Завтра еду в Данциг: открытие выставки: «Участь Версаля» и большая манифестация. Затем доклады перед офицерами в Дюссельдорфе, Кобленце, Кройцнахе.
13.4.[1940]
Хагелин в качестве новоиспеченного министра торговли Норвегии прибывает сегодня ко мне и свежо и без прикрас рассказывает о событиях в Осло. Я фиксирую их в служебной записке (прилагается
[739]). После меня Х[агелин] отправился к Риббентропу. – В обед я был у фюрера и узнал от него, что он уже успел принять Х[агелина]. Фюрер был сегодня очень молчалив после разговора с Герингом. Пришел Редер, поэтому мне не удалось спросить фюрера о подробностях. Господин Хевель
[740] из М[инистерства] и[ностранных] д[ел].
[741]
27.4.[1940]
16–го, 17–го и 18–го выступал перед генералитетом и 600 фронтовыми офицерами Западного фронта в Дюссельдорфе, Кобленце и Бад-Кройцнахе
[742]. Генералы твердо убеждены, что, если ожидаемый приказ будет отдан, они смогут совершить победоносный прорыв. С гордостью они слушают донесения из Норвегии; я рассказываю им отдельные подробности о развитии событий на Севере. Когда 19–го я вернулся назад, события замелькали как в калейдоскопе. Внезапно появился Хабихт из М[инистерства] и[ностранных] д[ел], чтобы вновь участвовать «в революционном деле». Кв[ислинг] подал в отставку в пользу всеобщ[его] управляющего совета
[743], фюрер захотел назначить рейхскомиссара, ответственного и за внутриполитические вопросы (Тербовен). В это же время пришел отчет от Шейдта из Осло, согласно которому в результате действий представителя нашего М[инистерства] и[ностранных] д[ел] дела чуть не пошли наперекосяк; с нашими друзьями обращались плохо. Я немедленно отправляю отчет Шейдта фюреру (прилагается
[744]). На следующий день, в день рождения фюрера, я не имел возможности завести разговор на эту тему, и к тому же должен был отправиться в Лейпциг, чтобы там выступать перед издателями. – Как оказалось теперь, у фюрера сложилось то же впечатление, что и у меня. Он недоволен М[инистерством] и[ностранных] д[ел] (наш посланник д[окто]р Бройер отозван, без возможности работы в Берлине). Тербовен подчиняется непосредственно рейхсканцелярии, тем самым избавлен от нашей бюрократии
[745].
Когда я передал фюреру свои подарки, и в числе прочего большую фарфоровую голову Фридриха Великого, его глаза наполнились слезами и он сказал: «Когда глядишь на него, то думаешь о том, что по сравнению с тем, что сделал он, все наши решения о проведении той или иной операции – сущая мелочь. Он не имел в своих руках тех властных инструментов, которыми сегодня располагаем мы». В четверг, 25–го, я снова отправился на обед. Фюрер сразу отозвал меня в сторону. Он сообщил о том, что еще не попало в новости – уничтожении брит[анской] бригады и взятии в плен брит[анского] генерала
[746] со всеми секретными приказами и о раскрытии целой брит[анской] шпионской организации в Норвегии. Англичане высадились на сушу, имея при себе по 50 патронов: настолько уверенно они себя чувствовали. Я сказал: Тем самым все сообщения Квислинга о сотрудничестве Лондона и старого правительства подтвердились. Фюрер: Тербовен тоже считает, что Кв[ислинг] и его сотрудники близки нам идеологически и действительно являются нашими друзьями. – Если ему когда – либо в жизни везло, то – с этой акцией. Когда наше последнее судно снабжения входило во фьорд Тронхейм
[747], оно натолкнулось на первый эсминец британского авангарда, который был уничтожен с помощью н[емецкого] крейсера
[748]. И он хочет подчеркнуть, что решение в отношении Норвегии он принимал, опираясь на переданные мною предостережения и сведения Квислинга.
В такой форме я получил подтверждение, что В[нешне]п[олитическое] в[едомство] выполнило историческую задачу. Оккупация Норвегии окажет, вероятно, решающее влияние на ход войны. Я сказал фюреру, что считаю необходимым надлежащее обращение с Кв[ислингом] и его сотрудниками. Нынешний управляющий совет находится под контролем масонской ложи. Кв[ислинг] должен иметь свободу действий. Иначе нам придется управлять исключительно военной силой.
Как немецкий представитель Тербовен несколько далек от нордической проблематики. Какое из ведомств пеклось о Севере вообще? Лишь Нордическое общество. Теперь кое-кому придется общаться с норвежцами, знакомиться с этой землей и народом. Кв[ислинг] еще раз просил меня оставить Шейдта в Осло. Свое задание тот выполнил, однако, возможно, стоит оставить его при Тербовене. – Фюрер заметил, что я вполне прав.
Поскольку р[ейхс]комиссариат Норвегия подчинен р[ейхс]канцелярии, Шикеданц посовещался с Ламмерсом, который назначил его уполномоченным р[ейхс]канцелярии. Через его руки будет проходить вся переписка с Норвегией (включая М[инистерство] и[ностранных] д[ел]). Тербовен хотя и скорчил мину, но так или иначе смирится с этим решением. Сегодня утром Ш[икеданц] вылетел в Осло, с тем чтобы осмотреться на месте, успокоить Кв[ислинга] и при необх[одимости] отправить Шейдта в распоряжение Т[ербовена]. В т[ак] н[азываемых] «политических» кругах, которые не предприняли ничего, теперь в ходу иронические замечания, касающиеся Кв[ислинга] и меня, оказавшего ему поддержку; об этом мне только что сообщил Лозе
[749] из Киля. Это те бесполезные особи, которые хотят пожинать плоды, ничего не посеяв. То, что они тайно высмеивают тех, кто сделал сбор урожая вообще возможным, является частью их характера. Несколько потрясает лишь то, насколько эта порода у нас расплодилась.
