Затем прибыл Шнелль: из Афганистана. Он является представителем д[окто]ра Тодта. Сообщает о положении дел и передает записку о тайных переговорах с Абдул Меджидом, который поддерживает нас вопреки всем проискам англ[ичан], хочет вместе с тем поставок, а также гарантий безопасности на северной границе, чтобы иметь возможность наступать к побережью Инд[ийского] океана. Я прочел [его] интерес[ную] докладную записку и дал согласие проинформировать фюрера. – Этот афг[анский] проект я поддерживал на протяжении нескольких лет вопреки позиции М[инистерства] и[ностранных] д[ел]. В[ильгельм]штрассе
[818] всегда работала лишь в полсилы.
Приходил Лютце, чтобы обсудить неприемлемое поведение Тербовена, который вынудил командиров СА из своего окружения облачиться в форму СС. Я поделился с ним некоторыми подробностями.
Арб[айтс]фюрер д[окто]р Деккер
[819] представил нового руководителя отдела воспитания службы труда: Лежён
[820]. Обсуждались вопросы будущего. Шефер передал мне план работы в области культурных исследований: ревизии в Париже: Alliance française, Ecole laique
[821] и проч. Он отправится на конференцию преподавателей в Вену, затем в Париж. После обеда я посетил нового испан[ского] посла, генерала де – лос – Монтероса
[822]. Мы познакомились на партийном съезде 1937 (или 1938) года, где я его курировал. Переговорил со швед[ским] посланником Рихертом
[823]. Очень осторожен. Осенью приглашу его выпить со мной чашку чаю.
Вечером помогал своей дочери решать «ужасно сложные» математические задачи. Затем ходили в кино на чудовищный фильм – драму. Вот так день снова подошел к концу. Вчера до полтретьего ночи ждал сирен. Сегодня они, вероятно, будут.
14.9.[19]40
Сегодня у меня был новый фин[ский] посланник
[824]. Он уже несколько месяцев находится здесь, но я все время отсутствовал. Он спокойный и вызывающий доверие человек. Осенью 1939 года он должен был вести переговоры и последовал нашему совету касательно заключения мира с Москвой, так как были даны дополнительные успокоительные разъяснения. Он рассказал, что русские во многих аспектах пошли на попятную, особенно в вопросе Аландских островов (отсутствие русс[ких] военных баз)
[825]. Посланник спокоен, владеет собой, очевидно, он «взял курс».
Урбан со мной вот уже 10 лет. Он получил благодарственное письмо, отосланное мной ранее в Польшу. И благодарит меня. Мы по-товарищески пожимаем друг другу руки. Он всегда оставался верен мне, а это в перспективе самое ценное.
Д[окто]р Геригк принес мне первые экземпляры энциклопедии «Евреи в музыке», изданием которой он занят. Это лишь один из вопросов, запланированных к исследованию – от самых истоков. В работе кроме того находятся: «Энциклопедия талмуда», справочник «Все евр[ейские] писатели», «Потомки двух еврейских семей (Итциг и Мендельсон
[826]) и их влияние на жизнь Германии» и проч. Грядущее поколение должно иметь всю подоплеку для рассмотрения нашего времени. Иначе оно не поймет нашего возмущения евреями. Уже теперь молодые писатели слишком ленивы, чтобы основательно изучать этот вопрос. Англ[ийское] радио – я не поверил своим глазам
[827] – обвинило еврейских эмигрантов в катастрофическом положении дел в Англии. Они якобы все эти годы неверно информировали Лондон о ситуации: о силе Германии, об обстановке в Рейхе, об упадке н[ационал] – с[оциализма] и проч. Теперь оказалось, что все это нисколько не соответствует действительности. Весело будет сынам Израиля, раз уж подобные мнения просочились даже на англ[ийское] радио.
У меня был генерал Рейнеке, глава Общего управления ОКВ. Один из сотрудников моего ведомства, занимающий командный пост в Копенгагене, сболтнул лишнее одному датчанину. Причем в такой форме, что теперь ему в связи с нанесением ущерба Рейху – предательство родины (!) – грозит трибунал
[828].
Р[ейнеке] забрал документы к себе, освободил от должности лицо, о котором шла речь, и теперь зачитал мне все пункты. Человек этот, судя по всему, хвастался повсюду, однако, учитывая интриганскую натуру датчан, можно предположить и злой умысел. – Затем мы обсудили наше будущее сотрудничество, я передал ему два моих последних письма к Герингу. Теперь в моих руках будет сосредоточено руководство всем мировоззренческим воспитанием в вермахте
[829]. Я рад этой работе, так как по окончании войны нам надлежит устанавливать мир. Вермахт должен превратиться в острый меч н[ационал] – с[оциалистической] революции и оставаться таковым и далее.
