– Твои волосы… они… э-э-э… – проблеяла девушка.
– Что с ними такое? Повылазили? – Я обеспокоенно ощупала голову.
Волосы оказались на месте – чистые, непривычно мягкие, без жирного налета маскирующей мази. Они доросли до плеч и не собирались останавливаться на достигнутом.
«Стричься надо было короче». Учту.
– Ну, подросли немножко, с кем не бывает. Чего привязалась?
– Не бывает, это точно, – поддакнула Кирина с милой улыбкой.
Я состроила страшную рожицу нашей «штатной язве».
– Их цвет… он такой… странный. – Эона не успокаивалась.
– Обычная магическая покраска, – пожала я плечами. – Правда, по цене не очень доступная – тысяча тиланов за унцию. Вроде бы…
Про себя я, наверное, уже в тысячный раз недобрым словом помянула аалону Рениту.
– Можно я возьму прядь на память?
Подавившись рыбой, я закашлялась до слез.
– Зачем?!
«Организуем фан-клуб и музей боевой славы!» Тьфу…
Под осуждающим взглядом старшей Эона покраснела как монашка, застуканная за просмотром срамных картинок, и предпочла уделить все свое внимание завтраку.
– Не поскупился на тебя Орден, – продолжила разговор за подругу Кирина, разливая по кружкам настоявшийся чай. – Хотя чего ради переживать за Имперскую казну?
– Естественно, на Избранной не принято экономить. – Я учтиво вернула девушке ехидную улыбочку. – Совсем другое дело – простые неранские лазутчицы. Бедняжкам даже приходится промышлять разбоем, потому как руководство пожадничало на надлежащее довольствие.
В глазах собеседницы плескалось веселье.
– Ну и язва же ты, Рель.
Я взяла протянутую дымящуюся кружку, сделала осторожный глоток терпкого, чуть горьковатого напитка и, сыто улыбнувшись, изрекла:
– Я тоже тебя люблю, Кирина.
Эона благоразумно притихла, зная, что в любой момент сама может стать тем предметом обсуждения, о который мы будем увлеченно точить когти своего остроумия. Девушка молча жевала и не пыталась больше встревать с провокационными вопросами.
Разговор как-то сошел на нет, но он напомнил мне об одном забытом деле. После двух суматошных дней верная подруга Неотразимая также нуждалась в уходе и заботе.
– Кир, не пожалей чуточку сальгрийского маслица, а? – попросила я, вытаскивая из рюкзака коробочку с тальком и особую тряпочку для протирки.
– А откуда ты знаешь, что оно у меня есть? – коварно поинтересовалась неранка. – В сумке копалась?
Мои щеки запылали. Я безмолвствовала, стесняясь признаться, что не удержалась от соблазна порыться в чужих вещах.
– Не смущайся, Рель! Мы с Кир тоже вчера пожитки твои глянули, когда соль искали. Не тормошить же из-за такого пустяка, тем паче что тебя было не добудиться, – к неудовольствию старшей подруги, встряла простодушная Эона. – У сестер не должно быть тайн друг от друга.
Я насмешливо посмотрела на ту, которой, несомненно, принадлежала последняя фраза. По лицу неранки прекрасно читалось, как сильно ей хочется отвесить светловолосой подзатыльник. На свое счастье, Эона сидела далековато для воспитательных акций.
– Ну так как насчет масла?
Хозяйка ценного продукта раздраженно дернула плечом и перебросила сумку поближе ко мне:
– Сама возьми.
Я даже не подумала стесняться.
День давно перевалил за половину, дела были переделаны, внешность приведена в должный вид (волосы подстрижены и напомажены, грудь перебинтована, вещи просушены и собраны). Однако мы до сих пор не тронулись с места, так как не могли прийти к согласию по одному вопросу. А именно: либо двигаться дальше, либо еще задержаться и подготовиться к путешествию как следует. Разногласия, как всегда, возникли при моем активном участии. Кирина отдавала предпочтение первому варианту развития событий, моя Императорская персона – соответственно второму. Эона, не зная, чью же сторону принять, держалась строгого нейтралитета.
Река превратила наши следы в полную неопределенность, но всегда найдутся люди, знающие, как разобраться с многообразием выбора версий. Я прекрасно все это осознавала и спорила с Кириной не из одной только вредности.
– Мы не готовы!
Неранка, которой не терпелось двинуться в путь, находилась в последней стадии раздражения.
– Рель, какая подготовка тебе еще нужна? – прозвучало из ее уст вместо «Нет, мы готовы!», упрямо повторяемого последние полчаса.
Наконец-то.
– Нам нельзя идти в таком виде.
Кирина зло сплюнула.
– А в каком можно? Может, нарядимся юными пастушками?
Эона поддержала подругу хихиканьем.
– Да хоть бы и пастушками! – Я тоже вышла из себя. – Сами подумайте, из замка Бир сбежали две девицы в мужском платье и безусый мальчишка. Поэтому искать нас будут в том же составе.
Открытый для едкого ответа рот захлопнулся.
– Что ты предлагаешь? – В серьезном голосе Кирины не осталось и следа насмешки.
– Разделиться. На время.
Вопреки моим ожиданиям, берег не огласился криками «Измена в наших рядах!», «Сбежать захотела?!», «Смерть предателям!». Неранка в молчаливой задумчивости смотрела на воду, накручивая на палец темный локон. Выбывая из композиции «В чистом поле три березки», я села. Сначала светловолосая последовала моему примеру, а затем и Кирина опустилась на колени. Мы молча переглядывались.
– Так, как делиться будем? – робко нарушила тишину Эона.
– На части! – опять дуэтом гаркнули обе «штатные язвы» отряда.
И рассмеялись. Эона хотела было обидеться, но не выдержала и присоединилась к нашему заразительному хохоту, скинувшему накопившееся за время препирательств напряжение.
– Смех смехом, а уже пора что-то решать. Рель, ты же понимаешь, что одну тебя мне ну очень не хочется отпускать? – Дождавшись моего кивка, Кирина продолжила: – Может, оставишь в залог Разящую?
Я набрала в легкие побольше воздуха, собираясь долго и обстоятельно, а главное – громко высказывать свое возмущение этаким самоуправством и тиранией.
Не дали.
– Ладно, не хочешь – не заставляю, – безжалостно наступила на горло моей песне неранка. – На всякий случай спросила.
– Ничего себе вопросики! – Мои пальцы вцепились в рукоять Неотразимой, словно Кирина собиралась отбирать меч прямо сейчас.
– Считай, что я извинилась. Дальше будем думать?
«А мы умеем?» Мозги полезно иногда потренировать.
Эона часто-часто замахала руками, привлекая наше внимание.
– Ты хочешь взлететь или что-то нам сказать? – скептически поинтересовалась неранка, уворачиваясь от бурной жестикуляции подруги.
