— Ты классный, — задумчиво тяну я, глядя как Куин, обернув вокруг бёдер полотенце после купания, что-то подогревает на печи к ужину. Это уже стало у него в порядке вещей, он совершенно меня не стесняется, наоборот, нарочно щеголяет передо мной в этом эротичном виде. Он терпеливый, как крокодил, который может месяцами выжидать свою жертву. — Ты ведь был когда-то влюблён, правда? И думаю, когда-нибудь снова потеряешь голову из-за какой-нибудь роковой фурии. Мне повезло, что я тебя встретила.
— Да неужели? Фурия, я не верю своим ушам!
— Я не фурия, я чудачка.
— Согласен, продолжай, не останавливайся, меня возбуждает твоя самокритика.
— Нет, правда, я будто не от мира сего. Меня словно вытряхнули с одной из этих книг, — сижу на своём импровизированном диване, поджав под себя ноги, натянув длинный чёрный свитер до самых колен, и философствую, пока этот Аполлон сканирует меня своим пристальным взглядом будто подопытную мартышку. — Другая на моём месте давно бы потянулась к такому парню: находчивому, симпатичному, смешному…
— По-моему, это сейчас какого-то кролика описала: находчивый, симпатичный, смешной, ещё добавь пушистый и будет точь-в-точь.
— Да, правильно, спасибо, что перебил и поправил. К такому заносчивому смазливому бандюге, коварному аферисту каких свет ещё не видел, с такой обворожительной улыбочкой, что у всех без разбору женщин начинает кружиться голова. Уверена, ты любишь секс, и ты большой фантазёр и развратник, с тобой можно было бы полдня не вылезать из кровати. С тобой можно поговорить о чём угодно, это один из главных факторов. У тебя куча ворованных денег и тёмное прошлое. И ты умеешь печь торты — это второй жирный плюс. Но понимаешь… для меня во всём сейчас присутствует одно большими буквами «но». Когда я смотрю как ты двигаешься, как иногда бросаешь на меня пристальные взгляды — я почему-то сразу вспоминаю Дамира. Когда я касаюсь своего тела, я снова вспоминаю как его руки и губы касались моей кожи, и мне хочется сохранить эти ощущения в памяти. Всё ещё хочется помнить тот трепет, эту каждую эмоцию на грани, этот срывающийся шепот. Глаза цвета виски и красивые длинные пальцы. Меня ослепило им будто вспышкой. И я очень на него обижена, даже зла, но себя, кстати, тоже. Но я пока что хочу сохранить ощущения от этой вспышки, не накладывая отпечатки других отношений. А ещё может, потому что я прочла в «Послании леса», что пока ты носишь ребёнка нельзя допускать связи с другими мужчинами, иначе судьба, таланты и силы этого ребёнка спутываются, его будто оплетают чужой энергией, связываю по рукам и ногам. И тогда такой ребёнок рождается несчастным, не ощущая своего предназначения, потеряв смысл, энергетически истощённым. Поэтому в те далёкие-далёкие времена, если даже женщину изнасиловал враг, ведь тогда нападения кочевников было достаточно распространённым явлением, муж не делил с ней ложе, пока дитя не появлялось на свет. Несмотря на то, что ребёнок был зачат без любви, он рождался невероятно сильным и выносливым.
— Я понял, что книги тебе читать вредно. Начитается всякого бреда доисторических времён и забивает потом себе этим голову, — недовольно ворча, Куин снова отворачивается к плите. — То есть, пока не родится ребёнок мне нужно чаще работать руками и снимать напряжение самостоятельно? И только потом у меня может появиться надежда?
— Что-то вроде того.
— Ты действительно с приветом. Лучше не выкладывай из камней послание в космос, а то прилетят эти твои с планеты чудаков и свиснут тебя раньше времени. Я подожду, я уже говорил, что я терпеливый. И я абсолютно уверен, что когда мы поднимем кипишь в Лондоне, когда затеем судебный процесс против этой клиники «Щедрое лоно», ты увидишь своего Дамира совсем в другом непривлекательном образе и все твои сохранённые впечатления, которые ты тут собралась законсервировать — выветрятся со скоростью пули!
* * *
Ночь, за окном непроглядная темень, в стекло размеренно барабанит дождь, у меня замёрз нос и стопы, я уже даже не против перебраться к Куину и согреться рядом с ним. Но через минуту понимаю, что же меня разбудило. Стон. Который снова повторился.
— Куин, — заползаю на кровать и трясу его за плечо. — Тебе приснился кошмар? Всё в порядке?
— А-а-а, зуб…зуб так разболелся, что сдохнуть хочется, — стонет он, поворачиваясь ко мне лицом.
— Выпей обезболивающее, а завтра нужно ехать к врачу.
— Нет! — злобно рычит он.
— Что нет? Нет лекарства?
— Никаких стоматологов! Не поеду! Проглочу ещё пару таблеток и к утру пройдёт.
Но к утру не прошло, а уснуть под эти стоны у меня не получилось.
— Так, собирайся и поехали! Зачем терпеть эти мучения?! Поднимайся! — пытаюсь стащить с него одеяло, в которое он вцепился мёртвой хваткой.
— Нет, я сказал! Даяна, отвали! Отстань от меня! — кидается он на меня с такой агрессией будто я у него печень собралась отобрать.
— Когда умру, развеешь мой пепел над океаном, — стонет он ближе к обеду, ослабев или отупев от боли. — Жаль, я не увижу твоего ребёнка. Но я могу оставить тебе мои деньги.
— Вот идиот! Признавайся, ты что боишься ходить рвать зубы? Дрожишь при виде стоматолога и теряешь сознание от звука бормашины? — из чувства сострадания стараюсь не смеяться, но получается неважно. — Только прошу, скажи правду.
— Чтобы ты снова начала икать от смеха? — зло цедит он. — Я не боюсь, просто, когда мне делают больно — я делаю больно в ответ. Однажды я одному стоматологу челюсть сломал.
— Уму непостижимо, парень, который не раз участвовал в драках, главарь банды ирландцев, которому ломали нос, рёбра и выбивали зубы, боится стоматолога?
— Не боюсь, а неадекватно реагирую! Что тут непонятного? Это как у некоторые начинают задыхаться в лифте, потому что у них клаустрофобия, так и я не могу сесть в это чёртово кресло! Да, у всех свои прибабахи и я не исключение!
— Вот это ты меня ошарашил! А я думала ты смелый и отчаянный, бегущий с улыбкой по лезвию ножа…
— Ты у меня сейчас договоришься. Не трогай меня я злой!
— Поехали в клинику, жертва фобии. Я буду держать тебя за руку, а лучше за обе сразу. Придумай для себя какое-нибудь вознаграждение, которое ты получишь после, чтобы мотивировать себя на этот бесстрашный шаг. Например, снимешь проститутку и выпустишь пар или …боже, чем же тебя ещё можно заинтересовать, — задумалась я, кусая губы. В голову лезла одна ерунда: плитка шоколада, большая пицца, спасалон и массаж, то, чего хотелось мне, но чем вряд ли соблазнишь Куина.
— Ты меня выкупаешь! — заявляет он, взбодрившись. Даже зуб, наверное, ныть перестал.
— Чего? …Что значит выкупаешь? — вытаращилась я, округлив глаза, пока он любуется моей отвисшей челюсть и оттопыренной губой, его любимая картина. — Я ведь тебе сказала — никакого секса!
- Так ничего такого и не будет, я к тебе даже не дотронусь. Честно! Я буду сидеть в корыте и наслаждаться пока твои ручки будут меня купать. Представишь, что я твой возлюбленный. Просто почти невинная игра, по-дружески, чтоб мне жилось веселей и фантазировалось ярче. Ради этого я готов вытерпеть стоматолога. Хватит у тебя отваги, куколка?
