+
Эти дни: интервью о советской Иудее для упомянутого Анджелини из Института внешней политики в Милане
[422]; принимал у себя депутата из Японии; обсуждение с Колониально – полит[ическим] ведомством
[423] способов, какими в будущем в случае приобретения новых колоний можно «обесточить» миссионерскую деятельность, нацеленную на взращивание большевизма. Я отдал распоряжение о тщательном сборе соответствующей информации. Здесь был профессор Шотуэлл
[424] из Фонда Карнеги, который занимается поиском тем для научных исследований, однако, по-видимому, слишком слеп, чтобы разглядеть их наличие. Он и не понял, что я пытался навести его на нужный след. Еще не встречал американских посредников, которые были бы наделены умением мыслить широко. Совещание, посвященное созданию комиссии по этнографии: необходимо привести позицию партии к единому знаменателю и убрать клерикалов из этнографических объединений. Прием для руководителей студенческого союза. Тема: университет или среднее специальное образование. Я пояснил собравшимся суть больших задач, стоящих перед н[ационал] – с[оциалистской] философией; ученые и исследователи должны вновь исполниться чувства гордости и избавиться от всяких переживаний собственного комплекса неполноценности, возникавшего ввиду доминанты политической составляющей. Парни удалились с новой верой в себя.
В Магдебурге я выступал перед командирами СА – 5000–ная аудитория.
Будни: совещания о трудностях в культурной сфере, мелк[ие] личные разногласия. Контроль планов по расширению площадей здания школы В[нешне]п[олитического] в[едомства].
Шикеданц сообщил сегодня: представитель Гоги находится здесь и хочет обсудить предстоящее экономическое соглашение с Румынией на случай прихода Гоги к власти. Посредник сообщает: его зять – директор «Waggon – Lits»
[425]. Хотел бы уволиться, но где взять замену? Ш[икеданц] отреагировал немедля: оставайтесь еще на день. В Лейпциге срочно известили Кляйнмана
[426] из Дирекции железных дорог Рейха. Завтра прибудет. Если все пойдет хорошо, то место «Waggon – Lits» займет немецкая «Mitropa»
[427]. Случится новое вторжение во французскую систему в Румынии.
Завтра я еду в Брауншвейг и буду выступать на музыкальном празднике Г[итлер]ю[генда] с речью об искусстве и народе.
14.11.[1936]
Дни летят, вечером я чувствую усталость и не в состоянии записывать события, которые приносит с собой жизнь. Старая болезнь все еще дает о себе знать.
Премьер – министр Афганистана прибыл. Я принимал его, по моему распоряжению его приветствовала почетная рота СС и оркестр. Афганский посланник сказал мне позже: господин рейхсляйтер, вы даже не подозреваете, как отрадно, что вы оказываете нам столь замечательный прием и всегда столь любезны. Афганец, дядя короля, действительно производит впечатление прирожденного управителя, приятный, худощавого телосложения, восточный тип. Он был здесь 12 лет назад. За чаем он заметил мне: «Ваш вождь – не только фюрер Германии, а величайший в мире человек. Ваши идеи не нуждаются в пропаганде. Подобно тому как изобретение электричества пришло на смену старым методам освещения, н[ационал] – с[оциализм] стал заменой методам, применявшимся в политике до сих пор».
Министр иностранных дел Афганистана был несколько удручен, судя по всему, он является сторонником выраженно миролюбивой позиции по отношению к Москве.
Дни 8/9 ноября прошли достойно. Праздник обретает все более сплоченный характер. Я шел, как когда – то, 13 лет назад, в шаге от фюрера. Караул миновал нас, и фюрер сказал: «Они и их дряхлые святые более не властны над этим». Я: «Таков праздник Тела Христова в исполнении германцев» – эти слова уже передают из уст в уста.
8–го в Бухаресте состоялась подготовленная ранее манифестация. Более 100 000 сторонников Кузы и Гоги маршировали мимо своих предводителей на протяжении шести с лишним часов. Под знаменами с изображением свастики. Гога произнес речь: пакту с Советской Россией не бывать! Франция и Блюм нам не помогут. Есть государство, которое стоит сплоченным фронтом против б[ольшевизма]: имя ему Германия! Мы не можем себе позволить не принимать это во внимание. Если границы нашего государства будут признаны, не останется ничего, что могло бы омрачить отношения Румынии и Г[ермании]. – Несмолкающий гул аплодисментов.
Это была первая открытая попытка сопротивления политике Антанты за 15 лет. Мой упорный трехлетний труд дал свои ростки.
Сегодня опубликовал работу, посвященную ревизионистской политике; работа уже получила весьма положительный отзыв фюрера. Гога и Куза могут использовать ее как источник цитат. Пусть венгры отправляются в Прагу и заявляют там свои ревизионистские притязания, в отношении Румынии у нас нет причин плестись на поводу у Будапешта. Сегодня в полдень я посетил фюрера и передал ему докладную записку, касающуюся политики в области культуры. Фюрер говорил о немецкой истории: подлинные мотивы действий великих властителей едва ли можно выявить. Большая критика лишена смысла. Государство было средством, позволявшим объединить племена в народ, сегодня он – властелин государства. Одна империя и единый народ, отнюдь не история Гогенцоллернов
[428]. Даун и Лаудон
[429] ее часть, и чем больше у нас героев, тем более велико наше сознание.
