— Отец как отец, — Мир не ускользал от предложенных тем. — Растил нас с братом, нередко откладывал работу и обязанности ради нас.
— Серьезно? То есть он вас с братом любит? — этот момент казался удивительным на фоне последних событий.
— Раньше я был в этом уверен, но в один момент все развалилось. Оказалось, что у отца ко мне море претензий. Теперь мы в состоянии затянувшейся молчаливой ссоры.
— Например, каких претензий? — от интереса Валерия подалась к нему, не отрывая взгляда от слегка прищуренных глаз.
Мир позу не изменил, но в голосе появились совсем мягкие интонации:
— Вечеринка незаметно переросла в допрос. Но отвечу, поскольку никаких секретов от тебя нет. Я недостаточно усердно учился, потом совсем неусердно работал.
— Так ты поэтому сейчас так стараешься — отцу хочешь показать, что изменился?
— Именно поэтому.
— Как-то мелко, — скривилась Валерия. — И это всё? По-моему, он сам тебя избаловал, позволил считать, что жизнь и так наладится. Но ты ведь сразу взялся за ум, а он не оценил!
— Некогда ему ценить, укатил подальше без возможности с ним связаться, — совсем честно ответил Мир. — И нет, это не все. Заодно он обвинил меня в интрижке с предыдущей женой. Нет, я, ей-богу, на таких мыслях себя ловил, но руки как-то не дошли. Не руки в смысле… ничего из меня до нее так и не дошло. Так что последний аргумент — самая настоящая несправедливость.
— Стоп! — Валерия уловила важное, потому на этом моменте решила сконцентрироваться. — А почему он вообще так подумал? Ты — беспринципный бабник? Могла бы сразу догадаться… И с какой стати я искала какие-то более приятные объяснения?
Мирослав с трудом не скосил взгляд на ее губы, сделал короткую паузу и выдал вкрадчиво:
— Я очень принципиальный бабник. Был. Кстати, пора звонить куратору.
Его телефонный разговор был довольно коротким, вообще удивительно, как среди такого шума он что-то мог расслышать:
— Да, сижу пью. Не завидуй! Читай свою инструкцию, а то у меня все ориентиры под стол сползают.
Выслушал внимательно ответ, кивнул, убрал телефон обратно в карман.
— Итак, на чем мы остановились?
Вот эта сцена была совсем парадоксальной и требующей немедленных объяснений. Валерия сделала для храбрости еще маленький глоток и решила напирать:
— Мирослав, мы с тобой так сблизились. Друзья не разлей вода! Любую тему можем затронуть, вместе вечера проводим, обсуждаем личное, поэтому…
Он перебил:
— Строго говоря, мы обсуждаем только мое личное. Потому перейдем к тебе — почему ты, такая хорошенькая умница, ни с кем не встречаешься? Ты ухажеров по уровню познаний в геодезии отсекаешь, или их вообще нет?
Валерия отмахнулась:
— Когда отсекаю, а когда вообще нет. Но вернемся к тебе — в смысле, к упрочению нашей дружбы! От какой зависимости ты лечишься? Что за куратор такой?
— Все мои зависимости давно свелись в одну точку. В смысле, к упрочению нашей дружбы. Она сейчас такая крепкая, что мне надо снова выпить. За знакомство?
— Повторяешься и юлишь!
— Тогда за любовь. Дружескую.
— И платоническую, — согласилась Валерия, чтобы он не придумал себе ничего лишнего. — Итак, подозреваю, что-то не так с твоим легкомыслием… Принципиальный бабник — это что вообще означает?
— Отвечу. Но сначала потанцуем.
— А это еще зачем?
— На практике легче показывать.
Он потащил ее за руку из-за столика, а потом в самый центр толпы. Валерия ненадолго потерялась от слишком громкой музыки и движущихся тел вокруг, но Мир ее перехватил за талию, прижал к себе, обозначая точку дружеского сбора. Лера была не очень сведуща в современных танцах и потому даже обрадовалась, что ее просто ведут и направляют. И движение само по себе было полезно — тело и голову следовало немного проветрить. К коктейлю она решила больше не притрагиваться, а то думать совсем перестанет. Даже чистый коньяк безопаснее этой ядреной смеси.
Мирослав наклонился к ее уху совсем близко, иначе докричаться было нереально:
— Бабником меня иногда называют, это правда. Но вопрос ведь упирается только в термины. Почему людей не судят за то, что они утром с закрытыми глазами тянутся к кофе? Автоматические действия должны быть неподсудны!
Валерия немного отодвинулась, чтобы глянуть на выражение его лица — и оно снова не выдало никакого напряжения.
— Ты это, не прижимайся так! — попросила нервно после его признаний. — И я тогда не буду судить тебя за автоматические действия! Но благодарю за откровенность, она помогает дружбе.
— Откровенность моя строго выверена, — вдруг серьезнее ответил он. — Как и твоя. Если до сегодняшнего вечера я сомневался, теперь вижу четко — ты знаешь обо мне намного больше, чем говоришь. Видимо, у подружки твоей язык еще длиннее, чем выглядит. И играешь в наказание. Вопрос только в том, у кого сейчас игрушечный руль.
Такая прямолинейность оказалась сбивающей с ног. Валерия остановилась и уставилась на него, как будто пыталась пролезть под маску. Играть в неведение дальше? Притвориться, что не понимает, о чем речь? Но на такие атаки подсознательно хочется ответить тоже прямым ударом:
— И что тогда мы оба здесь делаем? Руль делим?
— Укрепляем дружбу, — беззаботно парировал он издевкой. — И все получится, если мы как можно дольше сможем ни разу не затронуть тему «я знаю, что ты знаешь».
— Ты ее только что сам затронул, Мир! — Валерия уже кричала ему в лицо, выпуская злость на волю. — Мне просто интересно, на что ты рассчитываешь? Еще кого-нибудь похитишь и будешь названивать с угрозами? А дворника из себя как долго будешь изображать, зная, что я просто измываюсь над твоим чувством собственной важности?
— Я терпеливый и не особенно чувствительный — измывайся. И я никого не похищал. Но планирую — почему я сразу не догадался похитить тебя?
Он улыбался так легко, что окончательно обескураживал. Возможно, не хотел признаваться, или имел в виду, что согласие самой похищенной отменяет факт преступления. Но, по сути, это не так уж и важно, а Валерия имела право на ярость:
— Чего же ты продолжаешь вертеться рядом? Неужели всерьез меня считаешь настолько пустоголовой, что сможешь снова меня провести? А заигрываешь-то — волосы вон распустил, придыхания в голос добавил! Прям крутой жених перед девственницей. Нет, ты реально думаешь, что мне можешь еще и понравиться?
— Не думаю — уверен. То есть ты девственница?
— Ой-ё, как все запущено, — протянула Валерия. — Пойду я… носик попудрю.
— Убегаешь, потому что я случайно забрал у тебя контроль?
— Никуда я не убегаю! — отрезала она на развороте, еще и палец вскинула. — Вернусь через пять минут. Будем дружбу укреплять! Мне теперь даже забавно узнать, что у тебя на уме, кроме дикого азарта. До сих пор я считала тебя козлом, но не дебилом — нет же, ты бьешь все рекорды!
