15.3.[1935]
После разговора с Бр[юкнером] я отправил сегодня фюреру письмо с запросом брит[анского] Министерства авиации. Как вчера отметил Р[опп], хваленый лорд Аллен Хентвудский
[293], хотя и написал пару хороших статей, по информации Роппа, устно рассказывает Макдональду не слишком выигрышные для нас вещи…
Все визиты англ[ичан] сами по себе хороши, но решающим фактором, способным одолеть Саймона, Ванситарта
[294], Хэйлшема, они не являются. Остается лишь Министерство авиации. Однако все вращается вокруг Филипа Сассуна
[295].
Пастор Бутцов
[296] дважды был у меня: он хочет выступить против Стариков
[297] в духе моих идей. Но мне приходится медлить, бить слишком рано иногда опасно. И науськивать Г[итлер]ю[генд] пока еще не время. Изложу в печати общую позицию, чтобы тезисам столь непротестантских ныне протестантов противопоставить авторитет, опирающийся на слово.
Лейббрандт как раз вернулся из Восточной Пруссии, где изучал восточную работу С[оюза] н[емецкого] В[остока]
[298]. Полная дезориентированность, как только пытаются заняться «мировой политикой». «Дух Таурогена»
[299] все еще не выветрился, но нет никакого понятия о том, что творится на Востоке.
18.3.[1935]
Мы еще находимся под впечатлением последних дней, когда фюрер провозгласил суверенитет Г[ермании]
[300]. Он принял решение внезапно. Как он рассказал нам вечером 16.3., он не спал до этого 10 дней, так как снова и снова продумывал все варианты. Затем он рассказал, как восприняли его сообщение послы. Итальянец побледнел (от злости, он всегда был противником [такого шага]), француз был ошеломлен, но затем сообщил о вероятном протесте своего правительства. Фюрер ответил: «Я приму его к сведению». «Вообще же, – добавил фюрер, – уважение к нам постоянно растет, я, как старый практик, замечаю это по повадкам послов. Понсе в конце согнулся в поклоне чуть не параллельно полу». Англичанин в самом начале сказал: «Но об этом мы как раз хотели вести переговоры». Но он быстро пришел в себя и спросил, какова ситуация с авиацией и флотом. На что фюрер заявил, что эти предложения Англии (т. е. паритет по авиации, 35 % по флоту) сохраняются в их изначальном виде. Фиппс: «Тогда хорошо. А сколько это приблизительно, 36 дивизий?» Фюрер: «У России 100 дивизий, у Польши 30, у Франции 42, а у нас, значит, 36». Фиппс остался доволен этим ответом. Я сказал: если бы французы обладали отвагой, то в Париже сейчас бы зажужжали моторы бомбардировщиков. Фюрер: «Думаю, мы выкрутимся».
Потом мы посмотрели фильм в кинозале фюрера. Разговор снова и снова возвращался к великому событию этого дня, причем фюрер упомянул, что 16.3.1813 прусский король опубликовал обращение «К моему народу» против Наполеона
[301] (Это было 17.[3.1813], в день памяти павших).
1936 год
25.4.[1936]
25–го числа я во второй раз выступал с речью в орденском замке Крёссинзее
[302] перед перед крайсляйтерами НСДАП. Я испытал глубокое удовлетворение, вызванное тем, с каким пониманием они отнеслись к сказанному мной, включая мои рассуждения о необходимости расстаться с некоторыми бытующими до сих пор взглядами на историю. Моя твердость, стоившая мне многих лет борьбы и бывшая для меня своеобразной «ношей», неизменно позволяла мне выходить из всех партийных разногласий с чувством одержанной победы.
Вечером я долго беседовал с крайсляйтерами: поток вопросов не иссякал, что свидетельствовало о неравнодушии присутствовавших. Один из них, представитель области Айфель, отметил среди прочего, что мне едва ли известно о том, как меня почитают в этом оплоте католической церкви. Во время выборов, по его словам, имел место следующий эпизод. 62–летний священник – католик подошел к нему и сказал: «Господин крайсляйтер, я пришел к убеждению, что в борьбе против Рима следует идти до конца. Папа никогда более не будет избран из числа немцев, назначения кардиналов недавнего времени показывают, что институт папства на сегодняшний день является воплощением национальной религии Рима, с которой мы отныне не можем иметь ничего общего». А ведь это именно то, о чем я говорю в «Мифе» как о явлении весьма желательном для будущего! Еще в 1932 году упомянутый пастор во время нашего собрания, проходившего на рыночной площади, устроил такой колокольный звон, что невозможно было разобрать ни слова из речи оратора.
Эта история напомнила мне еще одну. Некий старый приверженец НСДАП находился в хороших отношениях с ректором католической духовной семинарии. И всякий раз, когда он навещал ректора, тот извлекал из дальнего угла нижнего ящика своего письменного стола «Миф».
24–го числа фюрер провел торжественную церемонию открытия трех орденских замков. Я с радостью констатировал, что мои рассуждения, озвученные днем ранее, в точности совпадают с его собственными. Уже в начале выступления он отметил, что прежде церкви вели за собой народ. Сегодня они стали на это неспособны. Борьба с марксизмом тому подтверждение. Поэтому преемником церкви становится движение национал – социализма. Фюрер делает вывод: «Орденский замок является воплощением национальной идеи и оплотом национал – социалистического движения».
