Она ещё что-то орёт, но я её уже не слушаю, эти отношения пройденный этап. Как же злоба уродует женские лица. Почему всегда одно и то же? … Ладно, Марк, тебе не привыкать, ты же знаешь, что эти шуры-муры быстро изнашиваются. Пока у тебя будут водиться бабки — ты будешь им интересен, и если кто-то из цыпочек выскакивает из твоей постели — ты обязательно затащишь туда другую. Чувствую, сегодня подамся во все тяжкие.
Ровно в пять вечера мой рабочий день заканчивается, можно смело глотнуть виски, включить музыку и послать Хардина за шлюхой, а лучше за двумя, потому что сегодня я намерен хорошенько потрахаться. Чтобы не чувствовать этого дерьма в тех остатках души, которые я так и не выжег.
С каждым глотком всё веселее. Где его носит? Хардина только за смертью посылать! … О боже, не верю своим глазам! Это и правда то, что надо! Синий чулок! Скромница Мэлани. Мои руки уже чешутся, детка. Я заплачу сколько скажешь, сегодня я добрый, но после сделаю с тобой, всё что захочу. Я уже даже представил как. С этими мыслями, наслаждаясь фантазией, хватаю её за попку … и получаю в морду. Причём ощутимо. Мне отказали, меня обломал синий чулок, побрезговав моим предложением. Пока я матерюсь по этому поводу, эта шипящая фурия рванула к лифту, а Хардин рванул за ней следом.
…Редкие ночи, когда приходится спать самому, и как раз сегодня я заползаю в свою берлогу в гордом одиночестве. И прежде чем вырубиться, в памяти всплывает разъярённое девичье лицо. Трогаю себя за скулу и ухмыляюсь. Ну-ну, синий чулок, значит, война.
Я уже знаю, как поступлю, не могу заставить себя перестать улыбаться, когда набираю её номер. Спорим, ты сделаешь, как я скажу, Мэлани.
Чудачка, какая же ты забавная чудачка! Ты прямо как моя бабуля, той тоже вечно кажется, что её собираются похитить. Эти твои глупые вопросы даже трогательные отчасти. Но это правильно, что ты мне не доверяешь, я плохой мальчик. Ты мне подходишь, и для благотворительного вечера и … вообще мы вчера так и не договорились. А в последнее время я живу по новым правилам — думать только о себе и получать, что хочу.
Ну вот, я же говорил. Минута в минуту и мой отчаянный пупсик ныряет на заднее сидение в своём простеньком платьице с распродажи. Ничего, украсим тебя цацками и для благотворительного вечера на поддержку бесплатной медицины вполне сгодится.
Как же от неё приятно пахнет волнением! Меня это будоражит. Она чуть ли не ахает каждый раз, когда я к ней прикасаюсь. Специально подхожу и здороваюсь здесь буквально со всеми, представляя свою пассию, чтобы наблюдать за её реакцией. Зажатый синий чулок такой хорошенький, умненький и соблазнительный. К тому же мы ещё и философы, наивные, правда, до одури. В любовь верит глупая. В первый раз встречаю дурёху, которая в моём достатке видит недостаток. Ах, я ещё и не идеальный. Да ты борзеешь, Мэлани! Может, таких как ты уже не выпускают, и ты у нас из эксклюзивной серии, но вот только и я сделан на заказ.
Я знаю как добиваться от женщин того чего я хочу, включать очаровательного подлеца, дожимать харизмой, смотреть, менять интонации голоса, всем своим видом давая понять, что я сексуальный самец и что я буду доминировать. И это всегда срабатывает, потому что женщины, которых я цепляю — любят секс и деньги. Но ты, Мэлани сделаешь это, потому что тебе нужна эта работа. Поэтому ты и позволила мне закрыться с тобой в туалете, поэтому ты играешь по моим правилам, пупсик. … Фух, я уж было подумал, что ты деревянная, а ты, оказывается, умеешь соблазнять. Но ты слишком напугана, чтобы я сделал с тобой это здесь. Хотя ты почувствовала это желание, теперь дадим гармонам сделать своё дело. Мне нравится, как ты злишься. Нравится обнимать тебя за талию, зная, что ты уже почти моя. В машине я тебя всего лишь немного подогрел. А потом выждал ровно десять минут с тех пор, как в твоих окнах зажёгся свет и поднялся к тебе.
Ты же не думала, что я тебя сегодня отпущу? Я знал, что ты меня впустишь, я привык к тому эффекту, который произвожу на женщин.
Вот только … чем больше я тебя слушаю, чем дольше мы разговариваем о жизни, наминая твою вкусную лазанью — я понимаю, что ты хороший человек, Мэлани. Редкий, правильный, добрый, наивный хороший человечек. И те ошмётки души, которые во мне остались, начинают давить мне на совесть. Та часть другого меня говорит мне, что ты не та девушка, которую можно затащить в постель, поиметь и выбросить.
Во мне борются «я прежний» и «я настоящий». Решаю уйти, отступить назад, пока мы не наломали дров, … но ты почему-то меня задержала, чтобы отдать эти сраные бриллианты, а я какого-то чёрта попёрся за тобой. И «я настоящий» победил, когда ты очутилась в моих объятьях.
Мне будто перед смертью захотелось тебя поцеловать. … И всё. Процесс ведь был запущен заранее. Это уже невозможно остановить, моя изголодавшаяся по ласкам девочка, отодравшая на моей рубашке половину пуговиц.
Это был неописуемый, сумасшедший снос крыши. И мне как искушенному в этом деле парню было с тобой невероятно хорошо. Я даже больше скажу — мне давно не было так здорово. Настолько, что я потерял голову и остался на ночь.
Она меня потом возненавидит, вот её кошка уже меня презирает. Утром мозги немного проясняются, понимаю, что это нужно задавить в зародыше, порвать как можно быстрее, потому что Мэлани это не тот случай. В таких девушек влюбляются, на таких женятся и с такими заводят семьи. Поэтому я ей не подхожу. Включаю козла и сообщаю ей, что это была ничего не значащая интрижка. Но мы же умеем так феерически огрызаться! Синий чулок заявляет мне, что это она меня трахнула, а не я её. Ага, как же.
… Не могу уйти вот так. Поэтому оказываюсь с ней в душевой кабинке, поэтому мы снова занимаемся любовью, потому что мне придурку не хочется расставаться с ней врагами.
Вот и развлёкся на свою голову! Не понимаю почему не испытываю привычного облечения после хорошего секса?! Почему меня всё злит даже больше, чем обычно?! Почему меня выводит из себя прихорошившаяся Мэлани, которая всем своим видом говорит «я прекрасна, я счастлива, я желанна для мужчин, но не для тебя, Марк Винздор»?! А ещё она вдруг стала смелее, язвит с удвоенной желчью. Но когда я увидел, что за ней увязался Хардин … меня порвало странным, давно забытым чувством ревности. С чего бы такой херне случится? Нет, нужно на время исчезнуть. У меня как раз есть дела в Берлине. Недели, думаю, должно хватить.
Кто, скажите мне, любит понедельники? Мой вот не задался прямо с утра, когда в аэропорту перепутали мой багаж, затем, непонятно с чего заглохла машина, нужно менять к чёртовой матери. Приезжаю на работу — а тут Джек заявился, на стоянке нос к носу столкнулись. Но хуже всего — это было увидеть Мэлани. Что за фигня со мной творится? Нет, я конечно, на неё злюсь, хочется грязно материться, видя в каком она состоянии, но в то же время … я с какого-то перепугу рад её видеть и я волнуюсь за неё. Это никуда не годится, Марк!!! А тут ещё перед этим убийственно любезным Джеком приходится ломать комедию, хорошо хоть синий чулок талантливо подыгрывает, умняшечка моя, придушить хочется. Норов она мне будет здесь показывать! Здесь я решаю! И мой выговор совершенно справедлив, другого на её месте на порог бы уже не пустил, а её ещё и уговариваю. Но ей же об этом не известно, она думает, что я над ней издеваюсь, это только я знаю, что я вдруг размяк. Почему, почему, почему меня к ней тянет?! Баб что ли вокруг больше нет, что за шиза такая?! И ты поедешь со мной Мэлани, как миленькая, и даже не бухти. И судя по всему, мы продолжим наши тесные препирательства в постели. Так что я очень жду этих выходных. Но я об этом пожалею, и меня почему-то это не останавливает.
