Да и черт с ним, я готов поклясться, но она не спрашивает! А оправдываться — это уже перебор.
Радует только одно — про ключи от своей квартиры Соня не заговаривает. Это даёт мне иллюзию того, что мы все-таки столкнёмся где-то в коридоре и взорвемся.
До одури хочу свою маленькую девочку назад!
И даже готов признать ее правоту в том, что на самом деле из нас двоих «лечиться» нужно мне.
Лёха, когда я попытался объяснить ему свои терзания, вынес мне диагноз, что я — начинающий «каблук» у малолетней девицы.
Да и черт с ним. Пусть так.
Правда в том, что когда Соня светится, счастлив я сам. Просто должен страховать безопасность, давать стабильность… и все получится.
В моем кармане второй день лежит обручальное кольцо.
Крыша съехала от мысли, что я могу потерять Соню, и я купил.
Но как? Как, мать вашу, все вернуть, если у меня, кажется, получилось обнаружить в восторженной, Чудной девочке серьёзный такой стержень.
— Приятного аппетита, — передо мной появляется тарелка с запечеными картошкой и мясом.
Красиво. Она старалась.
— А ты? — ловлю Соню за руку.
Сегодня я впервые за неделю вижу ее еще не в постели.
— Я уже поужинала, — она жмёт плечами и косится на часы. — Одиннадцать… Завтра в институт.
— Поговори со мной, — хмурюсь и давлю интонацией, хотя прекрасно понимаю, что нужно говорить иначе.
— Да, — кивает, присаживаясь на стул, — я бы хотела.
— Я уволил Татьяну… — говорю, ожидая реакции.
— Хм… — тянет Соня почти с сожалением. — Почему?
— Объяснил, что люблю тебя и, что ей, действительно, ни к чему оставаться на должности продавца. Ее компетенции гораздо выше. Она уволилась сама.
— Это хорошо, — кивает Соня. — Наверное, спасибо.
— Ты можешь вернуться на работу, если хочешь, — предлагаю ей вкрадчиво.
— Нет уж, спасибо, — она хмыкает. — По мнению моего бывшего начальника, я однозначно и с треском завалила испытательный срок.
— Тогда просто, потерпи немного, — прошу ее, игнорируя едкость. — Я надеюсь, что на следующей неделе вся канитель с проверками закончится, и мы с тобой куда-нибудь улетим отдохнуть. Ты же никогда не была за границей, — задаю вопрос, а сам мысленно бьюсь головой об стол. Дожился. Снова пытаюсь купить ту, что не покупается. — Хочешь на море? Прогуляешь недельку института?
— Я не смогу никуда полететь, — Соня отрицательно качает головой. — Я нашла новую работу.
— Так, — выдыхаю. — И где? — стискиваю в пальцах вилку.
— В детском центре буду преподавать игровой английский малышам. Он недалеко от института. Занятия с шести вечера.
— Молодец… — выдавливаю, пытаясь найти в себе силы порадоваться искренне, но не могу.
Потому что воспринимаю эту новость, как шаг Сони подальше от меня.
Да что это такое вообще!
Психуя отбрасываю вилку в сторону и поднимаюсь.
— Пойдем, — беру со стола ее ладошку и тяну в коридор.
Соня двигается за мной настороженно, но послушно.
Останавливаюсь между двух дверей в спальню и в гостиную.
— Как думаешь, — разворачиваюсь к своей девочке, чуть вжимая в стену. — Где ты должна спать?
Она закусывает губку и утекает взглядом на кровать.
— Там…
— А я? — не сдерживаясь, от ее близости, несколько раз глубоко вдыхаю запах волос, убранных за ушко, и просто теку головой от желания внести в наши отношения определенность.
Засовываю руку в карман брюк и нащупываю коробочку с кольцом.
— Ты тоже должен спать в постели, — говорит на выдохе Соня. — Надеюсь, что только в этой…
— Я тебе клянусь, — рычу ей в ушко.
— Это хорошо, — она заметно расслабляется. — Но я решила последовать твоему совету. После завтра у меня врач. Хочу попросить ее прописать таблетки. И тогда…
— Ясно, — прерываю Соню, чувствуя, что в груди горит так, будто я хапнул смесь перцев чили.
«А ты собрался звать ее замуж,» — пульсирует в голове. — «Идиот.»
Я опускаю руки и отхожу от Сони на шаг назад.
— Это правильное решение, — киваю. — Ты — молодец, детка.
Глава 47. Снизу и сверху.
Соня
— Так, — преподавательница спускает на кончик носа очки и поправляет шаль на плечах. — Посмотрим кто из вас выжил после нового года…Артемьев? — зачитывает с тяжёлым вздохом.
— Это кто вообще такой? — катится по аудитории шёпот.
— Ясно, понятно, — хмыкает женщина и что-то помечает в журнале. — Ахтырская?
Я вздрагиваю при упоминании фамилии Олеси. Ее действительно нет на паре. И первым моим порывом, конечно, было позвонить и спросить, что случилось, но я смогла себя остановить. Достаточно.
— Чудная, где твоя подруга? — допытывается преподавательница.
— Я не знаю, — жму плечами.
— В туалете она, — отвечает кто-то из девочек с задних парт. — Сказала, что плохо ей там стало.
— Иди сходи, Чудная, — кивает мне преподавательница. — Проверь пульс.
— Я? — переспрашиваю чуть заторможенно, пытаясь найти причину отказаться.
— Ну ты, ты, — кивает мне. — Давай бегом, кому сказала, — продолжает она бескомпромиссно, — а все остальные пишем…
Я, нехотя, встаю из-за парты, беру телефон и выхожу из аудитории.
Закрываю дверь и торможу.
Идти или нет? Сказать, что не нашла.
А вдруг Олесе там правда плохо?
Совесть заставляет мои ноги двигаться в конец коридора.
«Просто зайду, спрошу как дела и уйду.»
Повторяю эту фразу про себя, как мантру.
Жму ручку туалета, открываю дверь и сразу вижу возле раковин Олесю, которая жадно пьёт воду из-под крана.
— Привет… — замираю на пороге.
— Привет… — она хрипло прокашливается, выключает воду и выпрямляется, вытирая рукавом губы.
— У тебя все нормально? — киваю ей.
— Ну так себе… — она неожиданно грустно усмехается и вдруг протяжно, по-детски всхлипывает. — Сооонь. Обними, меня, пожалуйста…
Я деревенею. Сердце разгоняется и бьет кровью в виски, требуя подойти. А голова кричит, чтобы не смела! Ни за что и никогда!
— Извини… — качаю головой. — Я не могу.
— Прости меня, — понижает голос Олеся. — Я сама себя наказала. Страшнее некуда.
— Ты о чем? — холодеет у меня в желудке.
