– Я в этом домике всего на три дня. Потом мы сюда вообще не попадем!
Макс не слушал ее, уже набирал номер Павла:
– Паш, тебе работка на ночь… Надо проверить послушников Ефросиньи на предмет участия в криминальных группах и совершения правонарушений. Посмотри по базе в том числе административку…
– Ты нарыл или тебе просто покоя не дает мысль, что я спать собрался? – у Громова осипший от усталости голос.
– Будет ясно, если что-то нароешь.
Аделия внимательно слушала их разговор, прислушивалась к репликам Громова. Когда Макс нажал отбой, уточнила:
– Ты думаешь, Карину могут специально сюда заманить? Чтобы что? Тебя шантажировать?
Капитан Александров поморщился:
– Я не такая большая сошка, чтобы так заморачиваться… Не думаю…
– Макс, это все равно очень сложно доказать. Ты же понимаешь.
Макс кивнул:
– Понимаю. Часто таким делам дается ход, если появится труп… – он отвернулся, уставился в окно. – Черт…
В это время они услышали шорох за окном, притаились. По стеклу тихонько постучали. Аделия велела Максу замереть.
– Кто? – плотнее закуталась в халат, подошла к окну – в лунном свете показалась знакомое веснушчатое лицо: Млада.
– Я уже сплю…
– Я на минутку! Пусти…
Аделия успела сунуть ботинки Макса под кровать и махнуть ему рукой, чтобы прятался туда же. Капитан послушно забрался, приспустил покрывало, прикрыв щель.
А Ада уже открывала дверь – послушница прошмыгнула внутрь, шумно опустилась на пол, прислонившись спиной к ножке кровати, шумно выдохнула. Одного взгляда на нее было достаточно, чтобы понять, что девушка пробралась сюда украдкой.
– Чаю хочешь? – спросила гадалка, зажигая тусклую лампу и доставая из сумки термос – еще одно проявление заботы со стороны Макса.
Млада покачала головой, отдышалась:
– Нет, я быстро, шла из соседнего домика, убиралась к приезду новой гостьи и ветки по пути собрала для растопки наутро… – девушка сделала неопределенный жест. – Телефон есть? – в глазах искрилось отчаяние.
Аделия молча взяла с тумбочки сотовый и протянула девушке.
Млада схватила. Красные от работы, скрюченные пальцы непослушно погладили глянцевую поверхность темного экрана, словно бесценную реликвию:
– Спасибо, – потрескавшиеся губы растянулись в тоскливой улыбке.
Аделия отошла вглубь домика, покосилась на приспущенный плед на разобранной кровати, проверила, не видно ли Макса. Плотнее запахнула полы халатика. Она наблюдала за девушкой, видела ее волнение, сомнение перед тем, как начать набор номера. Как решительно сжались губы послушницы, когда она приставила динамик к уху. На бледном лице крупными пятнами расцветал лихорадочный румянец, дыхание рвалось, руки подрагивали от напряжения. Аделия слышала, как пришел первый сигнал, за ним второй… И с каждым гудком в трубке с лица Млады сходил румянец, взгляд тускнел.
Дождавшись включения автоответчика, она дотронулась до красного кружка отбоя. На лице не осталось ничего, кроме растерянности.
– Что, не ответили? – поинтересовалась Аделия.
Млада покачала головой, отозвалась чужим голосом:
– Не ответили…
– Так может чужой номер высветился, вот и не захотели отвечать. Или не могли. В ванной или в дороге…
Она пыталась утешить, но видела, как ее слова упираются в сформировавшееся понимание.
– Да-да, так и есть… В дороге… Или в ванной, – пролепетала Млада и закусила губу. Сотовый выскользнул из рук, упал на ее колени. Аделия присела на корточки перед Младой, дотронулась до руки:
– Млада, что-то случилось?
Она специально избежала традиционного в таких случаях «все в порядке?», потому что очевидно, что ничего не в порядке, но на такой вопрос со стороны чужого человека автоматически отвечаешь «да», когда это не так. Млада молчала.
Потом перевела взгляд на Аделию, прошептала жестко:
– Он бросил меня. Он бросил меня здесь! – лицо исказила гримаса, губы скривились, а голос дрогнул. Аделия поняла – у Млады начинается истерика. – Он БРОСИЛ меня!
Последнюю фразу Млада проорала ей в лицо и, кажется, это оказалось последней каплей, девушку прорвало:
– Все… Все было подстроено, чтобы упечь меня сюда, чтобы я сдохла здесь, пока он развлекается, пока наслаждается жизнью и вторит всем, что я гадина, воровка! Он с самого начала не собирался меня отсюда забирать! А я верила, как дура верила, терпела этот идиотизм с послушанием, со смирением, училась не прекословить и каждый день слушала, что я дрянь и воровка! Каждый! Чертов! День! Ты понимаешь, что это такое?! Я уже сама поверила в то, что я воровка и дрянь! А он просто избавился от меня!
– Погоди, Млада. Кто «он»? Твой муж? – девушка кивнула в ответ, в круглых глазах билось смятение и злость. – Тебе надо успокоиться. Ты можешь рассказать мне.
Девушка не смотрела на нее, непрерывно качала головой:
– Он просто избавился от меня.
– Что между вами произошло?
Девушка впервые посмотрела на нее, взгляд сфокусировался, а спина – распрямилась.
– Он всегда поднимает трубку, он предприниматель и патологически боится упустить клиента. Он даже во время близости всегда отвечал. «Погоди, детка, я отвечу!», – она его передразнила, с отвращением отвернулась. – Мне некуда отсюда идти, понимаешь? Некуда. Я все продала, отдала ему, для бизнеса. Квартиру продала. Машину, старенькую, но так удачно, так радовалась… Черт… Вот дура! – протянула. Она устало опустила голову на скрещенные руки. – Что делать-то…
– Даже если так, всегда можно начать с начала. Ты ведь где-то работаешь? Или работала?
Девушка покачала головой:
– Последние три года я семьей занималась. Ушла с работы… Кому я сейчас нужна?
Аделия вернулась к ней, села напротив:
– Мне кажется, ты все-таки утрируешь… Здесь ведь все такие, как ты – попавшие в трудную ситуацию. Тебе надо поговорить с настоятельницей, уверена, она найдет способ решить проблему… Я по личному опыту знаю, обычно такие учреждения сотрудничают с социальными службами…
Девушка посмотрела на нее с иронией:
– Ефросинья мне уже сказала, что я останусь здесь… Я ее устраиваю как работница… Пока… А вякну, то вон… как Агата пропаду… Или как Марго.
Аделия насторожилась:
– А кто это? Здесь исчезают люди? – она постаралась, чтобы ее голос не сорвался, захотелось толкнуть Макса, убедиться, что он тоже это слышит. – Кто эти женщины – Агата, Марго?
Млада поднялась:
– Какая разница…
Она встала, собралась уходить.
