— Я подумаю. Но сейчас мы всё равно едем к Даррену.
Стучать пришлось долго. Рэй уже не возмущался, просто ждал, время от времени бросая на меня многозначительные взгляды.
Сталь красочного возмущённого недоумения, которое я увидела на лице Даррена, не смог бы передать ни один даже самый талантливый художник, это нужно только фотографировать, чтобы потом разбирать эту мимику по штрихам.
— Передумав, я вернулась обратно к Рэю и застала там голую Натали, — выпалила я ему в лицо. — Мне сложно успокоиться, поэтому давай обговорим все нюансы дела, чтобы быть уверенными, что мы ничего не упустили и ты выиграешь слушание.
— А она разве осталась жива? — хмыкнул Даррен, с интересом покосившись на брата. — Ты тоже смотрю не помят?
— Просто вытолкала её взашей голышом на лестничную площадку. Так мы войдём?
— Вообще-то я спал. Многие люди, знаешь ли, среди ночи смотрят сны в своих постельках. Ну, раз у вас не все дома, проходите. Не пойму зачем ты его взяла с собой? Я так понимаю провинившийся должен был остаться дома, чтобы серьёзно подумать над своим поведением.
— Моя вина лишь в том, что я её впустил. Ничего не было, — огрызнулся Рэй.
— Пф, брат, это существенный промах. Чай, кофе? У меня теперь шикарный ассортимент.
— Виски. Не разбавленный. И прошу тебя сделай, как она хочет, — вздыхает Рэй.
— Да я уже понял, что выбора у меня нет. Надо было не открывать.
Мы разбирали дело по пунктам до самого утра, причём Рэй принимал активное участие, вносил свои поправки, спорил с Дарреном, они оба чертыхались, пока я не задремала на плече у Рэя и Даррену пришлось приводить меня в чувство крепким кофе.
Так что на работу я успела вовремя, не забыв прихватить с собой пакет с вещами этой стервы, а к моменту, когда собралось начальство мои подруги уже были в курсе всех дел. Поэтому с Натали ни одна из нас не поздоровалась, а я схватив её шмотки пошла прямиком к Николасу.
— Что это такое? — скривился он, рассматривая трусы, лифчик и платье, которые я вытряхнула прямо ему на стол.
— Тряпьё твоей любовницы, которое она вчера оставила в квартире Рэя, заявившись туда с просьбой начать всё с начала. С Рэем не вышло, но дама своего не упустит, так что рога тебе будут очень к лицу, с ними ты ещё больше будешь смахивать на оленя. Передашь ей это. Потому что мне приближаться к этой змее не желательно, боюсь рожу ей расцарапаю, а у нас слушание через сорок минут.
— Мы уже не вместе. Она вчера порвала со мной, — процедил он сквозь зубы.
— Поздравляю! Так ты у нас теперь олень в активном поиске? Желаю удачи!
— Через неделю я уезжаю в Чикаго, мне предложили там работу.
Я даже подпрыгнула от радости, обернувшись в дверях:
— Это лучший подарок, который ты мне мог сделать. Я даже прощу тебя, убогого, ради счастья больше никогда тебя не видеть!
— Это всё Натали! Я не хотел с тобой так поступать! Так бывает, когда просто теряешь голову…
— Бедненький мальчик, не ведал, что творил, — съязвила я, поражаясь этому лицемерию. — Я почему-то так и подумала, что ты совершенно ни причём, тебе задурили голову, облапошили, облапали и выставили дураком. Хватит корчить из себя придурка. Я выхожу замуж, Николас, и вряд ли буду о тебе когда-нибудь вспоминать!
В здание суда мы с Натали отправились порознь несмотря на то, что я её помощница. Сегодня мы не сказали друг другу ни слова. Председательствовал не мой отец, но это даже к лучшему, чтобы никто не посмел сказать, что всё подстроено. Даррен тоже уже был на месте, а Хлоя обещала прийти к самому началу слушания.
…Даррен сделал её красиво. Я наблюдала за ним с открытым ртом, восхищаясь этой выдержкой и даже этой его ехидной улыбкой. Это было не заседание — это был поединок, дуэль, состязание со скрытыми элементами боёв без правил. Оружием Натали был неподъёмный молот, у Даррена же были лук и стрелы с отравленными наконечниками. Каждое его «протестую», каждое его замечание и вопрос свидетелю, это была искусно посланная стрела. И в итоге, суд присяжных признал парня невиновным. Натали проиграла, а её клиентке выдвинули встречное обвинение за лжесвидетельство, домогательство и преследование. На мой взгляд это было одно из самых захватывающих слушаний. И последним штрихом, который добил Натали — это подсудимый, которого освободили из-под стажи, благодарно обнявший меня прямо у неё на глазах.
— А говорила, что придёт посмотреть, — проворчал Даррен.
— Что? Ты о чём? Погоди, Хлои что не было? Я так увлекалась, что даже не заметила. Возможно, Патрик её всё-таки не отпустил, — лезу в карман, чтобы извлечь нервно дрожащий на виброзвонке телефон.
— Стефани Эрс? Больница Бетесда. Ваш контакт указан первым. Два часа назад к нам в реанимацию поступила Хлоя Паулс. Нам необходимо разрешение на проведение операции. Вы являетесь её прямым родственником?
— Да, я её сестра. Я уже выезжаю. Буду у вас через двадцать минут. Что случилось? Почему она оказалась в больнице?
— Вашу сестру сбил автомобиль.
— Даррен, — из моих дрожащих рук выпал телефон. — Хлоя в реанимации и я не могу сказать об этом родителям.
Глава 22
Даррен
Как странно, что родившись в один день с разницей всего лишь в пять минут, от одних родителей, можно быть такими разными. Сколько себя помню я никогда не был милым душкой, даже в детсадовском возрасте в отличие от Рэя, чьи ямочки на щёчках сводили с ума взрослых тёток, потом одноклассниц и просто знакомых девчонок. Он умел улыбаться, шутить, подбирать красивые слова в правильный момент и быть терпеливым к женским заскокам. А вот я терпением и сдержанностью не обладал, не заложено это было во мне, я тут же говорил то, что думаю, не подбирая слов, пытался доказать правду и расставить всё по местам. Хотя я тоже умел шутить, но мой чёрный юмор почему-то нравился не всем. Как и правда, которую говорят в глаза. Ну не мог я сказать: «милая, ты отлично выглядишь», если это платье её действительно полнит. И так во всём. Раз уж женщины так долго боролись за равные права, почему я должен открывать перед ней дверь, подавать руку или уступать место? Им ведь не нравится, когда их считают слабыми.
Но самое страшное — это когда ты влюбляешься не в того человека. Пожалуй, это страшнее, чем сидеть в инвалидной коляске с перебитой спиной, тут ты хотя бы понимаешь, что тебя ждёт и знаешь наизусть весь распорядок дня. А любовь … Меня ведь сбила не эта сука, не справившаяся с управлением, меня сбили чуть раньше, растоптав мою душу пренебрежением, унижением и насмешками. И сердце скукожившись, приняло неправильную форму, навеки решив, что на такую слабость, как любовь оно больше не рассчитано. Я даже привык к роли злобного урода, так проще, без сантиментов, даже весело, на меня-то и раньше редко смотрели с теплом. …Пока я не столкнулся с ней. Вернее, пока эта девушка не ворвалась в мой дом вместе со своей чокнутой сестрой-подругой. Крепость дракона взяли штурмом, приголубив зверюгу.
