— На выход. Хозяин тебя ждёт.
Я узнала Бориса по голосу.
За окном сгустились сумерки и здесь тоже уже было темно. Я поднимаюсь с дивана и, пошатываясь, иду вслед за охранником. Так волнительно мне не было ещё никогда. Каждый шаг — и мощный удар сердца под рёбрами.
Мы поднимаемся по лестнице наверх, ноги едва идут. Я не живу, а парю в пространстве как призрак. Наконец, мы достигаем того самого кабинета — его кабинета.
Борис нервничает. Это тоже прекрасно ощутимо. Да и весь дом словно пропитался напряжением. Слуги попрятались по углам, давно в особняке Алаева не было так тихо.
У охранника Бориса выступила испарина на лбу, смахнув её, он осторожно постучал. Толкнул тяжёлую, дубовую дверь, пропуская меня вперёд.
Я сильная.
Я окрепла за этот год и готова к любым испытаниям…
Прошла суровую школу от дяди Баграма Кабаева, так что и здесь не сломаюсь.
Моя главная задача — защитить сестру.
Я уверена, что глупышка не хотела ничего плохого! Я прекрасно знаю свою сестру! Дурочка сильно испугалась, что не понимала, что натворила. У неё ведь ветер в голове! Она как ребёнок! Рассеянная, легкомысленная. Но очень добрая! И мухи не посмеет обидеть.
А может за рулём всё же был кто-то другой?
Кто-то из её друзей?
Но камера…
Я всё ещё на что-то надеюсь.
Ведь надежда умирает последней.
Мне неприятно покрывать преступника, но по-другому я не могу. Я не могу иначе поступить… Ведь я её старшая сестра! Она моё всё! У меня больше никого кроме Таи нет!
Родителей потеряла, так еще и что сестру похоронить?
Потеряю её, стану никому не нужной сиротой.
Нет, я просто это не переживу.
В кабинете Демьяна Алаева царит мрак. Большое окно открыто нараспашку и оттуда тянет прохладой. Ветер завывает, шурша листьями высокого дуба, растущего за окном, и колышет занавеской, расшитой золотым кружевом. По бокам на стенах горят бархатные бра.
Здесь пахнет спиртом. Похоже виски. Верно… На письменном столе стоит пустая бутылка и один одинокий стакан. Рядом в пепельнице истлевший бычок.
В самом центре кабинета стоит сам Демьян, оперевшись рукой о стол.
Он стоит спиной ко мне и даже на меня не смотрит. Я вижу лишь его затылок с темными, шелковистыми волосами, коротко стриженными, и грациозную спину, обтянутую тёмной рубашкой, с закатанными рукавами до изгибов локтей.
Его крепкие руки напряжены, вены вздулись… Демьян всегда будет для меня воплощением опасной мужской красоты, в каком настроении он бы не находился.
К нему тянет…
Его боишься до дрожи, но жаждешь к нему прикоснуться и растаять в его сильных руках, как в плену, если он вдруг сожмет тебя.
Он весь напряжен, скован.
Чистая сталь…
Он знает, что я здесь.
Но продолжает смотреть в окно.
Словно намеренно не хочет меня видеть, а разговаривать собирается через силу. Потому что надо! Всё прояснить здесь и сейчас. Принять решение, а может вынести приговор.
Я застываю почти замертво, сжав руки в кулачки, когда он первым начинает диалог.
— Тебе есть, что мне сказать?
Ужасаюсь его голосу…
Будто моя кожа с головы до ног покрывается корочкой льда, парализуя все движения, атрофируя дыхание. Он никогда не говорил со мной таким тоном. Его страшным голосом можно замораживать и стирать с лица земли целые города.
— Да. Я… — набираю воздуха в грудь, делая шаг вперёд. — Я очень сильно сожалею. Это… несчастный случай, поймите.
Он никак не реагирует.
У Алаева глубокий аффект.
Он только слегка покачивается, придерживаясь рукой за стол.
Вероятно, пьян.
Это логично.
— Понимаю, что мои извинения и оправдания ничем не помогут… Но я хочу, чтобы вы знали! Что я раскаиваюсь, я сожалею! Я прошу у вас и у Алсу проще….
— Не смей произносить её имя!
Он закричал с такой мощью, что лампочки в торшерах моргнули.
Я медленно опускаюсь на колени, склоняя голову.
— Ещё раз, простите меня, я не хотела… было очень темно… она сама выскочила на дорогу, я даже понять ничего не успела! А потом… бах! Вспышка. Я очень сильно испугалась. У меня был аффект! Я нажала на газ неосознанно и…
— Скрылась с места трагедии!
— Мне так жаль…
Тая.
Таяяяя!
Что же ты натворила, глупая!
Господи…
Как же сильно ты нас подставила!!!
Как же мне невыносимо больно всё это терпеть, принимая вину на себя!
Я и Демьяна прекрасно понимаю, что он сейчас чувствует, через какой ад проходит! О боже…
Особенно после того, как начал меня уважать и принимать почти за члена семьи, а не за рабыню, после того, как мы узнали друг другу. А сейчас… кошмарнейшнее разочарование!
Я должна молить его, умолять!
Быть убедительной.
Иначе, он узнает правду.
Никто не должен узнать, что за рулём была Тая!
Тогда мою сестру ничто не спасет.
А у меня есть ещё шанс.
Ведь я ношу его детей…
Малышей, о которых он так долго мечтал.
Не один ребенок, их два!
Просто удивительный сюрприз!
Демьяну предстоит принять сложное решение.
Безумие какое-то…
— Прошу, поверьте мне, это был несчастный случай, — твержу снова и снова, как мантру, пытаясь что-то доказать. Мне хочется, чтобы он знал, что я не чудовище.
Но Демьян выбросил руку вверх и сжал её в кулак до хруста, всё также стоя ко мне спиной, давая знак, чтобы я прекратила свои глупые оправдания и немедленно замолчала.
— Я принял решение. Ты…
Я втянула ноздрями воздух, вонзив ногти в ладони что есть силы, чтобы боль придала мне немного уверенности.
— Выносишь мне моих детей и родишь их.
Выдохнула…
— А потом я буду тебя судить по всем законам нашего общества.
Кровь за кровь…
По щекам полились слёзы.
Верно.
— Я всё выяснил. Связался с врачами, посмотрел результаты обследования и снимки с УЗИ. Они подтвердили беременность… Для меня это шок, а для тебя, пожалуй, спасение. Поздравляю! Сегодня твой второй день рождения!
Я продолжала молчать, крепко хмурясь, будто каждое его слово воспринимала, как удар наотмашь.
