Флиртует он инерционно, Валерия это давно про себя отмечала. Сейчас оставалось только поругать себя, что раньше испытывала от этих забавных шуток удовольствие. И теперь Мирослав держится расслабленно, как будто рыба, вернувшаяся в родной пруд. Как же бесит! Победой будет даже факт, если Лера сотрет эту улыбочку с его губ. А она сотрет, времени и нервов не пожалеет, чтобы стереть!
Глава 16
Немного Валерия недооценила одну деталь — ей в этом клубе, как и в любом другом клубе, было непривычно, слишком шумно и незнакомо, в отличие от Мирослава, который отработанным движением махнул полуголой официантке и подтолкнул Валерию влево, где располагался сектор с низкими столиками. Плохой выбор — воевать на территории врага, но Лера не позволила себе растеряться от такой мелочи и всеми силами изображала завсегдатая. Она даже на диванчике почти развалилась, словно именно он и был самым типичным для нее ареалом обитания. Подхватила легким жестом меню, глянула на ценники, в очередной раз порадовалась — немного понадобится таких «свиданий», чтобы вынудить нынешнего дворника распродаваться на органы.
Упустила из виду она и другое — Мира нельзя назвать невнимательным, а вернувшись в свою тарелку, он почти бессознательно начал возвращаться к привычным шаблонам.
— Что закажем? — он и улыбался уже с королевским спокойствием.
Валерия ткнула на самый дорогой коктейль, не решаясь произнести название вслух — вдруг опять ударение перепутает?
— Понял. — Официантки реагировали даже на щелчки его пальцев. — Лер, совсем не похоже, что ты здесь часто бываешь.
— Почему же? — она удивилась, поскольку с ее позиции все пока шло прекрасно. — Думаешь, что так хорошо изучил мой характер?
— Думаю, — Мир многозначительно кивнул. — Но об этом позже. Кстати, я могу по-дружески дать тебе совет?
— Дать-то ты можешь, но не факт, что послушаю.
— Тоже верно. Тогда я сам, — он вдруг подался к ней, ловко перехватил заколку, щелкнул замком и освободил волосы.
Локоны беспорядочно упали на плечи, а Лера очнулась и завопила:
— Это еще зачем? Не нравилась моя строгая прическа?
— Мне очень, — он сделал паузу, — очень нравилась твоя строгая прическа. Но я беспокоюсь за неподготовленных зрителей. У всех без исключения вокруг скоро возникло бы навязчивое желание срочно сдать тебе экзамен.
— Преувеличиваешь!
— На самом деле преуменьшаю. Если к твоему наряду добавить немного кожи, то от желающих завалить экзамен и быть срочно наказанными придется отбиваться.
— А это ты о чем?!
— Да-да, кричи еще громче и смотри холоднее — полный комплект!
Уловив, что он просто весело ее провоцирует, Валерия выдохнула. Но намек ей пришелся по душе — в том смысле, что она и есть здесь главная, а Мирослав присутствует как раз в перевоспитательных целях. Потому, продолжая забаву, изогнула бровь, подняла руку и изобразила, будто бьет по воздуху хлыстом:
— Где там мой коктейль? Почему так долго?!
Он должен был рассмеяться — просто обязан, ведь смешно получилось, но Мир на несколько секунд замер, как загипнотизированный, а потом и вовсе зачем-то тронул кончиком языка верхнюю губу. Но наваждение быстро спало — он вздрогнул, очнулся, вернул улыбку на место и сказал странное:
— Когда-нибудь мы окажемся в этой же точке, но в других ролях.
— Не поняла…
— А тебе и незачем. Иногда в машинах делают игрушечный руль — для детей. Ребенку интересно считать, что именно он управляет движением. У меня такой был, долго доходило, что на самом деле по улицам поворачивает папа, а не я. Всегда требуется время, чтобы сообразить, у кого настоящий руль.
— А вот теперь вообще не поняла…
— Упс, а вот и наши коктейли. Ну, запоздало за знакомство?
Валерия чокнулась и сделала пару глотков — больше для того, чтобы прикрыть легкое замешательство. Вкус коктейля оказался сладко-горьким и вынудил ее поморщиться. Странный Мир какой-то, с легковесной хитрецой без капли напряжения, будто не потерял уже все и теперь не пытается перепрыгнуть через себя в надежде хоть что-то вернуть. Таких надо ставить на грешную землю — желательно с размаха и головой вниз:
— А ты, Мир, решил поскромничать и заказать только коньяк?
— Ага, скромность — мое второе имя. Но на самом деле просто чувство самосохранения, которого тебе не хватает.
— А это ты про что? Я, кажется, совсем перестала улавливать ход твоих мыслей, — Валерия сделала еще два глотка густой жидкости.
И лишь после этого Мирослав изволил объяснить:
— Просто удивляюсь, сколько чертей водится в тихом омуте. Эта штука, — он указал взглядом на ее высокий бокал, — смесь почти всего барного арсенала. Не каждый постоянный клиент клуба осмеливается повторить опыт. Я после первого эксперимента очнулся через три дня на Гаити. У него потому такая стоимость — уже на подходе оставляет только тех, кто ничего на свете не боится.
Вот оно что! Следующий глоточек был микроскопическим — только для того, чтобы проверить, действительно ли концентрированной горечи чуть больше, чем сладости. Зато ощущения стали заметно приятнее. Но Валерия решительно отставила бокал, чтобы случайно не очнуться через три дня на Гаити — у нее сейчас как раз такие финансовые возможности, какие недавно были у ее собеседника.
— Я и не боюсь! Но закажем еще и закусок! — потребовала она.
— Не вопрос. Главное, нам успеть отгуляться до воскресенья, когда у меня с утра метла и обязанности. Ты будешь сильно возражать, если я переночую у тебя с пятницы на воскресенье? Мне там просто до работы ближе.
— Зачем же у меня? Ты разве не видел уютный палисадник поблизости?
— Каждый его сантиметр изучил на предмет мусора. Кстати, а ты не в курсе, почему именно в твоем доме живут такие дикие люди, которым неизвестно, где находится помойка?
— Я? Да я вообще с соседями незнакома! Недавно ипотеку оформила, еще толком не прижилась.
— И не приживайся. Потом лучше ко мне переедешь, когда я снесу этот дом к чертям собачьим.
— Чего?!
— Упс, а вот и наши закуски.
Через несколько минут столик был заставлен блюдами — одно другого дороже. Но Валерия не могла заметить, когда же Мир примется подсчитывать в уме примерные расходы. Он пока вроде бы не начинал, значит, резервы не истощены. Лера опьянения не ощущала, просто попутно отметила небольшие изменения: Мирослав начал ей казаться еще симпатичнее, чем раньше, и даже его наглость выглядела очаровательно. Насколько же внешность обманчива… Как может один и тот же человек быть одновременно приятным остроумным парнем и бессердечным шантажистом? Не зря говорят, что именно у мошенников, как ни у кого другого, выпирает харизма.
— Расскажи о семье, — попросила Валерия, возвращая их обоих в правильное русло разговора. — Какой у тебя отец?
