– Я хочу, чтобы ты была честна со мной.
– Ну что ж, отлично, – сказала она. – Теперь уже не имеет значения то, что ты обо всем знаешь. Я действительно обещала им, что покину остров. Я не хочу умирать, Рорик. Так будет лучше для всех. Обещаю, что не вернусь к брату…
– Сводному брату, – поспешно поправил он.
Ей показалась забавной его горячность, и она улыбнулась.
– Да, сводному брату. Я отправлюсь куда-нибудь еще. Теперь он сурово взглянул на нее, от голубых глаз повеяло холодом зимнего моря.
– Ты никуда не поедешь, – глухо сказал он. – Я не хочу, чтобы ты уезжала. Ты останешься моей женой до тех пор, пока я не решу по-другому. Будешь делать так, как я скажу.
– А если я скажу, что больше не хочу, чтобы ты был моим мужем?
– Не имеет значения. К тому же это не правда. Я не стану слушать слова, способные разрушить наши узы, так что не трать понапрасну сил.
Мирана не понимала его.
– Послушай меня, Рорик. Ты ненавидишь меня и уверен, что имеешь на это право. Ты не хочешь видеть меня оттого, что я напоминаю тебе о том, что сделал мой брат с твоей женой, детьми и подданными. Мое присутствие приносит тебе боль и сознание вины, поскольку ты не был рядом с ними, не смог им помочь. Понимаешь, Эйнар не напал бы на твою усадьбу, будь ты и твои люди на месте. Его не проведешь, он очень умен и отнюдь не труслив. По крайней мере я всегда так думала. Я не знаю, почему он так поступил. Но то, что он сделал, не изменишь. Твоя семья дала понять, что я тебе не пара. Они твердо убеждены в этом и не позволят мне остаться, Рорик.
Он поднялся и принялся расхаживать по спальне. – Я не виню их за ненависть ко мне, – продолжала Мирана. – На их месте я бы дала ранам затянуться. Их лица хранят печать безграничного горя, голоса преисполнены боли. Прошлое глубоко засело в их души. Оно не отпускает их, делая несчастными. Я не хочу, чтобы они погубили тебя постоянными напоминаниями о прошлом.
– Не хочу тебе лгать, – повернувшись к Миране, тихо и резко сказал Рорик. – Я действительно прислушивался к тому, что они говорили. И уже готов был с ними согласиться. Это же моя семья. Они любят меня. Они любили Ингу и малышей.
– Я знаю.
– Потом ты заболела. Я не знал, как мне быть. Знаю лишь, что у меня и в мыслях не было убивать тебя, хотя ты вряд ли мне поверишь. Теперь я понимаю, как был глуп. Ты помогла мне освободиться от прошлого, помогла оставить его там, где оно и должно быть, – в прошлом, – нет, ни в коем случае не забыть, такое не забывается, но оставить далеко позади, и боль от случившегося стала не так ощутима. Затем приехали они, и мне показалось, что рана снова открылась и начала кровоточить. Прошлое снова стало явью, оно вновь ожило во мне, такое же жуткое, как в мучающих меня ночных кошмарах.
Мои родители и братья не давали ему угаснуть, холя и лелея его. Ты права, они хотели, чтобы я преклонил колени пред алтарем их ненависти и горя. На свою беду ты оказалась здесь. Узнав о том, кто ты, они пришли в бешенство, их ненависть вырвалась наружу. Перед ними появилась конкретная мишень, а не мелькающие в голове безликие образы. Правда, твой сводный брат по-прежнему остается для них человеком без лица, зато ты помогла им осознать и прочувствовать глубину их боли.
К тому же Сайра сыграла во всем немаловажную роль. Она приехала, чтобы выйти за меня замуж. Родители благословили ее. Меня не проведешь. Я знал об этом, как и то, что никогда не женюсь на ней. Она мне как сестра. Не могу же я жениться на сестре! Я видел, как она разглядывала тебя, видел, как ревность исказила ее лицо, когда она узнала, что ты моя жена и сестра Эйнара.
Я никогда не хотел заполучить ее, Мирана, никогда не давал ей ни малейшего повода думать, что хочу жениться на ней. Ее чувства ко мне глубоки и необузданны. Теперь я это вижу. Я решил выдать ее за Хафтера, если мои родители не будут против. Он не раз говорил мне, что она кажется ему прекраснейшей из женщин, и он мечтает о ней. Теперь его желание может сбыться. Он мог бы увезти ее с Ястребиного острова и поселиться недалеко от Эдингторпа, где у него есть земли и живут его родители. Он не будет больше насиловать Энтти, а Сайра перестанет отравлять тебе жизнь.
Рорик замолчал. Никогда еще Мирана не чувствовала себя такой неуверенной; никогда еще так настороженно не относилась к словам, которые могли бы повлиять на ее жизнь. До сих пор жизнь казалась ей такой ясной, она всегда знала, как ей поступить. Она не подозревала, что в ее жизни настанут мрачные дни. Ей и в голову не приходило, что когда-то придется столкнуться с интригами и ложью, которые заставят сомневаться в себе и окружающих. Теперь Мирана понимала, что вся ее жизнь была пропитана ложью, просто она не обращала на это внимания, отворачивалась, делала вид, что не замечает. С тех пор как умерли родители, она жила с Эйнаром в Клонтарфе и свято верила в то, что так и надо жить. Она не разглядела настоящее лицо Эйнара, не поняла, что была для него лишь орудием в его грязной игре за приобретение власти, не более чем игрушкой для развлечения. У нее пересохло во рту, и она сглотнула. Рорик терпеливо ждал, что она скажет.
– Ты благородный человек, Рорик Харальдссон, – наконец произнесла она. – Зная это, я все же боялась, что ты убьешь меня вчера в бане.
– Я знаю. Мне жаль, что так получилось. У меня как будто помутился рассудок, но я никогда бы не убил тебя, Мирана, и никогда не убью.
– Я недооценил вспыльчивость моего брата Меррика, – продолжал он. – Его преданность не знает границ, так же как и ненависть. Он будет грозным врагом тому, кто встанет на его пути, но и бесценным другом для того, кто этого заслуживает. Боюсь, родители настроили его против тебя. – Рорик замолчал и прошелся по спальне, терпеливо ожидая ее ответа.
Мирана мысленно перебрала все, что он говорил, пытаясь обнаружить в словах Рорика скрытый смысл, который мог бы внести ясность и даже подарить надежду. Однако в них была лишь горькая правда, которая всегда останется правдой, независимо от мыслей и желаний Мираны. И хочет она того или нет, но ей придется смело взглянуть правде в глаза и заставить Рорика сделать то же. Миране было нелегко сказать ему это, но она нашла в себе силы.
– Теперь я спокойна, зная, что ты не хочешь меня убить. Но, Рорик, ты не должен был руководствоваться своими благородными чувствами, выбирая себе жену. То же самое касается чувства жалости и вины. А именно эти чувства ты испытывал ко мне, узнав о планах Эйнара. Поэтому ты и женился на мне. Ты хотел защитить меня, спасти от старого, отвратительного короля. Ты заботился обо мне, пока я была больна, и я благодарна тебе за это. Ты превзошел мои ожидания. Однако ты должен быть предан семье, а не мне. Я здесь случайный, посторонний человек. К тому же во мне течет кровь Эйнара, они правы в этом, Рорик. Ты никогда не будешь уверен в том, что я разорвала кровные узы. Ты никогда не сможешь доверять мне так, как Меррику или родителям.
Рорик подошел к кровати и внимательно посмотрел на Мирану. Ее волосы были гладкими и тусклыми. Его мать заплела их в тугую косу, которая теперь была перекинута через плечо. Тора ухаживала за Мираной так, как будто та была ей родной. Мирана была такой же сильной, как и его мать, иногда даже слишком сильной, слишком волевой, но в данном случае он не понимал ее. Он смотрел на Мирану, на прядки черных волос, обрамлявших бледное лицо; ее зеленые глаза, обычно излучающие таинственный свет, были такими же тусклыми, как и волосы. Это обеспокоило его, хотя он точно знал, что вскоре Мирана окончательно восстановит силы и здоровье.
