Двадцать минут затишья перед бурей. После чего Дяана отодвинула тарелку и решительно поднялась из-за стола:
— Я хочу наконец узнать в чём причина написанной у тебя на лице трагедии и прекратить это. Прошу, уважь меня правдой и не нужно бояться сказать лишнее, потому что я беременна и меня нужно оберегать. То, что может вызвать негодование и стресс у женщины под гормональным давление никому не ведомо и непредсказуемо. Меня могут расстроить и совершенно банальные вещи. Пойдём! — и снова она ловит мою руку и прежде, чем двинуться к выходу, крепко меня обнимает. Будем считать это хорошим знаком.
— Ладно, с чего-то нужно начинать, — вздыхаю, ерошу волосы, ловлю её взгляд. Присев на кровать Даяна замерла, приготовившись слушать. — Куин полагает, что мне нужно исчезнуть из твоей жизни, пропасть навеки вечные, если я уеду сегодня же — ты никогда не узнаешь этой правды. Он не верит, что мне хватит смелости признаться, потому что, если я сбегу ты будешь ненавидеть меня значительно меньше. Но я всё равно рискну, потому что возможно иногда я поступал как ничтожество, но я никогда не был трусом. Так как я не хочу пропадать из жизни девушки, которую полюбил всем сердцем, не хочу потерять связь со своим ребёнком, потому что у меня есть капля надежды…
— Дамир, достаточно предисловий просто скажи! — не выдерживает она этого нервного напряжения.
— Дело касается той аварии три года назад. Я рассказал тебе не все подробности. Не посчитал нужным. Как и не потрудился узнать тебя поближе, расспросить о твоей жизни. Меня слишком резко затмило этим чувством к тебе, поэтому всё, что было до наших с тобой отношений стало неважным, второстепенным и прожитым. И это было моей ошибкой. …Как я и говорил, тем вечером лил дождь, Линда затеяла скандал в машине, я психовал, превысив скорость. И тут на дорогу неожиданно выскочил человек… я попытался избежать столкновения, но было уже поздно, я всё равно сбил этого мужчину в чёрном дождевике, и повернув руль, снёс ограждение на строительной площадке… машина перевернулась. Полиция прибыла на место аварии, но так как у барона Морли были очень влиятельные друзья и сам он не последний человек в Лондоне, информация о сбитом пешеходе нигде не всплыла. Это дело замяли, признав погибшего мужчину виновным так как он переходил дорогу в неположенном месте. Наши имена не должны были всплывать, высшее общество не любит мараться. Этого мужчину звали Даниэл Пауэр… — услышав это, Даяна вскрикнула, зажав рот ладонью. Замычав, она принялась трясти головой, и в конце концов заплакала. — Куин сказал, что это был твой отец. Я очень сожалею и сочувствую твоей утрате. …Да, я послужил причиной его гибели, но я продолжаю настаивать, что это был несчастный случай. Даяна… — она так плачет, закрыв ладонями лицо, что у меня сердце разрывается. Пытаюсь сесть рядом и обнять, но она отталкивает меня с таким остервенением, что мне хочется перестать дышать.
— Уйди! Уйди отсюда, я не хочу тебя видеть!!! — кричит она и её красивое лицо исказилось от боли.
— Не уйду! — вдруг рявкаю в ответ. — Не уйду, потому что сейчас ты самое важное, что есть в моей жизни! Возможно, мы не зря встретились и любовь не зря просто так связала нас ребёнком! Я не уйду, Даяна, потому что хочу бороться за нас, и я готов вынести шквал твоих обвинений. Когда эмоции улягутся ты посмотришь на всё иначе…
— Как иначе? Глядя на тебя, я буду видеть убийцу моего отца!!!
— Тогда глядя на моего ребёнка ты тоже будешь видеть убийцу твоего отца? Может, избавишься пока не поздно?!
— Не смей кричать на меня!
— Буду кричать, чтобы докричаться! Это был несчастный случай! Он выскочил на дорогу прямо перед моей машиной в темноте под проливным дождём, словно от кого-то убегая! Я не успел нажать на тормоз, потому что это было нереально!
— Тогда я уйду! — вскакивает она, пытаясь броситься в сторону двери, и я конечно же сгребаю её в охапку, с силой прижимая к себе, пытаясь сдержать эту истерику.
— Я тебя никуда не отпущу! Буду часами тебя обнимать, молчать, подавать воду, ставить на лоб холодные компрессы, но не отпущу. Не позволю страдать, заламывая пальцы, рыдать и проклинать меня, убегать вместе с Куином, потому что на самом деле ты этого не хочешь. Если уйдёшь — тебе будет только хуже, а мне вообще невыносимо. Мы переживём и примем это вместе. У нашего ребёнка будет настоящая семья, и ты позволишь мне заботиться о вас и любить тебя. Ты сможешь простить судьбе этот удар и разрешишь своей любви залатать все дыры, потому что любовь сильнее всего остального. Я знаю, что ты тоже любишь меня, что тебе хорошо со мной, что мы половинки одного целого и друг без друга уже не сможем…
— Молчи, ты обещал молчать, — застонала Даяна, продолжая всхлипывать, но хотя бы уже перестала вырываться. Подхватываю её на руки, кладу на кровать и ложусь рядом, снова прижимая к себе, укутывая своими руками, оборачивая в своё настойчивое чувство. Она мне нужна. И я хочу, чтобы она это почувствовала, впитала в себя, потеряв всякое желание противиться.
Через час Даяна уже просто шмыгает носом, минут через сорок изредка вздыхает и что меня радует — не отталкивает меня. Я не знаю о чём она думает, что сейчас творится в её голове, но очень хочу узнать, дорого бы отдал, чтобы подслушать хотя бы половину.
Осторожно целую её в макушку, потом чуть смелее в висок, задерживаюсь губами, скольжу ими в сторону её маленького ушка:
— Я могу себе это представить, но мне этого не прочувствовать в полной мере, этой жуткой и трагической случайности, этой потери и мистических совпадений. Но я могу сказать тебе одно — расставшись мы уничтожим друг друга, это будет уже не жизнь, а мучение. Поэтому я выбираю тебя, наше будущее, твои улыбки, твой запах, твой охрипший голос по утрам, твои хмурые брови и шуточки. Я выбираю счастье быть с тобой. …Ты мне что-нибудь ответишь или продолжим молчать?
— Я всё ещё думаю, — выдавила она. Уже хорошо, что она колеблется, а не твердит категорическое «нет». Значит, любовь в ней борется с горечью, а настоящее бьётся с прошлым. И я очень хочу, чтобы любовь победила. Продолжаю покрывать её лицо очень нежными поцелуями. Скулы, заплаканные глаза, носик, щёчка, добираюсь до губ и целую её сомкнутые уста. Она не отвечает, ей не до ласки, но и я не сдаюсь. Продолжаю осыпать её поцелуями и не размыкаю объятий, чтобы не удрала.
— Теперь всё сложилось для меня в одну картинку. И у меня есть некоторые предположения. …Хотя ты вряд ли мне поверишь. Мне нужно увидеться с Куином, — снова спустя какое-то время заговаривает Даяна. — Отпусти меня, Дамир.
— Не отпущу!
— Но я хочу в туалет.
— Тогда мы пойдём туда вместе.
— Ты с ума сошёл?
— Да. Разве не очевидно? Из-за страха тебя потерять! — помогаю ей подняться и действительно иду вместе с ней в туалет. Она думает, что я в последний момент отвернусь или выйду, но этого не происходит, я продолжаю смотреть ей в глаза, а она слишком эмоционально истощена, чтобы воевать со мной. — Моя будущая жена не должна меня стесняться, ведь я собираюсь присутствовать при родах. Я не смогу отойти от тебя ни на секунду, пока не буду уверен, что мы вместе, что ты не надумаешь снова исчезнуть. И я готов повторять тебе постоянно, что я люблю тебя. Даже когда ты сидишь на унитазе. Мне важно, чтобы ты меня услышала, Даяна.
