— Конечно, отдыхай, — соглашаюсь с ним.
Встаю с кровати на ноги и уже хочу выйти из спальни, как что-то внутри меня щёлкает, затапливая чувствами к Алексею с такой силой, что я возвращаюсь и прижимаюсь поцелуем к его губам.
Пальцы скользят по его щекам и подбородку с утренней щетиной, очерчивая контур. Спазм в груди от густо намешанных, совершенно полярных чувств мешает ровно дышать.
Я не хочу, чтобы наши отношения заканчивались. Мне страшно от мысли, что я когда-то я проснусь в своей девичьей спальне, и тело не будет сладко тянуть от ночных ласк этого мужчины.
Поэтому я целую его ещё… и ещё.
— Анечка, — выдыхает он мне в рот и, обхватив за шею, углубляет поцелуй.
Я взрываюсь. Не понимаю, как снова оказываюсь под одеялом и разрешаю Алексею взять себя третий раз за утро.
И чувствуя, как он движется, как ласкает, как опаляет дыханием мою шею и грудь, впиваясь и оставляя на них собственнические метки, я закусываю губы, чтобы слова признания в любви снова остались при мне.
Мне кажется, что я так больше не могу.
— Ты… — шепчу ему, вкладывая совершенно другой смысл, — самый лучший мужчина.
— Это потому, что тебе сейчас было очень хорошо, — с улыбкой в голосе интересуется он.
— И поэтому тоже, — признаюсь.
Тяжёло дыша, мы замираем в объятиях друг друга. Минута, две, три…
Возня в соседней комнате заставляет меня, как ужаленной, слететь с Алексея и начать метаться по комнате.
— Где мои шорты? Где трусы? — в панике оглядываюсь по углам. — Ксюха сейчас проснётся! Блин!
Куда он их мог зашвырнуть?
Оборачиваюсь на короткое присвистывание и вижу свою одежду в руках Алексея.
— Держи, — он кидает мне только шорты. — А? — я вопросительно смотрю на трусики в его кулаке.
— Это мое, — он отрицательно качает головой.
— Извращенец, — фыркаю я, и понимаю, что мне придётся готовить завтрак без нижнего белья.
Если зайду к сестре сейчас и полезу в шкаф — точно разбужу.
Спустившись на первый этаж первым делом проверяю щенка. Он сладко спит на своей лежанке и дергает задними лапами, будто бежит. Насыпаю ему еды и ухожу на кухню.
Быстро жарю яичницу, бекон, тосты и завариваю чай.
Открываю дверь на веранду, впускаю утренний воздух в дом и ловлю себя на том, что улыбаюсь. Наверное, так начинается обычно день счастливой женщины. Любимый мужчина, собака, красивая кухня и… ребёнок.
— Нюта, доброе утро! — сестра залетает на кухню шумным вихрем и врезается мне в ноги. — А мы с Алексеем уже почистили зубы. Он сказал, что мы сегодня будем делать то, что я захочу. Я попросила зоопарк. Нют, мы же пойдём? — смотрит она на меня с затаенной надеждой, боясь, что я откажу.
— Ты точно все правильно поняла? — задаю ей вопрос, а сама поднимаю глаза на Баринова.
— Точно, — улыбается он и подходит ближе ко мне, понижая голос. — Мы с Ксюшей погуляем, а тебя Глеб отвезёт к бабушке. Мне показалось, что ты хочешь ее увидеть…
— Спасибо, — говорю одними губами, глядя ему в глаза.
Мне действительно очень нужно ее увидеть.
Забота Баринова… она всегда такая неожиданная, но такая точная и абсолютная в моменте, что передо мной даже не встаёт вопрос о том, могу ли я доверить ему сестру. Но я волнуюсь, как воспримет мое отсутствие сама Ксюша, поэтому когда мы садимся за стол стараюсь подготовить почву.
— Зайка, а ты будешь не против немного погулять с Алексеем вдвоём? Мне нужно отлучиться к зубному
Сестра ненавидит врачей.
— У тебя болит зубик? — интересуется она с сочувствием.
— Нет, — отвечаю уклончиво. — Просто нужно показать. Но я могу, если ты хочешь, взять тебя с собой…
— Нет, — морщит носик она. — Я буду с Алексеем в зоопарке.
Баринов прячет ухмылку за чашкой чая.
— Так, вы доедайте, — я встаю из-за стола. — А мне нужно в душ.
— У тебя пол часа, — говорит Алексей и обжигает меня взглядом, который красноречиво даёт понять, что если бы не Ксюха, мне бы однозначно составили компанию.
Глава 34. Важное.
Аня
— Я разговаривала с женщиной из соседней палаты, — понижает бабушка голос и почему-то оглядывается. — У неё сын какой-то банкир. Ты знаешь, сколько стоит пребывание здесь за сутки?
— Бабуль, разве это важно… — стараюсь ее успокоить, а сама замираю, готовясь услышать сумму.
— Пятьдесят тысяч в день, — сообщает мне бабушка. — Мы на эти деньги раньше втроём месяц жили. Я буду просить, чтобы меня перевели в палату попроще или выписали, как можно скорее.
— Бабуль, успокойся, пожалуйста, — я пересаживаюсь со стула к ней на кровать и кладу голову на плечо. — Алексей все равно не позволит. А врачи сделают, как он скажет.
— Анна, — ее голос становится профессионально-патетичным, — не нужно мне врать. Мужчины не тратят подобные суммы денег «на коллег». У вас отношения?
— Ба, — я вздыхаю. — Ты права. У нас отношения. Непростые. И Ксюша сейчас не с Милой. Она с Алексеем в зоопарке. Я тебя обманула.
— Какой кошмар, — качает она головой. — А как же Никита? — отстраняется и строго на меня смотрит. — Сколько Алексею лет?
— Тридцать шесть… — отзываюсь, краснея под ее осуждающим взглядом, и игнорирую первый вопрос.
— Это настоящая пропасть, Аня! — всплескивает она руками. — Тринадцать лет… Я не знаю, что тебе сказать. В моей молодости это называлось «пойти по рукам».
— Бабушка! — совершенно не ожидая таких определений, я подскакиваю на ноги.
— Я думала, что хотя бы ты меня не разочаруешь, как твоя мать! Двое детей и ни одного мужа! Господи! Да я со стыда сгорала, пока она тобой беременная ходила! — повышая голос бабушка осекается, а браслет на ее запястье начинает мигать красным экраном.
— Приляг, — проглотив обиду, я бросаюсь к ней и помогаю поставить подушку. — Пожалуйста, не переживай за меня, — присаживаюсь на корточки возле кровати и жду, пока бабушка повернёт на меня голову.
— Если со мной что-то случится, на тебе сестра будет, — выдаёт она обвиняющим тоном.
— Ты мне это говоришь каждый день последние шесть лет, — вздыхаю я. — Нет смысла повторять. А Алексей… он очень сильно нам помогает. Он обязательно найдёт тех, кто звонил тебе.
— Я уверена, что это школьники, — отмахивается она. — Последнее время совсем потеряли страх.
Мы синхронно поворачиваем головы на звук открывающейся двери.
— Так, — в палату уверенно заходит немолодой мужчина в белом халате. — И почему же вы снова нервничаете? — строго смотрит на бабушку. — У нас компьютер показывает пульс сто десять. Давайте заканчиваете посещение. Медсестра принесёт укольчик. Не будем пока рисковать.
