Картинка потухла.
Попрощались они только с Верой. Да еще и с каким сюсюкающим тоном! Как будто я здесь была определенно лишней.
Это, собственно, был весь разговор с моими родителями. Но в моей душе остался странный осадок…
Я ничего толком не поняла. Ощущение, словно они сочиняли все на ходу. Да и мы говорили не больше трёх минут. Антонина и Евгений явно торопились, у них наметились дела поважней.
Вера захлопнула крышку ноутбука, повернулась к нам лицом.
— Странные подробности, я ничегошеньки об это не знала! — и удивленно пожала плечами. — Ну ладно, позже с ними поговорим. Не будем рушить их отдых… Да и тебе, Диана, видно пора?
— Да, вы правы, мне пора! — резко вскакиваю. Ноги сами по себе понесли меня к выходу.
Как чувствовала, что лучше бы я оставила все как есть. Не нужно было копаться в прошлом. В итоге вся эта ситуация стала выглядеть еще запутанней.
— Диана! — Мирон пытается меня притормозить, но я уже надеваю туфли и дергаю входную дверь на себя.
— Спасибо за ужин, Вера, — тихонько молвлю, но сестра не отзывается.
— Я провожу.
— Не стоит Мирон, — она пробежала длинными ноготочками по сильной, накачанной руке мужчины. — Вызовем Диане такси. — Наклонилась ближе к его уху, хихикнув, шепнула. — Соскучилась же…
— Вызову такси сама, — громко отрезала я и выскочила в подъезд. Подбежав к лифту, с силой нажала на кнопку вызова лифта. Пока еще я еще не понимала, что именно творится у меня внутри. Вечер как-то напряженно прошел, неуютно.
Не так я представляла себе первую встречу с сестрой или с родителями. Как-то все быстро, без эмоций, галопом. Неправдоподобно. Вера смотрела на меня как на не родную! С заметной ревностью в серо-зеленых глазах. Неужели она каким-то образом догадалась, что у нас с Мироном было? Черт… И платье тоже дорогое на мне увидела.
Наверно поэтому она вела себя со мной так резковато. Догадалась, что этот наряд он мне подарил.
Выскочив из подъезда, я тут же попала под стену из дождя.
А на улице, оказывается, начался дождь.
Промокла до нитки за секунду…
Ну и куда мне ехать?
Некуда.
Пока к Мирону… А потом надо что-то решать!
Искать работу, жильё.
Надеется опять только на саму себя и продолжать жить, как и жила до встречи с Мироном Дорониным.
Что ж, мне даже комфортней… В одиночестве.
Я так сильно разнервничалась из-за всего этого, что у меня голова разболелась, в ушах загудело, а перед глазами замелькала тьма.
Биб!
Я подскочила на месте от громкого автомобильного сигнала! Не поняла, как так быстро оказалась прямо на середине дороги.
Из-за угла выскочили две яркие вспышки фар. Я попала прямо под них. Вдали услышала тревожный крик Мирона и резкий звук тормозов. Как будто получила сильный удар!
Перед глазами словно пронеслась вся моя жизнь…
Глава 14.
Я думала, мне пришел конец. Кажется, я почувствовала сильный удар. А потом вообще отключилась. Ничего не помню, не понимаю. Меня окружает ледяная темнота и я брожу в ней, никак не могу найти покоя. А потом вижу вспышку. Вижу, своих родителей! Они куда-то торопливо идут. Всю эту странную и такую мрачную картину я будто наблюдаю со стороны.
— Отродье поганое!
— Брак природы.
— Таким бракованным детям не место на нашей земле!
Доносятся их бранные слова до моего затуманенного сознания. Родители оставляют крошечный сверточек прямо посреди дороги… Не просто оставляют, а бездушно бросают его на асфальт.
Я узнаю это маленькое, застиранное одеяльце — это была вся память о моих родителях. Его мне отдала воспитанница приюта. Я зачем-то до сих пор его храню, но держу подальше от глаз.
И быстро убегают.
Дальше я слышу рокот двигателя и ужасаюсь — по дороге несется автомобиль. Малыш в крохотном сверточке истошно кричит, а несущейся на всех парах автомобиль не думает сбавлять скорость.
— Стойте, нет!
Бросаюсь навстречу, но не могу добежать до места происшествия. Ноги словно заживо замуровали в асфальте. Я просто кричу, машу руками, но меня никто не слышит. Крик младенца разрывает мою барабанную перепонку, лицо тонет в слезах…
— Нет!
Машина сбивает крохотный комочек, и я резко распахиваю глаза.
— Диана, Диана!
Брыкаюсь, царапаюсь, вырываюсь. И реву, реву, реву!
— Перестань! Очнись, очнись! Это просто дурной сон, просто сон…
Меня резко встряхивают сильные мужские руки, буквально заставляют прийти в себя. Это работает.
Я понемногу возвращаюсь в реальное время, понимаю, что меня сжимают в крепких объятиях. Усердно моргаю, осматриваясь. Вижу знакомую прихожую — мы находимся в загородном доме Мирона.
Но как?
Что произошло?
Пока еще не совсем все понимаю…
Меня лихорадит. Да так, что зуб на зуб не попадает. Тем временем, Мирон продолжает крепко прижимать меня к своей груди и гладит спутанные волосы.
— Дурная! Ты зачем на дорогу выскочила? Тебя чуть машина не сбила. Водитель вовремя руль выкрутил, а ты испугалась и сознание потеряла!
— Я… я… Видела, как м-меня… крошечную… они бросили… под колеса….
Рваный всхлип вырывается из самого центра израненной души.
Сон был действительно страшным и таким правдоподобным.
Услышав этот сдавленный вопль, Мирон прижал меня еще крепче, нежно утешил ласковыми прикосновениями и теплыми словами:
— Ладно тише, тише. Идем со мной, ты вся продрогла. Сейчас согрею и успокою.
Подхватывает на руки и как пушинку несет в сторону ванной.
— Одежда вся мокрая. Под дождь попали.
Мирон вносит меня в ванную комнату, ставит на пол в душевой, ни на миг не выпуская из объятий. Слегка отстраняется лишь затем, чтобы снять мокрую одежду.
— Мокрая. Вся… — его кадык дергается, а синие глаза темнеют и становятся такими хищными, как у беркута, собравшегося поохотиться.
Пальцы Мирона ложатся на мои бедра. Ползут вверх, цепляя дорогую ткань мокрого платья, оголяя полностью мои ноги бедра до самых трусиков. Теперь я начинаю дрожать не от холода, а от мощнейшей вспышки жара, зародившейся в нижней части живота.
— М-Мирон… — слабое тело шатает, как на волнах.
Доронин продолжает действовать твердо и настойчиво. Одним властным рывком он снимает платье через голову, бросая его в угол ванной. Я остаюсь в своем простеньком белом лифчике и таких же трусиках. Но Мирон смотрит на моё тело и на белье, как на что-то невероятное.
