— А теперь ты станцуешь! — заявляет она проигравшему. По середине мгновенно освободили место, врубили музыку и танцевать начали все, включая Ирму. Ирландия всегда славилась своей непревзойдённой танцевальной культурой выражая таким образом сильный дух и символизируя непреклонную волю народа. Поэтому ирландцы обожает танцевать, был бы повод, а танцор найдётся. Наши танцы имеют удивительный узор движений, и глядя на ножки Ирмы я ещё раз убеждаюсь, что ирландский танец — это воплощение грациозности и лёгкости. Какие чудные ножки! Хорошо, что я сижу, потому что я уже офигел по полной. …Но это ненадолго, меня подхватывают и затягивают в это дикое веселье.
Опомнился на улице, держа Ирму за руку. Кажется, я весь вечер держал её за руку и отпускать не собираюсь.
— Почему, почему у тебя нет парня? — мне на лицо капает дождь, его холодные капли заползают за шиворот, но мне на это плевать, мне интересно, что мне ответит эта рыжая хохотушка.
— Наверное, потому что я ждала кого-то особенного, только моего шалопая, единственного, немного сумасшедшего балбеса, — улыбается она и второй рукой я уже крепко прижимаю её к себе, млея от того, что она не сопротивляется.
— Как думаешь, меня можно назвать балбесом? — вожу кончиком носа по её щеке, зная, что в следующую секунду я её поцелую.
— Ещё каким! — ловлю губами её ответ. Дождь усиливается, но я не могу остановиться, не могу сдвинуться с места — я упиваюсь поцелуем с девушкой, которая отвечает мне с фантастической нежностью и с таким заразительным желанием, что ещё минута и меня вынесет в открытый космос.
— Мы промокнем, — наконец удаётся шепнуть ей.
— Предлагаю найти укрытие, сбросить одежду и греться под одеялом. Вдвоём. Да? — на моё предложение она утвердительно кивает, и я уже обожаю этот дождь. — Тогда бежим!
Глава 12
Даяна
— Скажи, англичанин, почему каждый раз, когда я просыпаюсь в твоей постели, я застаю тебя за тем, что ты лежишь и разглядываешь меня? — улыбаясь, сладко потягиваюсь и разрешаю ему потрогать мой животик. Там даже выпуклости не видно, но Дамиру кажется, что он ощущает связь с ребёнком.
— Любуюсь я тобой, ирландка. Мечтаю и планирую под музыку твоего сладкого сопения. Иногда ты что-то бормочешь, причём на незнакомом языке.
— Вот блин прокололась, теперь и ты знаешь, что я во сне ведьмовские заговоры сочиняю, — хихикаю в ответ. — Так странно, мне сегодня приснился Куин. Воде бы мы с ним на какой-то ярмарке, где торгуют разными поделками и угощают глинтвейном, Куин забрался на карусель, усевшись на розовую лошадку. Наверное, я уговаривала его слезть и не позориться, и ты как раз услышал эти бормотания. Нам обязательно нужно идти в клинику? — настроение тут же падает, да и Дамир становится серьёзным.
— Вчера я уже отправил сообщение доктору Кэмпбелл, что мы зайдём. Ну, прошу тебя, не нужно сразу тухнуть, включись обратно, сияй вопреки всему. Всё будет хорошо, обещаю. Что будешь на завтрак? Только скажи.
— О, мистер сноб сегодня такой любезный. Даже не рассчитывай, что я захочу овсянку с фруктовым смузи, — морщу носик, посылаю ему воздушный поцелуй и скрываюсь в ванной.
Пока Дамир заговаривает зубы Джоан, которая встретила нас достаточно холодно, рассказывая ей, что произошло недоразумение, что я вовсе не сбегала, а отлучалась по семейным делам, медсестра с неизменной пластмассовой улыбкой берёт у меня анализ крови, взвешивает, меряет давление и готовит к осмотру. После случившегося и вскрывшихся фактов я на дух не переношу доктора Джоан Кэмпбелл, ненавижу её, но именно она собралась меня осмотреть, чтобы убедиться, что «дело их рук» развивается без патологий. Делая УЗИ она разговаривает со мной сквозь зубы, а я так же сквозь зубы ей отвечаю.
— Ну что ж, мистер Шакли, к сожалению, мои подозрения подтвердились, — уставилась на Дамира, поджав губы. — Полтора месяца без наблюдений не прошли бесследно. Я обнаружила серьёзные нарушения и угрозу срыва. Если мы сейчас же не примем меры, вы потеряете этого ребёнка.
— О каких мерах идёт речь? — заиграл желваками Дамир, сузив глаза, но при этом успокаивающе сжав меня за руку.
— Круглосуточное наблюдение, усиленная терапия лучшими и щадящими препаратами. Шанс у вас есть, но нужно торопиться.
— Да бред! — взрываюсь я. — Не может такого быть я чувствую себя превосходно! Я не…
— Я так понимаю, всё это мне влетит в немалую сумму? — перебивает меня Дамир, почти проткнув это мерзкую докторшу своим пронзительным взглядом.
— Верно. Разве будущий наследник того не стоит? — лгунья и преступница сдержанно улыбается ему в ответ. — Я обещала вам ребёнка — и он у вас будет. При условии, что я буду наблюдать Даяну до самого момента его рождения.
— Нет! Нет, я против! — вскакиваю со стула и бросаюсь к двери.
— Дайте нам минутку, доктор! — Дамир догнал меня уже в коридоре.
— Что хочешь мне говори, но я сюда не вернусь! Со мной и моим ребёнком всё нормально! Она выдумывает! — перехожу в нападение, чтобы не дать ему возможности начать меня убеждать.
— Я даже не сомневаюсь, что с вами всё хорошо, — спокойно произносит Дамир, беря меня за плечи, — Прошу, успокойся. Джоан наверняка решила таким образом выдурить из меня ещё денег. Нам придётся рискнуть и действовать иначе. Решительно. Не дожидаясь рождения малыша. Послушай меня и доверься мне, ладно? Я уже думал об этом. Мы сыграем на человеческом страхе, ведь все они в этой клинике прежде всего боятся за свою шкуру. Как звали доктора, с которым тогда шепталась Джоан?
— Хьюз. Кому ты звонишь? — начинаю нервничать. Он значит успел разработать какой-то план, а меня посвятить в это не посчитал нужным. — Дамир! Ты слишком быстро шагаешь! — влетаю за ним в кабинет доктора Хьюза.
— Значит, вот как мы с вами поступим, доктор. Вы напишете чистосердечное признание и даю вам слово, что прокурор пересмотрит положенный вам срок заключения. Нам известно о махинациях с якобы оплодотворёнными яйцеклетками, о нарушении врачебной этике, о том, как вы отбираете у суррогатных матерей их родных детей ради собственной выгоды. Учтите, за торговлю детьми срок от двадцати лет и выше. Так же я знаю, что Даяна носит нашего с ней ребёнка, что яйцеклетки Линды Морли нежизнеспособны, что вы просто выманиваете деньги у богатых бездетных пар и обманываете девушек, которых сюда заманиваете. Подумайте хорошенько, доктор Хьюз, кто за это будет отвечать. Я уже вызвал полицию и подключил нужных людей. При наилучшем раскладе Джоан Кэмпбелл окажется в камере предварительного заключения уже сегодня. Вы хотите составить ей компанию? — ох, хорош! Как же он отчеканил каждое слово! Жёстко, уверенно и убедительно!
— Полагаю, вы сдержите своё слово, мистер Шакли. Я готов давать показания при одном условии — в СМИ не должно попасть моё имя.
И когда прибыла полиция… началось такое… Никогда не думала, что могу испытывать такое удовольствие, наблюдая за тем, как кого-то уводят в наручниках. На докторе Джоан Кэмпбелл они смотрелись просто шикарно. Хотя, если бы не она, я бы никогда не встретилась с Дамиром. Здесь нужно отдать судьбе должное. Благодаря заварившейся каше многие люди узнают правду, потому что на следующее утро Лондон потрясла новость о скандале, связанном с торговлей детьми и клиникой репродуктивных технологий. Об этом заговорили не только британские СМИ, но и новостные каналы разных стран. Не знаю каким чудом или какими деньгами Дамиру удалось добиться, чтобы журналисты не пронюхали наши имена, пока будут идти разбирательства нам разрешили вернуться в Ирландию. И первым делом он потащил меня к доктору. Выяснил фамилию самого лучшего специалиста и прямо из аэропорта в Дублине мы отправились в ещё одну клинику. Доктор Руперт Келле мне понравился уже тем, что он рыжий, а на столе у него стоит фото его семьи: рыжая супруга и трое рыжих детей. Смотрю на это фото и улыбаюсь, пока доктор просматривает результаты моих анализов.
