— Что же ты хочешь Артур? — выдохнула я, всё ещё вися на нём, разгорячённая и одурманенная испытанным, бережно поддерживаемая его сильными руками.
— Ты мне это уже дала, — медленно произнёс Артур, еле сдерживая своё ликование по этому поводу. — Ты только что приняла мою сторону, окончательно и бесповоротно для стражей. Предложив мне своё тело — ты Шарлотта позволила мне коснуться твоей души. Большего мне не нужно.
Я сделаю для тебя всё, что ты пожелаешь сотворить с этим местом страха и боли.
— Для начала, я хочу, чтобы они все до единого покинули территорию Монакра. Все девушки и персонал должны остаться живы, в особенности невредимыми должны оказаться директриса и наставницы. Здания пансионата должны быть взорваны и не подлежать восстановлению. Но я желаю суда! Чтобы сюда понаехало полиции и ФБР, чтобы дело получило огласку, а сама директриса и наставницы признались в творящемся здесь беспределе, в итоге схлопотав по заслугам. Я хочу, чтобы теперь они стали пленницами, заключенными в федеральную тюрьму.
— Всего лишь? — удивлённо вскинулся Артур. — Пф, ладно.
Стоя на противоположной стороне дороги, я наблюдала, как ученицы и наставницы с отмороженными физиономиями дружным строем выходят за ворота, вернее, мимо того, что от них осталось, не придавая значения приближающемуся концу Монакра. Они выходили и строились в шеренги: девушки, грымзы училки, поварихи, парочка уборщиков, мордатые охранники, словно отёкшие питбули, директриса, её любовник бухгартер, все управляемые Артуром, его проникающими духами. Сам он стоял рядом со мной и усмехался. Когда раздался взрыв и весь комплекс пансионата сложился в одну большую пылящуюся кучу, Артур довольно потёр ладонями:
— Желающих свидетельствовать должно быть много. Я позабочусь, чтобы всплыли даже бывшие выпускницы. Твои мучительницы угодят на нары. Но я позволю себе сделать небольшую поправку твоим желаниям. Для начала — маленькое представление, — и после этих его слов, шеренги словно очнулись ото сна.
Загудели, заходили ходуном, но я видела, как темные тени продолжают сновать среди этой взбудораженной толпы. Что-то послужило сигналом, и девчонки в возрасте от двенадцати и старше, ученицы младших и старших групп вдруг накинулись на своих наставниц с кулаками, выпуская наружу накопившуюся ярость. Для кого-то эта сцена возможно показалась бы вопиющей бесчеловечностью, но для меня … она была усладой для глаз, разливаясь упоением по моим венам и окутывая сердце удовлетворением. Одна только мысль, что эти сушеные гаргульи будут страдать — делала меня счастливой. Вот таким я стала человеком, такой я теперь стала женщиной, со своей скрытой жестокостью и пугающим расшатанным разумом, со своим собственным взрощеным демоном. И для Артура я была открытой книгой, благодаря своему ведьмовскому дару он чуял все мои темные помыслы и просматривал дальние закоулки моей души. Похоже, пока что он один знал, на что я способна и каким образом меня можно остановить. Он один знал меня настоящую, что страшно, потому что даже я толком не знала на что способна. …И он принимал меня такой.
— Всё потому что тебе нужен ручной страж? — спросила я его, в продолжение своих мыслей.
— И да, и нет, — с небрежным видом заправского шофера, Артур снова уселся за руль. — По сути Шарлотта, ты ведь даже не знаешь что представляют собой стражи, как распоряжаться заложенными в тебя способностями, как нарушать порядок привычных вещей подпространственной силой, зовущейся здесь магией, как на самом деле устроен этот мир и множество других, как различать ведьмаков, стражей и охотников. Ни черта этого, как и многого другого ты не знаешь, и по большому счёту тебе плевать, ведь в тебе укрепилась всего одна потребность, всего одна цель для твоего существования — любить и быть любимой. Этим ты для меня и ценна. Твоё чувство любви, подпитываемое твоими способностями стража будет в разы сильнее, настолько стойким и живучим, что ни одна вибрация темного потенциала не в состоянии будет разрушить источаемое тобой защитное поле. Ведь любовь это и есть щит, купол, та же мощная магия, только люди этой современности не придают ей должной ценности. Рядом с тобой я стану совершенно недосягаемым для своих врагов. Корвинам нечего бояться стражей, пока ты находишься в состоянии любви, — Артур усмехнулся, выезжая на трассу.
— Почему же тогда тебя не защитила твоя любовь? Почему стражи всё-таки укатали тебя в янтарь? Ты любил свою как её там … не по-настоящему?
— Вайлет, — напомнил мне Артур. — Ты молодец, подметила один важный нюанс, — при этом он довольно покосился в мою сторону, словно желая похвалить меня ещё и своим взглядом. — Любовь — это панацея от всех бед, если тебя конечно же не надумает уничтожить объект твоей страсти. Перед ним ты беззащитен, особенно если ваша любовь не была взаимной. Обоюдное чувство ведьмака и стража, наоборот может обладать уникальной мощной силой. Я так думаю, потому что это всё теория. Твой случай Шарлотта беспрецедентен. Твой отец своей ошибкой в воспитании — сыграл злую шутку со стражами. Они уж наверняка сейчас ломают себе голову, как нейтрализовать то защитное поле, которое ты создаёшь вокруг Корвинов.
— Расскажи мне свою неудачную историю любви колдун, дорога длинная…
— А ты обожаешь слушать сказки, — продолжил за меня Артур, кивая. — Только я не буду тебе рассказывать. Я покажу, — и его пальцы коснулись моего виска.
Глава 8
«Я очутилась посреди шумной площади, кругом люди и торговцы-зазывалы. Первые укрепившиеся поселения колонистов из Старого Света.
В считанные доли секунды я чуть не тронулась умом, но потом поняла, что невидима для людей. Артура я заметила сразу же — призрак из катакомб вдруг приобрёл свой человеческий образ из плоти и крови. Высокий, статный британец, с длинными каштановыми волосами, завязанными сзади в волнистый хвостик, гладко выбритый, с аристократической осанкой и такими же длинными красивыми пальцами. Он выбирал персики, одновременно косясь на молоденькую рыжеволосую девушку рядом с соседним прилавком. Артур обладал редким цветом глаз — цвет горного малахита, зелёные с чёрными прожилками. Когда он смотрел на девушку — густая зелень его необычных глаз становилась ярче. Но меня поразила его улыбка — почти смущенная, никак не вяжущаяся с образом великого и ужасного повелителя теней.
— Это самая сладкая кукуруза во всём округе, — подошел он к девушке, явно мучающейся сомнениями. — Вы можете верить моему слову, мисс.
— Право не знаю, сколько смогу донести, — улыбнулась ему хорошенькая белокожая мисс, впуская в свои голубые глаза удивительную лучезарность. — Мы с вами знакомы?
— Виделись у Родшильдов, — кивнул ей Артур. — Я был очарован вашим музыцированием. Артур Корвин, — учтиво представился он. — Могу я предложить вам свою помощь? Буду рад сопроводить вас с вашими покупками.
— Это было бы очень любезно с вашей стороны мистер Корвин. Меня зовут Вайлет Тюдор, но вы видимо в курсе, — она снова обворожительно улыбнулась, присев в вежливом реверансе.
Он берет её кошелку и они не спеша можно сказать плетутся по дороге, обгоняемые повозками, облаками пыли и другими пешеходами. Я следую за ними, не пропуская ни одного слова. Артур держится учтиво, но по его опаливающим взглядам я понимаю, что он запал на эту красотку. И что его в ней так привлекло? Ямочки на щеках? Тонюсенькая талия, как у пчелиной матки или эта белая шея, на которой она так гордо несла свою рыжую головку? Бегло сравнив его с другими встречными мужчинами, я заметила, что сюртук на повелителе теней надет весьма дорогой, а значит богатый жених выставлял своё состояние напоказ. Хотя Вайлет тоже не казалась простушкой, по всему она принадлежала к известной семье в этом городе, казалась образованной и не отягощенной трудовыми мозолями. Ещё бы не в состоянии донести пять початков кукурузы!
