Лэйнар приблизился к Таббату.
– Повторить вопрос ментально, если уши заложило?
– Я тебе канал ментальный не открою. Не надейся, лаэр!
Лэйнар отодвинул сильной рукой бутыль от Таббата и навис над ним:
– Какого мрака ты её ищешь?
Таббат поджал губы.
– Постель стынет, вот и ищу. А ты деньги на штраф собирай, я мало не попрошу!
– Не боишься, Таббат, так открыто шпионить? – сощурился Лэйнар. – По краю ходишь. Напоминаю, ниже этого уровня Аэранха могулы и даже дипломаты заходить не имеют права. Или пойдёшь? Давай, я тебя арестую? Руки чешутся.
– Почесать? – буркнул Таббат и ушёл.
* * *
Сейчас, обнаружив у входа Таббата, который болтал с подчинёнными, словно ему нечем было заняться, Лэйнар подошёл к тому с каменным лицом и протянул браслет:
– Забирай свои деньги, могул.
Таббат расцвёл и подставил денежный кристалл на собственном запястье. Тот засверкал синим.
– Буду кутить сегодня, но не за твоё здоровье. У тебя хоть осталось, лаэр, на что веселиться или всё на штрафы слил? Скажи, за пропавшую подопечную сколько заплатил совету?
Таббат глумился, но по его внимательному, совсем не смеющемуся взгляду Лэйнар понял: тот ждёт слов об Оле. Значит, ещё не нашёл.
Лэйнар не ответил ему ничего. Зачем, если вместе с аэрхами он одарил Таббата магическим маячком? Незаконным, но… С могулами надо играть не по правилам, – это главное правило.
Закончив передачу денег, Лэйнар отвёл руку. На его лице не дрогнул и мускул. Лишь войдя в здание контроля, Лэйнар позволил себе усмехнуться: теперь пусть прыткий Таббат на него поработает. И плевать он хотел на разрешения. Глава розыскного отряда может ими не заморачиваться.
По ментальной связи раздался вызов из Центра Семи Врат.
– Командир Рамма, вы просили ставить вас в известность о всплесках запретной творческой магии. Сегодня они были зафиксированы в трёх местах в зоне людей: на Юге Нижнего Аэранха, в квартале ремесленников старого города, а также в деревне вблизи границы.
– Мне нужны координаты! – сказал Лэйнар. – Срочно!
* * *
К утру моя голова заболела сильнее. Может, потому что заснуть не удалось? Как выяснилось, браслет не только воображение и фантазии, но и сны ко мне не подпускал.
Наверное, надо привыкнуть. Я заставила себя встать с матраса и выйти во двор, но, поморщившись от света, вернулась в хижину. Полежу немножко…
Время ползло, я лежала, распластанная на пахнущем кокосами матрасе, как разлитая на пол пина колада. Было так плохо, что даже есть не хотелось, а это на меня вообще не похоже. «Человек ко всему привыкает», – успокаивала я себя, прижавшись щекой к чужой подушке.
За плетёными стенами распелись птицы, жужжала мошкара, пахли цветы. Голубые миниатюрные проныры с пушистыми хвостами вновь явились на разведку и повели розовыми пипками-носиками по воздуху.
– Сними гадость, сними гадость! – принялась летать вокруг меня Алкала.
Днём она превратилась в светлое пятнышко, похожее на белый одуванчик.
– Не могу, – вздыхала я, но браслет теребила. Даже потихоньку, обманывая себя, скатила тяжёлое украшение почти к пальцам. Но я увидела слетающее с дерева птичье перо и вспомнила о Лэйнаре. Стало стыдно. Малодушие отвратительно, мне просто надо адаптироваться.
– Мало того, что носишь мёртвый камень и убиваешь себя, – подлетела к уху Алкала, – так ещё и Алкале не даёшь почувствовать тебя и передать прекрасное в полную силу.
– Я слышу тебя, уже хорошо… – пробормотала я, закрывая ладонями лоб и веки. Замерла.
Если не шевелиться, взрывы в мозгу прекращались.
– Не хорошо! Ничего не хорошо! – не успокаивалась Алкала. – Алкала не сможет наградить тебя духом нового, если не будет говорить по-твоему! Мёртвый камень ничего не позволяет! Сними гадость!
– Какое ты настойчивое вдохновение, – пробормотала я пересохшими губами. – Лучше б мне конфетку нашла и водички…
Впрочем, а что с вдохновения требовать? Так раньше и бывало: придёт в голову сюжет, не открестишься. Бьёт по темечку, как струя Ниагарского водопада, поэтому вскакиваешь посреди ночи и пишешь.
– Придётся тебя пугать! – сердилась Алкала.
– Без толку, у меня глаза закрыты, – вздохнула я.
– Умираешь… Ты умрёшь, и я умру. Никто больше Алкалу не слышит!
– Ну что ты говоришь? Это просто мигрень.
Что-то сверкнуло за щёлочкой моих глаз, хлопнуло, кто-то взвизгнул и, кажется, покатился по лестнице. Я попыталась открыть глаза, в голове громыхнуло значительнее. Нет, лучше замереть: пусть хоть хижина рушится.
– Сними гадость! – рыкнуло в ухо по-тигриному.
– Алкала… отстань…
Но в следующий взрыв я потянулась к браслету. Он потяжелел. Мелькнула мысль: а вдруг так далеко лаэры не контролируют? Ведь говорили же: никому не нужная глушь… Я потянула пальцем блокиратор вниз.
Послышались шаги на настиле под террасой. Я сглотнула.
– Померла, что ль? – сказал над головой голос, и я узнала вождя.
Надо же, сам явился. Откуда столько чести?
– Я жива, – ответила я, с усилием открывая глаза.
Он правда нависал надо мной, увешанный чуть ли не с ног до головы всевозможными безделушками. Они разве что из его ушей не торчали.
– Жавра сказала, что тебя тоже духи прибили, – с подозрительностью в голосе проговорил вождь.
– Нет, как видите. – Я, морщась, села и приложила руку к голове. – Просто голова болит.
– Духи прокляли?
Краем зрения я увидела Алкалу. На удивление, та прижалась к самому конусу на потолке и почти растворилась, белесая, как пятно бесцветного киселя. Ха, она явно боится вождя. Отчего же? Я моргнула. Вождь потеребил чётки в руках. О, да это же у него амулеты! Защитные, наверное.
– Дух являлся, – призналась я, – поговорили спокойно, не ссорились. А голова пройдёт. Просто новый климат, перепад давления, стрессы и отсутствие привычных пищевых компенсаций.
Вождь нахмурился.
– Говори понятно, учёный белёк. – Он сжал копьё. – Или…
– Не надо «или», сейчас… – выставила я руку, – соображу, как сказать понятно. Голова болит, потому что тут всё по-другому, не так, как дома: погода, дышится тяжелее, жарче, другие запахи и вода. И условия. Плюс я переживала, как тут буду жить. Непривычно.
– А дух?
– Ну что дух? – пожала я плечами. – У меня диплом о высшем образовании. Чего бояться?
– Значит, верно Жавра говорила, что грамота сильнее магии?
– Видимо, да… – Я снова покривилась и сказала чистую правду: – Бывшая хозяйка дома привезла дух из вашей деревни, на которую лава из вулкана обрушилась. И слушать, что ей говорят, не хотела. А духу надо на свободу.
