Пытаюсь поймать в своих рассуждениях ещё одну важную, как мне кажется, но постоянно ускользающую мысль, но не успеваю, потому что в прихожей раздаётся звонок домофона.
Сотрудники клининговой компании заполняют дом, как саранча. Улыбчивые женщины лет сорока умело работают тряпками и распространяют вокруг себя запах моющих средств.
Мне остаётся только объяснить, что в кабинет Алексея входить строго запрещено и спрятаться на диване в гостиной перед большой плазмой.
Так и не разобравшись с пультом, я погружаюсь в телефон и, как заправская домохозяйка, просматриваю кулинарные сайты и брожу по акциям детских магазинов. У Ксюхи летняя одежда — это расходный материал. Нужно бы прикупить ещё.
Интересно, когда будет удобно поговорить с Бариновым о деньгах? У меня пока кое-что есть, но хватит совсем не на долго…
Деньги! Пробирает меня мыслью. Если этих мошенников сегодня посадят в тюрьму, значит Алексей должен вернуть свои деньги назад? Получается, что я больше ему ничего не должна? Или… это ничего не значит?
— Извините, — скромно стучит по дверному косяку работница клининга, — мы все закончили. Примите, пожалуйста, работу.
Отрешенно киваю и, снова оторванная от своих мыслей, иду осматривать дом.
Провожаю женщин, начинаю заниматься ужином и неожиданно для себя осознаю простую и понятную вещь. Если сегодня мы с Алексеем нормально не поговорим, то меня поджидает нервный срыв.
Об этом говорит все. Постоянные опустошающие сознание мысли, внутренний тремор, желание исчезнуть и посидеть под столом, пока это все не закончится. Усталость, отсутсвие аппетита. Я даже не кусочничаю, пока нарезаю сыр для салата…
Заканчиваю с ужином, встречаю курьера с вещами и, не разбирая пакеты, отношу их в комнату. Открываю в доме окна и выхожу к бассейну, потому что очень хочется свежего воздуха.
Сажусь на шезлонг и обнимаю себя за колени.
Рука болит, болит нога… Делаю судорожный вдох и выдох. Так крупно попасть могла только я.
Возле дорожек зажигается светочувствительная подсветка, и начинает отражаться бликами в воде.
Я почему-то думаю о том, что сестре понравилось бы жить в таком большом доме с бассейном. Она невероятно любит воду и просится на море…
— Эй, что у нас снова случилось? — низкий ласкающий голос запускает по рукам мурашки.
Я вздрагиваю, поднимаю голову и во все глаза таращусь на неожиданно появившегося Алексея.
— Как ты? — дирижирую пальцами, пытаясь объясниться. — Я что? Не услышала машину?
— Нет, — он подходит ближе и опускается на соседний шезлонг. Я замечаю, что справа от себя на траву он ставит большой бумажный пакет. — Просто мы с мужиками выпили, и меня привёз водитель.
— Поняла, — отвечаю и сбиваюсь с дыхания, потому что пальцы Алексея тянутся к моей щеке и поглаживают ее.
— Как прошёл день? — он внимательно смотрит мне в глаза.
Облизываю губы.
Я должна что-то сделать? Он же пришёл домой. Поцеловать? Покормить?
Но вместо всего этого я задаю вопрос, который меня волнует больше всего.
— Их посадили?
— Да, — кивает Алексей. — На десять лет. Мы именно это и отмечали.
— Спасибо, — говорю искренне и не нахожу ничего лучше, как прижаться губами к его ладони, которая застыла возле моего лица. Тут же смущаюсь этого порыва и задаю другой вопрос. — Кушать хочешь?
Алексей хмыкает и шутливо щёлкает меня по носу.
— Не хочу. Я привёз нам кое-что вкусное, — переводит взгляд на пакет. — Разберись с этим, а я пока переоденусь. Запарился в костюме.
— Хорошо, — я спускаю ноги вниз и хочу взяться за ручки пакета, но Баринов подхватывает его первым.
— Я помогу…
Он уходит в сторону дома первым, а я по характерному бутылочному звону понимаю, что меня сегодня собрались напоить.
Ну и хорошо, так даже проще будет разговаривать.
На кухне достаю из пакета вино и разные контейнеры с мелкой закуской. Выглядит все очень дорого и красиво. Явно упаковывали в ресторане. Раскладываю все это великолепие на большие тарелки и достаю из шкафчика бокалы.
Волнуюсь.
Мою фрукты и режу их на кусочки. Нож соскакивает с кожуры яблока и проходится по коже.
— Черт! — отдёргиваю руку и осматриваю ранение. Не смертельно. Даже крови нет.
— Аня, что с тобой?
Алексей снова застаёт меня появлением врасплох.
Я оборачиваюсь и упираюсь руками в столешницу.
— Извини, — закусываю губу и мотаю головой. — Ты прав. Я не в себе.
— Рассказывай, — тяжелеет голос Баринова.
Алексей складывает руки на груди и прислоняется плечом к холодильнику.
Я не не могу не заметить, что в домашней футболке и джинсах он выглядит ничуть не хуже чем в костюме.
Мой взгляд непроизвольно задерживается на мышцах груди и рук.
Да, силы в нем однозначно немеряно. Интересно, он тоже бил Никиту? Или это задача не его полёта?
Все восхищение Бариновым моментально испаряется, и я делаю глубокий вдох, чтобы задать вопрос.
— Скажи, а какая необходимость была применять к Никите силу?
— Не понял? — каменеет Алексей, а его глаза недобро вспыхивают.
— Мне звонила его мама, — тушуясь, начинаю я тараторить. — И сказала, что Никиту избили какие-то люди. Обещала написать заявление…
— Мои люди у него не были, — хмурится Баринов. — Сегодня всем было чем заняться. А избить этого идиота мог кто угодно. У него одних долгов только выше крыши.
— Каких долгов? — охаю я.
— На самом деле по-мелочи и в основном по обслуживанию тачки, — спокойно говорит Алексей. — Но я могу и чего-то не знать.
— Да, точно, ты же читал переписки, — вспоминаю я. — Тогда почему он сказал матери, что это из-за меня? — Спрашиваю, не понимая, кому верить.
— Чтобы пожалели, — усмехается Баринов. — Это же логично.
— Значит, мои вещи сегодня оттуда никто не забирал? — переспрашиваю.
— Нет, — он качает головой. — Даже ключи у тебя не брали.
— Точно… — становится легче мне, и я даже пытаюсь улыбнуться. — Извини? — говорю неуверенно.
— Отработаешь, — хмыкает Алексей и подходит к столу, забирая с него вино и бокалы. — Если это все вопросы, то бери тарелки и пошли обратно к бассейну.
— Пошли, — соглашаюсь с ним.
Вопросы, конечно, у меня не все, но задавать то их тоже нужно, не борзея…
Глава 22. Точка кипения.
Барин
