рядом с которым Мирана чувствовала себя крохотной девочкой, не всегда вел себя благоразумно, несмотря на то, что никогда не пытался переспать с Энтти.
– Твой рецепт соуса очень хорош, Мирана, – прервала ее мысли Утта. – Ты позволишь мне в следующий раз посмотреть, как ты его готовишь?
Мирана ласково улыбнулась девчушке и кивнула головой. Она взглянула на Энтти. Девушка была молчаливой, через силу заставляя себя поесть, зная, что ей понадобятся силы для дальней дороги. Густые волосы упали ей на лицо. Перед этим Энтти огорченно сказала ей, что Хафтер пожирал ее взглядом.
Мирана тоже заставила себя поесть. Она знала, что Энтти запаслась в дорогу едой и питьем и спрятала все это неподалеку от одной из маленьких лодок. Миране предстояло добыть еще один нож, но она была уверена, что с этим не будет проблем. Когда мужчины уснут, разморенные обильным питьем, ей не составит труда вытянуть нож из чьих-нибудь ножен. Рорик не возражал, чтобы она оставила у себя оружие, и она была благодарна ему, хотя и немало удивилась этому. «Неужели он не боится, что я могу вонзить его в бок Сайры?»
Она ела, время от времени понемногу прихлебывая из кубка мед, и слушала разговор женщин о копченой сельди. Они спорили о том, дым какого дерева обладает наиболее душистым запахом – дуба или пихты. Она посмотрела на родителей Рорика, на Меррика и Сайру. Ей показалось, что ярость в них немного улеглась, но надолго ли? Они были похожи на вооруженный лагерь, а она была их врагом, пока недосягаемым, но ненадолго. Время от времени Сайра поднимала голову и пристально смотрела на Мирану. Тора хранила молчание. Мирана сочувствовала этой женщине: ее положение было незавидным.
