– Я тебе соглашусь, – Макс притормозил у пролеска, повернулся к девушке. – Громов вполне может обойтись без тебя.
Аделия взяла в руки сумочку, запахнула куртку:
– Обойдется или нет, но его предложение мне определенно интересно, работать аналитиком в органах – моя недетская мечта, между прочим… – она заметила, как он изменился в лице, спешно оборвала разговор: – Все, я пошла. Багажник открой, я сумку вытащу, сам можешь или в город возвращаться, или тут палаточный лагерь разбить, что там у вас по инструкции положено?
Макс посмотрел на нее с осуждением, дернул на рычажок открытия багажника:
– Вот ты дурака валяешь, Адель, а я еще больше начинаю нервничать. Будь внимательней, пожалуйста!
Аделия чмокнула его в щеку:
– Буду. – Она спохватилась, прикрыла губы ладонью: – Ой, я тебя поцеловала, а вдруг кто-то увидит? Решат, что я совсем ветренная, расплачиваюсь с таксистами поцелуями!
– Не с таксистами, а с таксистом, – снова проворчал Макс, выбираясь из машины. – Скажешь, что знакомый подвозил.
Он вытащил из багажника дорожную сумку Аделии, вручил девушке, с тоской сдержался, чтобы еще раз не обнять. Та махнула ему рукой и направилась в сторону скита – тропинка круто сворачивала направо и Макс почти сразу потерял девушку из вида. Вернувшись в машину, еще раз проверил работу датчика, наблюдая, как крохотная зеленая точка взобралась вверх по склону и замерла.
Вернувшись на дорогу, направился в сторону трассы, но не выехал на нее, а, наоборот, съехал в карман, каким обычно пользуются грибники и любители пикников, остановился в нем и выключил двигатель. Машина, мигнув фарами, замерла.
Достав из кармана сотовый, Макс положил его перед собой, проверил выдачу.
И приготовился ждать.
* * *
В это время Аделия, перехватив дорожную сумку, решительно направилась к воротам. Осмотрев крепкий, выше ее роста забор, отметила:
– Нормально так окопались. Надеюсь, бункеров у вас там нет…
Было кое-что, чего не знали ни Макс, ни Громов – Аделия изучала деструктивные организации и явления в институте, у нее даже дипломная работа была посвящена роли личности в таких группах. И она лучше Макса понимала, что не все секты опасны, а поэтому и предубеждения у нее не было. Формально и само христианство когда-то было сектой. Сегодня закон не запрещает учреждение гражданами своих религиозных организаций, не запрещает и рассказывать о них. При одном условии – если учение не угрожает жизни и здоровью других людей, не посягает на их свободу и не призывает отказаться от исполнения гражданских обязанностей или к нарушению закона. Тут Громов, и Макс, конечно, правы – привлечь к ответственности Ефросинью без предварительного подробного исследования ее учения никак не получится.
Именно эту задачу Аделия и поставил перед ней Громов, выделив над другими – или дать основания для такой проверки, или полностью их опровергнуть. И Карина могла стать отличным проводником – ведь она прожила здесь достаточно долго, чтобы понять уклад и особенности верования, но, с другой стороны, ее психика еще не была подавлена ими. И разговор с Максом тому подтверждение.
Аделия, помедлив всего пару секунд, постучала. Никто не ответил, никакого движения по ту сторону забора она не услышала, поэтому постучала сильнее.
– Вы кто? – голос из-за спины испугал и заставил вздрогнуть от неожиданности.
– Ох! – Аделия шумно выдохнула, картинно всплеснула руками: – Напугали…
От резкого движения сумка сползла с плеча, едва не упала в грязь.
Перед ней стояла молодая женщина в темной кофте и старомодной юбке по щиколотку, голова повязана темным платком. На вид ей было не то тридцать, не то сорок лет. Присмотревшись, можно было и пятьдесят дать. И возраст добавляло не отсутствие косметики или мрачная одежда, подчеркивавшие каждую морщинку, и даже не отсутствие улыбки, а взгляд. Девушку передернуло, словно змея обвила плечи. В нем не осталось ни капли интереса, ни мгновения жизни. Словно ее потушили там, внутри. И вроде ходит человек, говорит, но ничего не чувствует. Подлинные зомби гораздо страшнее своих киношных аналогов.
– Боятся те, кому скрывать есть что. – Оценивающе оглядела гостью с ног до головы, холодно добавила: – Матушка не говорила, что ждет кого-то.
Быстро собравшись, Аделия кивнула на ворота:
– Так она и не ждет, – засмеялась, вложив в голос всю беззаботность, на которую была сейчас способна.
Женщина никак не отреагировала на ее смех, уточнила сухо:
– Тут постой, я матушку приглашу.
И, постучав условным сигналом – три тяжелых удара через равные интервалы – женщина дождалась, чтобы ей отворили и проскользнула в образовавшуюся щель, оставив Аделию снаружи.
Девушка терпеливо вздохнула и огляделась по сторонам. «Бесцветная» женщина, как ее окрестила про себя Аделия, пришла с той же стороны, что и сама Ада. «Интересно, Макса она не видела?» – подумала, надеясь, что все-таки нет. Проблема была в том, что Макс был в поселке недавно, проходил через него, но самих послушниц не видел, поэтому сколько народу его видело никто точно не знает. Конечно, Громов посчитал, что это ерунда, скорее всего никто не запомнил парня, но «вдруг» заставляло нервничать.
Аделия посмотрела себе под ноги – земля была сырая, жирная – ни сумку поставить, ни самой присесть, поэтому продолжала стоять, поглядывая на небо и прикидывая, как долго ей придется жить в этом скиту. Хорошо бы недолго и они с Максом все-таки успели съездить в отпуск.
За спиной хрустнула ветка. Аделия снова вздрогнула. Резко обернулась – думала Макс явился проверить, прошла ли она. Но это оказалась ворона. Спрыгнув с ветки птица посмотрела на девушку с любопытством и осторожно приблизилась. На земле остались следы-черточки.
– К сожалению, у меня нет даже крошек для тебя, чтобы угостить, – девушка вздохнула, но тут же вспомнила сухой паек, который ей сунул в сумку Макс – несколько запаянных вакуумных пакетиков с бутербродами. Ада достала один, вскрыла упаковку, отломила кусочек и положила перед вороной. Та посторонилась, отвернулась, изобразив сытое безразличие, но покосилась на предложенное лакомство. Бочком сделала шаг в нему и замерла.
Девушка присела на корточки, поправила сумку на плече.
– Кушай, вроде вкусно, – Аделия отломила еще кусочек, на этот раз отправила себе в рот. – Н-да, ничего так… А ты чего клюв воротишь?
Ворона снисходительно покосилась на нее, в один прыжок добралась до угощения и, схватив его, оттащила подальше от девушки.
– То-то же, – Аделия выпрямилась.
Щелкнула задвижка на калитке, в образовавшуюся щель высунулось веснушчатое девичье лицо.
– Эй, ты что ли к матушке приехала? Сказали привести тебя к ней.
Аделия кивнула, шагнула за распахнутые ворота. Внутри оказалось чисто и прибрано. От домика к домику тянулись аккуратные дощатые тропинки, вдоль которых стояли уже приготовленные к высадке цветов вазоны на высоких ножках – тоже, очевидно, самодельные, выполненные из старых бочонков. От них пахло свежим деревом, смолой и липовым медом.
