— Тогда продай помещение и иди преподавать в школу классическую литературу, — издевательски-очаровательно улыбается Куин. — Где обещанный чай?
— Но я не могу продать магазин, это дело досталось мне от отца, — чуть не плача выдохнула Ирма.
— Вы точно какие-то сёстры по вере. Этой от отца достались книги, той так же папаша заморочил голову любовью к книгам. Ну что ж, если вы обе будете со мной любезны, я готов поделиться кое-какими практичными мыслями.
— Лучше бы ты деньгами поделился, — вырывается у меня, и Куин иронично дёргает бровью.
— Это тоже возможно, но зависит оттого, как вы будете себя вести, — хмыкает он.
— Видит бог, я никогда не была плохой, — беру с полки увесистый том, — Лучше успокою нервы чтением от тебя подальше. Буду сидеть тихо в уголочке, пока господин будет пить чай и раздавать советы очаровательной хозяйке. Только не пугай её вот так сразу, ладно? Я ведь сказала, что ты харизматичный, а не токсичный.
— Не волнуйся, каменная глыба, другие женщины ценят моё очарование.
Ну-ну, хоть отдохну от тебя, вредина. Без него скучно, а с ним невыносимо. Уже через пять минут слышу звонкий смех Ирмы, которая хохочет, как ребёнок. Значит всё нормально, Куин взялся за милые шутки. Нужно ему посоветовать выпустить книгу со своими перлами.
И вдруг …поддавшись импульсу, мне ведь простительно, я беременна и у меня особенный голод. Загадав страницу, открываю книгу, которую держу в руках и читаю: «Такие простые слова как «я соскучился» — могут вывернуть душу наизнанку и заставить сердце поверить в то, что нас постоянно и незримо связывает некий мост, и что один из нас ждёт на середине этого моста, ждёт с надеждой услышать звук любимых шагов».
Я даже не помню, как я оказалась в парке на лавочке, сжимая в руках купленный телефон. …Слабачка, просто безвольная тряпка. Ненавижу эту любовь! Зачем вообще тогда сбегала? Почему, почему я не могу не думать о нём? С момента нашего последнего разговора прошло два дня, и я сдалась. Позор тебе, гордая ирландка! Всё-таки нашёлся в мире мужчина, способный сделать тебя слабой. Он видимо даже не подозревает, что ты здесь из-за него слёзы по щекам размазываешь, нуждаясь в нём как в последнем глотке кислорода. И я набираю его номер:
— Скажи, как мне поверить тебе? Как начать безоговорочно доверять, не боясь быть преданной?
— Мы уже не здороваемся? — звучит в ответ самый прекрасный, но оскорблённый голос мужчины, который вот так нечаянно свёл меня с ума. — Другой номер? Я не удивлён. А зачем тебе мне верить, Даяна? Ты ведь нарочно делаешь всё, чтобы я тебе возненавидел. Знаешь, есть предел всему. И сегодня я не хочу с тобой разговаривать!
Он бросил трубку. Он действительно отключился.
— Прекрасно, ты сама виновата, Даяна Макграт. Каждая твоя попытка связаться с ним — дурацкая ошибка! И вот теперь ты докатилась до унижения. Поздравляю, ты просто мастер строить отношения! Что за мать из тебя получится?! — бормочу себе под нос, возвращаясь в книжную лавку.
— Где ты была? Выскочила пулей, вернулась в слезах! — недоумевает Куин. — Всё нормально?
— Просто немного затошнило и я решила прогуляться на свежем воздухе.
— Даяна, посмотри, я раздобыла ватман и написала первый афоризм. Как тебе? — улыбается Ирма, показывая мне надпись, выведенную на белом листе красивым ровным почерком.
«Мужчина может всё, когда женщина в него верит. Женщина может всё, когда мужчина её любит»
— Даяна, почему ты плачешь? — испуганно подскочила она ко мне, обнимая за плечи. — Дорогая, что-то не так? Ты расстроилась? Тебе не понравилось или как это понимать?
— Не обращай внимание, у меня просто сегодня плаксивое настроение. Очень правильный афоризм.
— Советую найти и написать другой, — вставляет Куин, — Иначе все, кому не хватает веры и любви, будут рыдать под твоим магазином. Мы, наверное, пойдём. Спасибо за чай и приятную компанию.
— Ты иди своей дорогой, а я пойду своей, — бросаю ему в дверях. — Мне нужно побыть одной.
— Побыть или повыть? — сердито уточняет он.
— Иди к чёрту, Куин! Твоей харизме явно не хватает чуткости! — разворачиваюсь и иду в противоположную сторону. Мне всё равно куда. Я готова весь вечер бродить по городу, наматывая шаги и мысли в клубок, лишь бы только подальше от этого типа.
И вот когда я почти успокоилась, когда убедила себя, что мне не везёт в любви и это совершенно нормально, потому что вокруг этого чувства раздули слишком большую несоответствующую правде шумиху — этот проклятый телефон зазвонил из моего кармана.
Глава 6
Даяна
— Передумал? Или что-то забыл добавить? — сдавленно цежу в трубку, шмыгая носом, потому что продрогла, как собака.
— Захотелось кое-что спросить. …Почему у тебя такой голос? Ты будто бы дрожишь, — и резкость в его тоне вдруг сменяется непроизвольной мягкостью.
— Замёрзла, — вздыхаю я, и снова с самым несчастным видом шмыгаю носом, желая невозможного. Хочу, чтобы он прямо сейчас прижал меня к себе, спрятал в полах своего пальто, целуя тёплыми губами. — Уже несколько часов брожу по улицам.
— Ох, Даяна. Что же мне с тобой делать? — с горечью вздыхает Дамир. — Скажи, почему ты позвонила мне снова? Мне важно знать. И ещё, пожалуйста, зайди в какое-нибудь кафе и согрейся. Прошу тебя, иначе я буду переживать.
— А почему ты будешь переживать? Волнуешься, как бы чего не случилось с ребёнком? — между нами какой-то диалог горькой любви, словно ты идёшь через поле, поросшее луговой полынью, а вдыхаемый воздух кажется пряным и горьким.
— Сейчас я просто беспокоюсь о тебе. Так ты ответишь на вопрос?
— Потому что я не могу выбросить тебя из своей головы. Хотя я всё равно с недоверием отношусь к сказанным тобой словам и боюсь, что ты подключишь полицию, которая в силах отследить сигнал телефона. Поэтому этот тоже придётся выбросить.
— Даяна, пожалуйста, не нужно. Клянусь тебе, что я не собираюсь заводить на тебя уголовное дело. Я просто хочу тебя найти. Хочу увидеть и поговорить. У меня есть чувства к тебе несмотря на то, что ты так мотаешь и треплешь мне нервы. Эти два дня были … скажем так непростыми для меня. Я очень злился на тебя.
— Джентльмен снова сдержан, учтив и воспитан, — хмыкаю я. — Можешь не давить на тормоз, а сказать всё как есть, называя вещи своими именами? Даже в ненависти есть страсть…
— Ты достала меня, правда, достала! Хочется тебя придушить! А потом схватить и трясти, пока я не вытрушу из тебя всю твою дурь! Хочется наорать на тебя, заставить выслушать километры моего возмущенного негодования! Хочется смотреть на тебя злыми глазами и играть желваками, а затем закатать рукава рубашки по локоть и жёстко заняться с тобой любовью. Но я не могу. Не могу, потому что ты эмоциональная чувствительная беременная девушка и мне приходиться сдерживаться. До тебя я ещё ни у кого не просил прощения за мою воспитанность. Прости меня, Даяна, что не позволяю себе укрыть тебя матом. Тебе нравятся грубые мужчины? Или это у тебя фетиш такой?
