Не готова. Я совсем к подобному не готова. Это слишком. Слишком! Лично. Пошло. С места в карьер!
— Предложение очень выгодное, Аня, — додавливает мою волю он. — И безопасное. Под сарафаном все равно ничего не видно.
Он чуть приподнимает меня и переставляет в то место, откуда мне больше не грозит падение.
Скользит по мне жадным, оценивающим взглядом, от которого я даже отступаю на пару шагов назад, ощущая, будто трогает меня Алексей на самом деле физически.
Я замечаю, как вздуваются вены на его шее и руках. Ходит ходуном от глубокого дыхания грудная клетка.
Он будто голодный и возбужденный зверь, и что самое во всем этом ужасное — мое тело реагирует на него самым острым образом, заставляя тяжелеть низ живота и покрываться мурашками.
— Я заберу их сам, — севшим голосом предупреждает Баринов.
И я верю, что заберёт! Сволочь!
— Вы ведёте себя недостойно, — делаю последнюю попытку воззвать к его воспитанию.
— А я тебе и не обещал — быть джентельменом, — хмыкает мне в ответ он. — Но обещаю, что тебе понравится играть со мной именно так.
Чувствуя себя самой желанной, но последней женщиной на букву «б», я тяну вверх подол сарафана.
— В глаза мне смотри, Аня, — приказывает хрипло Баринов.
Пересиливая горящее на щеках смущение, подчиняюсь и поднимаю голову.
Карие глаза Алексея кажутся мне сейчас бездонными чёрными омутами. Подчиняющими, вытесняющими остальные смыслы. Я в них тону, невольно подстраиваясь под их хозяина.
Что я делаю? Зачем? Почему? Потому что ЕМУ так нравится.
Запускаю пальчики под платье и стягиваю трусики вниз по бёдрам, тут же отдёргивая сарафан вниз. Мое дыхание панически рвётся.
Глаза Алексея захлопываются. Он делает глубокий вдох.
— Брось их вниз и убегай. Вторая дверь справа по коридору, — утробно рычит Баринов.
Я сминаю кусочек хлопковой ткани в кулак и, запрещая себе дальше думать и анализировать происходящее, оборачиваюсь к ограждению этажа и бросаю трусики вниз.
И тут же, пьяная от стыда, срываюсь мимо Алексея вглубь этажа.
Сердце колотится, оглушая уши.
Вторая дверь справа. Вот!
Кажется, вот она.
Жму ручку, залетаю внутрь комнаты и прислоняюсь спиной к двери, будто за мной гонятся.
Жадно глотаю воздух, пытаясь успокоиться, и обвожу глазами спальню.
Сволочь! Алексей Егорович, вы — настоящая сволочь! Закрываю лицо ладошками и начинаю тихо смеяться.
Здесь нет ни одного признака проживания мужчины. Комната абсолютно пуста, как номер отеля.
Провести по грани и отпустить — я начинаю узнавать в этом последовательность и стиль Баринова. Извращенец! Хам!
Но… почему мне тоже от этого так шокирующее горячо? Почему он при этом такой красивый, что моя самооценка не падает вниз, как после унижения. А наоборот — взлетает вверх, давая ощущение своей эксклюзивности.
Я знаю своего бывшего начальника. Он действительно всегда выбирает себе только лучшее.
Стекаю по двери на пол, становясь от пережитых эмоций жидкой. Что бы я себе не врала, быть желанной Бариновым — это приятно. Любой женщине было бы приятно!
Только как теперь забрать вещи?
Глава 9. Откуда ты на мою голову?
Барин
Возбуждение не отпускает.
Пульс шкалит, по телу с периодичностью в пару минут пробегаются судороги. Ладони, пиджак, рубашка — все пахнет ее духами.
Речь о том, чтобы пойти спать, просто не идёт.
Я пытаюсь взять себя в руки и немного отвлечься на просмотр смет, но перед глазами снова и снова возникает игривая мордочка лисички.
Вот это я попал… Мне хочется поржать над собой в голос.
Дожить почти до тридцати шести и неожиданно осознать, что самое яркое сексуальное переживание у меня теперь будет связано с рыжей мордой. Чуйка меня не обманула.
Анечка, эта приличная девочка на самом деле настоящий пожар!
И как бы странно сейчас это не прозвучало, больше всего мне вставляет именно то, что она при всех моих вольностях и пошлостях в свой адрес продолжает оставаться для меня недоступной.
Уж не знаю, что думает обо мне сама Анечка, и какими последними словами называет за закрытой дверью своей комнаты, но я не планирую делать с девочкой ничего плохого.
Я хочу, чтобы она сама захотела меня. Сама отдалась. Очень опасное желание, по факту даже хуже, чем отношения без обязательств. Потому что понятия влюблённости и сексуального влечения у хороших девочек это слова синонимы.
Так выходит, я хочу Анечкиных чувств к себе? Очень интересный вывод.
И что я буду с ними делать?
«Вот это меня заносит!» — тру лицо руками и ершу волосы на голове. Неудовлетворение творит с мозгами мужиков совершенно дикие штуки.
Как легко можно стать готовым на все, лишь бы получить женщину.
Разбавить ее? Да, пожалуй. Идея отстойная, но рабочая. Иначе — я загрызу эту лисичку.
Откидываюсь на спинку стула и прикрываю глаза.
Откуда ты вообще взялась на мою голову, женщина? Я же два раза тебя отпустил.
(Флэшбэк) Вторая встреча.
- Что это у тебя? — забираю у Сереги листок бумаги и читаю вслух. — «Проведя оценку спроса на вышеперечисленные категории товаров в будние и праздничные дни за указанный период, можно выявить прямую зависимость и выразить наглядность сезонности спроса в графиках.» Хм… как интересно. Откуда? — удивлённо смотрю на друга.
- Производственная практика девочки из ювелирного. Нужно подписать. Ты знаешь, — он ставит росчерк в графе. — Я даже прочитал, чего пишет, и некоторые идеи мне понравились. Нужно будет напрячь бухгалтерию и отдел закупок, чтобы проверили расчеты. И если девчонка права, то она нашла примерно пять миллионов нашего потерянного дохода.
- Ну ка дай! — я забираю у Сергея остальные файлы и бегло смотрю цифры. — Черт, и правда. Кто такая? Может зря ее в продавцах держим…
- Сейчас придёт за документами, и познакомишься, — смотрит на часы Северов. — Слушай! Чего у тебя сегодня целый день телефон вибрирует? Опять припадочная влюблённая?
- Да понять не могу! — с раздражением сбрасываю очередной вызов с незнакомого номера. — Звонят какие-то дети и спрашивают секс по телефону.
— Так дай им секс, — ржёт друг.
- Дети, реально, Серег! — хмурюсь я.
- Девушки? — дергает удивлённо бровью друг. — Ты успел обидеть мстительную барышню?
