Громов отодвинулся от стола, уставился в окно, наблюдая, как по стеклу стекают капли тоскливого дождя. Серое, пасмурное небо смотрело на город, посыпая его мелким крошевом из своих закромов.
«Еще одна ниточка в скит», – Громов раз за разом повторял одну и ту же фразу.
Еще одна, да не такая же. Если прежние нити или обрывались, или проявлялись трупами, то Клавдия Коканова про оперативным данным числилась в «администрации» скита, была довольно близка к Евдокии. А это означало, что через нее можно получить информацию по погибшим послушницам и по пропавшим без вести.
«Нужно больше информации», – Павел в задумчивости барабанил пальцами по столешнице.
Позвонили с КПП, сообщили, что Максим Александров оставил ключи.
Громов положил трубку на рычаг.
– Иди к черту, – пробормотал сердито и схватился за сотовый.
Поискав в телефонной книжке нужный номер, без колебания набрал его.
Когда гудки сменились удивленным «алло», просиял:
– Аделия! Не сказать, как я рад вас слышать! Как дела у вас? – вышло, будто это она ему позвонила, но Громов любил такие «перевёртыши», они обезоруживали собеседника, которого он собирался озадачить неординарной просьбой. Вот как сейчас.
Аделия – в самом деле озадаченно – отозвалась:
– Да в целом нормально… Что там у вас в Смоленске происходит?
За что можно было позавидовать Максу, так это за наблюдательность его подруги. Но Громов решил немного поиграть на ее поле.
– А что?
– Вы меня за идиотку принимаете, да? Макс уехал в Смоленск, вы именно в этот момент звоните из Смоленска…
– Может, соскучился?
Аделия фыркнула, усмехнулась:
– Да, почти поверила. Полгода не скучали, а тут – р-раз и тоска… – она устроилась удобнее, спросила лениво, растягивая слова: – Что надо? Колитесь, Павел.
– Я просил звать меня по-простому, Пашей. И на «ты»… Собственно, я хотел предложить вам работу…
– Работу? Вы шутите?
– Ну я же просил… на «ты», по-простому.
Аделия начала выходить из себя:
– Павел. Мне правда не интересно, что вы… ты… там придумал. Я в некотором роде в работе не нуждаюсь… Чему сильно рада.
Павел улыбнулся. Хорошо, что она не видела его улыбку – с такой придумывали очередной памфлет иезуиты, Громов был уверен в этом. Проговорил почти ласково, с укором:
– Аделия, ну что вы… Я с огромным уважением и интересом отношусь к вашей деятельности. Но меня интересуют ваши дипломы… Есть предложение поработать с нами в качестве эксперта.
Он замолчал, дав Аделии возможность взвесить его предложение. Молчал ровно столько, чтобы она не успела засомневаться. Поэтому продолжил деловито, голосом начальника на планерке, который вводит в курс нового сотрудника.
– В настоящий момент есть несколько дел, где ваше участие могло бы помочь следствию – составление портрета потенциальной жертвы, поиск точек соприкосновения внутри группы жертв, работа с психологическим портретом преступника… У нас масса интересной практики…
– Почему я? Паш… – она говорила спокойно, без раздражения и любопытства. Громов даже расстроился немного, так как рассчитывал на другой эффект. – Я ведь понимаю, что у вас есть свои институты, дипломированные специалисты из Сербского, местных психиатрических лечебниц, клинические психологи… Как я к своему экспертному заключению прикреплю свои сертификаты и работу в салоне магии? Ведь я этим себя в некотором роде… дискредитировала.
Павел представил, как она сидит в своем кабинете, у приоткрытого окна, смотрит на улицу, торопливых и неприветливых прохожих. Отозвался без тени иронии:
– Вы представите и прикрепите к заключению свои Гарвардские дипломы, практику в Марселе, работу в НИИ и Свидетельство о госрегистрации в качестве индивидуального предпринимателя, в котором в качестве основного вида экономической деятельности указано психологическое консультирование.
Ада почувствовала себя уязвленной:
– Павел, вы копались в моей биографии?
– Не вижу в этом ничего предосудительного, вы ведь ее разместили в соцсетях… Я надеюсь, это не липа?
– Нет, конечно!
Громов удовлетворенно хмыкнул:
– Ну вот. Работа не пыльная, интересная, перспективная. И оплачивается приемлемо. Золотых гор пока не обещаю, но если все удачно сложится, то смогу рекомендовать вас на закрытый тендер. А это совсем-совсем другие возможности… Вам это интересно?
Аделия молчала. С сомнением оглядела свой кабинет. Новые возможности – это хорошо. Но еще лучше не потерять бы старые
[8].
Словно прочитав ее мысли, Громов отметил:
– Заметьте, я предлагаю вам попробовать, если не понравится, вы ничего не теряете, вернетесь к своим клиентам, магическим шарам и таро.
Аделия вздохнула:
– И что мне нужно сделать?
Громов победно улыбнулся:
– Для начала – приехать в Смоленск, мы подпишем договор и немного поработаем. Всего несколько дней… Максимум – неделя. Договорились?
* * *
Когда Макс садился в машину, на его сотовом, который он забыл в салоне, было четыре неотвеченных вызова от матери и еще два от Аделии. Зачем звонила мать, он догадывался, и ему не хотелось снова обсуждать тему увольнения со службы. Поэтому перезвонил Аделии.
– Привет, солнце. Соскучилась? – он завел машину, выехал с парковки.
– Да соскучишься с вами! – судя по запыхавшемуся голосу, Аделия куда-то бежала.
Макс улыбнулся, уже представляя, как обнимет ее за плечи, уткнется в пахнущую медом макушку. Всего пять часов и будет дома. С теми новостями, которые он везет, ему надо с ней переговорить – все-таки у нее образование психолога. Может, что подскажет.
– Близнецы опять безобразничают? – племянники Аделии то и дело «отсиживались» у нее, прячась от не в меру назидательной матери.
– Васька-то с Темычем? Не, эти золотые дети благополучно доставлены матери для отбывания учебного плана четвертой четверти под угрозой применения всех кар вместе взятых.
Макс засмеялся:
– Пообещала не взять с собой в отпуск в июле?
– Ага… Раз им это так надо, то я решила извлечь из их желания максимум собственной выгоды… Так ты когда домой-то?
Из динамиков, накладываясь на звуки Смоленска за окном, лился столичный шум. Макс свернул на выезд из города, перестроился в крайний левый ряд и встал в поток. Навигатор послушно рассчитал время до приезда.
– К семи буду дома.
– Ну отлично, на ужин котлеты разморозишь.
