— Я вообще не понимаю, куда ты собрался!? Это что так необходимо? Работа, знаешь ли, не волк, в лес не убежит, — ворчу я, конечно, я ему помогаю, я и собиралась, просто он предложил раньше, чем я успела до него добежать. — Тебе нужно соблюдать постельный режим. Марк, почему ты себя не бережёшь?
— Посижу в кабинете, там от меня будет больше толку. Я не привык днями торчать дома, даже когда у меня что-то болит. Да и ты всё-таки будешь ближе, будешь заглядывать к своему парню и исцелять меня взглядом. Тем более, мой адвокат советует показаться на люди, потому что для продвижения дела, факт о нападении, должен стать достоянием общественности, чтобы добиться резонанса. Так что да, я попрусь в офис с такой вот разукрашенной рожей и сломанным ребром. Порадую сотрудников, они, небось, будут счастливы видеть крокодила страдающим.
— Ты знаешь, что за глаза тебя дразнят крокодилом? — я закусила губу, чтобы не улыбнуться.
— Я всё знаю, — хмыкает он, ему явно нравится смотреть на меня сверху вниз, как я надеваю ему носки. — Спасибо, горошина. Люблю тебя.
— Но ты самый обалденный крокодил, из всех, каких мне только доводилось видеть, — теперь я уже лыблюсь вовсю.
— Я польщён. Но мы точно опоздаем, если продолжим заигрывать друг с другом, — всё, мы включили босса.
Марк с чувством собственного достоинства, не спеша идёт через фойе, затем мы поднимаемся на лифте, потом по коридору к его кабинету, и все, кто нам попадается по пути, кроме Хардина, конечно, застывают от ужаса при виде избитого лица нашего босса. Вот народу будет о чём посплетничать. Репортаж о нападении на Марка Винздора выйдет в эфир только в вечерних новостях, за это время люди навыдумывают бог весь чего. Мне пока велено держать рот на замке. Марк решил ещё и совещание собрать, чтоб совсем уж доконать подчинённых. У него видите ли скопилась куча претензий. Кто б сомневался!
Чтобы бестактно не пялиться на изувеченного начальника, люди опускают глаза кто на что, кто на собственные руки, кто на папки с документами, кто вообще разглядывает того, кто сидит напротив.
— Мистер Эванс, — выбрал себе жертву Марк. — Вы отвечаете за техническое обслуживание наших филиалов, верно? — тот качает головой, понимая, что сейчас ему влетит. — Тогда почему у меня такое впечатление, что вы сидите на своём рабочем месте, тупо ковыряетесь в носу и дрочите, втихаря глядя порнушку, вместо того, чтобы обеспечить полноценную работу сотрудников этих самых филиалов?!
Никто на босса глаз не поднимает, а вот я таращусь, да ещё и улыбаюсь при этом, он на самом деле такой смешной, когда злится.
— Мэлани! — я даже подпрыгнула от неожиданности, уж слишком быстро он переключился с Эванса на меня. — Я хочу, чтобы ты сейчас больше уделяла внимания европейским компаниям. Теперь иди! Ты свободна. Если у меня будут возникать замечания, я буду сообщать тебе об этом лично, но на совещаниях больше, пожалуйста, не появляйся!
— Это почему ещё? — хлопаю я глазами.
— Мэлани, иди, займись делом, — сузил он глаза, не объясняя причину при всех остальных раскрывших свои рты.
Но даже сидя в нашем финансовом отделе, я слышала, как он там отрывается по полной программе, размахивая своим воображаемым кнутом.
— Похоже, твой милый стесняется орать при тебе, — сделала предположение Шона, усаживаясь на своё место, вернувшись после совещания. — Везёт же некоторым.
— Это что-то новенькое, чтобы Марк и стеснялся, — бормочу я. — Видимо, я его просто отвлекаю.
В обед спускаюсь в кафе, беру две порции с собой и поднимаюсь к Марку.
— Тук-тук, снова прогонишь? — вначале просовываю только голову.
— Заходи, — радостно машет мне рукой. — Как раз думал о тебе, уже собирался ползти на твои поиски. Предполагал, что сидишь, дуешься на меня.
— Что на тебя дуться. Вот, возьми, поешь, злые люди тратят вдвое больше энергии. Буду смотрителем крокодила.
Марк смеётся, хватает одноразовую вилку и начинает уплетать, и жуя, о чём-то как всегда размышлять.
— Сегодня заедем после работы в один свадебный солон, — выдаёт он, а я так и замираю над своей лапшой. — Нужно примерить и выбрать платье.
— Это ты сейчас со мной как босс или как жених разговариваешь?
— Но ты ведь мне поесть не как финансовый аналитик принесла? Я всегда буду для тебя два в одном.
— А я для тебя?
— А ты для меня только моя единственная неповторимая любимая женщина, которая иногда присылает мне странные отчёты, вкусно готовит, заботится обо мне, скрашивает мои ночи и наполняет смыслом жизнь, — вот так взял и выдохнул на одном дыхании, искренне, просто. И я верю этим глазам, этим словам, от которых у меня навернулись слёзы.
— Хорошо, — вздыхаю с облегчением. — Потому что я собралась за тебя замуж.
— Хорошо, — улыбается он, копируя меня.
— У меня есть к тебе один серьёзный вопрос, и, наверное, я задам его тебе прямо сейчас, хотя так не хочется портить эту атмосферу.
— Решила поднять неприятную тему? Ну, валяй, будущая миссис Винздор.
— Что теперь будет с мальчиком, с Энтони? Если я не ошибаюсь, ему лет семь или чуть больше? Ведь он такая же жертва. Что будет с ним, когда его мамаша окажется за решёткой, где ей, кстати, и место, — смотрю на него и вижу, как он моментально мрачнеет. Я знала, что это испортит ему настроение, но не могла не спросить.
— Я не знаю. Сейчас он живёт с бабушкой и дедушкой. Когда я доказал в суде, что не являюсь биологическим отцом Энтони, я лишился на него всяких прав, по закону я для него никто. Стеф даже фамилию ему сменила. Я лишь могу помочь средствами на его содержание.
— Никакие средства не заменят ребёнку семьи, он не виноват, что у него такая мать. Ты сам знаешь, каково это расти без матери.
— Чего ты от меня добиваешься, Мэл?
— Я знаю, что парни с деньгами умеют договариваться с законом. Ты бы мог подумать над тем, чтобы взять опеку над ребёнком. Раньше тебе было больно осознавать предательство, глядя на него, а теперь тебя вряд ли будут мучить мысли об изменах Стефани, у тебя есть я.
— И ты готова полюбить чужого ребёнка? — вскидывает он брови.
Обхожу вокруг, присаживаюсь на краешек стола напротив него, и беру в ладони его лицо.
— Да, готова. А ещё я хочу, чтобы мы с тобой прошли детальное обследование и выяснили причину бесплодия. Но я в любом случае стану твоей женой. Просто если есть хотя бы небольшой шанс, я собираюсь его использовать, чтобы размножить на этой земле следы Марка Винздора. Потому что я очень тебя люблю, моё несносное чудовище.
Марк прижимает меня к себе, вздрагивая всем телом, в его поцелуе столько невысказанного желания, что не хватило бы никаких слов.
— Так как сейчас вы требуете особого обращения, то всё остальное уже дома, мистер Винздор, — шепчу я, и ещё какое-то время он не хочет меня от себя отпускать.
