— Так что с ней?!
— Анализы показывают отрицательный результат, но, скорей всего, потому что сейчас длится инкубационный период.
Кажется я начинаю догадываться к чему она клонит.
Этого я боялся больше всего…
Именно поэтому изолировал Элю на время лечения в другую комнату. Спали мы отдельно и посудой она пользовалась специально отведенной для неё. За этим тайно следила служанка. Я решил подстраховаться.
— Сильный гормональный сбой, поликистоз яичников, миома матки. И, самое страшное, вирус иммунодефицита…
— Что?
Пистец.
Вот что.
Меня разрывает на клочки от гнева, злости, ярости.
Её слова бросают меня в шок.
— Да как вы только посмели?! Почему раньше не сказали?!
Хочется схватить мымру за волосы и как следует встряхнуть!
— Увы, тесты показывали отрицательный результат. Лишь со временем выяснилось…
— Поясните.
— Чтобы результат теста был достаточно достоверен, необходимо, чтобы прошло около трех месяцев после рискованной ситуации. Иногда образование антител занимает больше времени шесть — восемь месяцев. В нашем случае именно так, вот почему мы не выявили болезнь сразу.
Значит, тот ублюдок Вячеслав был болен, когда изнасиловал мою жену. И теперь заболела она! Наверно, я слишком мягко с ним поступил… Нужно было подвесить его вверх ногами и день за днем резать по кускам его тело, продлевая его мучения.
Из клиники я вышел никаким.
Теперь понятно, почему Эля вдруг ни с того ни с сего пришла ко мне и потребовала развод. Сама лично. Причину не сказала. Да тут и так было всё понятно. Она узнала о своей болезни, узнала, что у нас с ней нет шансов теперь уже окончательно и решила сама поставить точку в отношениях.
Случилось это несколько дней назад…
— Рустам! Я хочу развод, — жестко, с надрывным голосом прохрипела она, без стука войдя в мой кабинет.
— Что? — я оторвался от документов, от рабочих дел, подняв на неё глаза. — Не понял.
— Вызывай нотариуса… Я пришла к выводу, я приняла решение! Нам лучше развестись. Я не чувствую себя твоей женой, я стала для тебя обузой.
Она всхлипнула, её губы задрожали. Эля стояла такая напряженная, очень худая в темном платье, как будто вернулась с похорон. И очень бледная — оживший мертвец.
Такое заявление ввело меня в недоумение.
— С чего вдруг? Ты ведь всегда хотела быть моей женой и жутко ревновала к Мие.
Она опустила взгляд в пол, закусив губу до крови.
— А мне надоело. Быть третьей лишней. Надоело, что вы терпите меня из-за жалости.
Горьким шепотом прошептала она, а я вздохнул, потерев переносицу.
— И фамилию! Я хочу вернуть себе свою девичью фамилию…
Как же все сложно…
Слишком сложно!
За обоих почему-то сердце болит!
Я даю согласие и прямо при ней договариваюсь о встрече с нотариусом.
Поведение Эли было странным, не то слово! Но в тот момент я даже не думал, что она узнала о своем приговоре — о болезни. Она побоялась, что её засмеют, о ней пойдут неприятные сплетни и она просто не выдержит такого морального давления и позора со стороны нашего общества.
— Проси, что хочешь, — я ставлю свою роспись в нужном месте, а Эля свою, мы возвращаем бумаги нотариусу. Вот и всё. Дело почти сделано.
Она замаялась. Так и не поднимала на меня глаза, держалась холодно и отстраненно. Не узнать её вообще! Потухла девочка, гаснет день за днём…
— Послушай, Эля! — я хватаю её за запястье, а она вдруг как кошка шипит и выдергивает руку.
— Не прикасайся! Нет! Вдруг ты от меня зара…
Глотает всхлип, а я не успеваю договорить. Вскакивает с места и бежит прочь из кабинета. Мне становится не по себе, я весь пропотел до нитки. Налил себе воды в стакан и осушил до дна.
* * *
Мы быстро всё оформили, но Мии я пока не говорил об этом.
Понятное дело, что я дорожил больше Мией, чем Элей, но всё равно жаль девчонку, она ведь такая молодая.
После развода я принял решение отправить Элю за границу. Надолго! Нужно как следует об этом позаботиться и найти грамотных врачей. К своим больше доверия нет.
Сажусь в машину в ужасном настроении. Думаю больше о Мии, ведь она расстроится и будет горько плакать, когда узнает правду. А я не хочу, чтобы она нервничала и страдала. Ей в её положении ни в коем случае нельзя!
Я переживаю за сына. Как её уберечь от этого? Нужно что-то придумать. Может быть просто сказать, что Эля опять отправляется в санаторий? Или в другую клинику, только уже за границей.
Пока я раздумывал над планом, раздалась мелодия входящего вызова. Увидел на экране номер Григория. Внутренности сжало как под прессом. Я ещё не ответил на звонок, а уже понял, что что-то нехорошее случилось.
— Господин, господин! — Григорий хрипло и прерывисто дышал в трубку.
— Что такое! — мышцы в теле стали как железо, а перед глазами замелькали мелкие, чёрные пятна.
Неужели предчувствие меня не обмануло?
— Вы в порядке! Где вы сейчас?!
— Как это где? Возвращаюсь из клиники, а что?
— Я думал… Пиздец… я думал…
Да что происходит?!
— Значит так, или соберись и скажи это сейчас, или не визжи как баба!
Воцаряется кратковременная пауза.
Григорий, набрав воздуха, сражает меня наповал следующей фразой.
— Эля погибла.
— Что? Ты о чем?!
— Взяла вашу машину и… сорвалась с обрыва.
На минуту я выпал из реальности, погрузившись в какой-то мутный, душный кокон, представив, что там, в машине, могла быть не Эля, а… Мия.
* * *
— Твою мать! Мия-я-я! — я обмер и закричал во всё горло, испугав водителя, который дал по тормозам, прижавшись к обочине.
Мне стало по-настоящему страшно и больно.
Сердце резко схватило, я сжал грудь пальцами, думая, что всё… сейчас у меня случится инфаркт.
— Рустам, подождите! Это Эля была, Эля!
— Ты, блять, уверен, Гриша! Уверен?! — орал я до крови в горле.
— На все сто! Я позвонил в имение, Екатерина подтвердила, что Мия находится сейчас там…
Водитель бросил свое место и за секунду оказался рядом со мной. Протянул бутылку с водой, схватился за телефон, чтобы вызвать скорую, но я его остановил.
— Нет! Я в норме, — сделала глубокий вдох и выдох. — Гриша Займись как следует этим вопросом и всю информацию мне собери! Достоверную, с места происшествия лично!
