Один русс[кий] журналист правильно сказал о «советском патриотизме». Чтобы привлечь на свою сторону даже своих противников внутри страны, Сталин искал увязку с хулимой до сего дня русс[кой] историей. Фильм о Петре Вел[иком] был первым признаком, за ним последовали драмы о Кутузове! – Эта странная мешанина разных чувств позволила создать фронт против Европы. Тем более нужно сделать все, чтобы навсегда предотвратить очередное сплочение всех народов и рас между Вислой и Владивостоком. Это представляется мне главной задачей моей восточной деятельности.
7.9.[19]41
На Мондзее из-за ушиба снова обострение моей болезни – воспаление надкостницы в голеностопе. Это весьма неприятно для меня по одной – сентиментальной – причине. Фюрер летит в Ревель и пригласил меня сопровождать его при посещении моего родного города. Поездка следует за визитом Хорти
[935], при котором я тоже должен был присутствовать, но тоже не смогу.
Я вручил вчера Коху его официальное назначение р[ейхс]комиссаром Украины и обсудил с ним детали относительно Подолья и Волыни, которые должны быть приняты [в рейхскомиссариат] первыми, с 1.9.
Румынские требования снова множатся. Сейчас им мало территории между Днестром и Бугом, они хотят получить что-то и к северу. Вермахт пока наотрез против. Очевидно, в Р[умынии] благоразумие ведет схватку с неблагоразумием, и исход ее неясен. Антонеску, очевидно, не хочет переборщить, но большие потери румын под Одессой заставляют, похоже, и его ставить вопрос о компенсации. Радикально – национальная группа вокруг «Порунка времий»
[936] хочет лишь территории до Днестра, зато еще Трансильванию. Остальные хотят всё. Мне представляется ясным, что долго румыны не смогут там управлять. Но если поддаться, концепция привлечения украинцев и политической мобилизации их против Москвы может быть полностью уничтожена. Фюрер просто – таки любит Антонеску, который действительно и по-солдатски, и по-человечески повел себя превосходно. Мне кажется, что нужно еще раз пересмотреть результаты Венского арбитража и вернуть Румынии ее часть Трансильвании и, возможно, образовать в Секуйском крае
[937] венг[ерский] анклав. Венгры одержимы манией величия и к тому же ленивы. У них нет морального права терроризировать меньшинства, тем не менее несмотря на то, что Германия способствовала расширению их территорий, лишь с [этническими] немцами, нашими собратьями, они обходятся еще скандальнее, чем с югославами и румынами.
Все риббентроповские венские арбитражи были неудачны и всегда пересматривались: вопрос Карпатской Руси (в пользу Венгрии), югославское вступление в Тройственный пакт (которое было аннулировано на следующий день) и злополучное румынско – венгерское урегулирование, которое несостоятельно.
Деятельность на других моих постах, конечно, страдает от моей восточной работы, но я не пренебрегаю ей. Ведь после войны должно будет настать мирное время, таящее в себе те же опасности, что и период грюндерства после 1871 года, даже еще большие. Я говорил об этом на учебной конференции в марте с[его] г[ода] и эту конфиденциальную речь сейчас разошлю всему партийному руководству. Воздействие политико – экономической централизации должно быть несколько ослаблено культурной децентрализацией. Иначе мы уйдем от национал – социализма и получим государственный коллективизм. Огромный рейх, и отступающий в плане духовной инициативы народ. А нам понадобится эта духовная сила для последнего крупного противостояния нашей жизни: для ликвидации христ[ианских] конфессий.
Борман здесь рьяно занимается указаниями об аресте имущества монастырей, поддержкой церковного законодательства в новых рейхсгау и пр. Недавно он направил гауляйтерам циркуляр о христианстве и н[ационал] – с[оциализме], в котором различные высказывания фюрера из застольных бесед были собраны вместе безо всякой обработки. Просто немыслимое в такой форме письмо, не отвечающее предмету обсуждения. Б[орман] – человек практичный, но для анализа подобных вопросов ему недостает формата. Я несколько иносказательно написал ему об этом
[938] и предложил скорректировать позицию, чтобы – если история заглянет нам через плечо – НСДАП также смогла бы доказать, что видит большую проблему объемно, всесторонне – и именно поэтому последовательно и хочет ее решить.
С манерами дровосека не перешагнуть через 2000 лет европейской истории.
12.9.[19]41
Когда поступили сообщения, что Сталин приказал депортировать в Сибирь, т. е. убить, оставшиеся 400 000 поволжских немцев
[939], наша ненависть к Москве взбурлила как никогда. Я дал указание сделать очень резкое заявление и отправил подготовленную формулировку фюреру. Тот еще более заострил текст. Вчера я дал указание о разработке радиосообщения, адресованного России, Англии и США, и гласящего, что если это массовое убийство будет осуществлено, Германия заставит поплатиться за это евреев Центральной Европы. И совершенно справедливо, ведь только что еврей Черток
[940] на конференции по палестинскому вопросу объявил, что евреи внесли особый вклад в союз между Москвой, Лондоном и Вашингтоном, так как всегда ратовали за него. – Проект лежит у фюрера.
Но: за действия Сталина ответственность несет не только большевизм, но и русский народ. На плодотворную работу колонистов он все время смотрел глазами, полными зависти. В 1914 году русские напали на н[емецких] колонистов на юге, грабили их, убивали скот. Барклай де Толли, проводивший в 1812 году спасительную стратегию
[941], был заклеймен как «предатель», в 1914 году немецкие погромы прошли по всем городам. Московский начальник полиции сам подстрекал эту ораву уничтожать немецкие магазины (это были магазины русс[ких] граждан с немецкими именами). То, чем занимается большевизм – лишь радикальное продолжение этих проявлений инстинкта неполноценности. Из 2½ миллионов фольксдойчей 1 миллион наверняка уничтожен, из 1½ миллионов поволжских немцев осталось 400 000. И они сейчас отправляются в сибирскую мерзлоту
[942].
