Те, кто всё же доходил до конца, уже на всю жизнь оставались морально искалеченными. И я не была исключением.
Прежней мне стать уже было не суждено.
Но выжить в этом аду мне помогала мысль, что срок моего заключения всё же ограничен, и очередной прожитый день приближает его конец.
А ещё меня согревал амулет подаренный Басом.
Каждый вечер я сжимала его в кулаке, урывками вспоминая свои счастливые моменты. Их было не много в моей жизни, но они всё-таки были, и в основном они были связаны с этим мальчишкой. Каждый день я заставляла себя вспоминать его лицо, чтобы не забыть, чтобы не потерять в памяти того единственного, кому не была безразлична.
За эти семь лет мой отец ни разу так и не удосужился меня навестить. Хотя не скажу, что я его ждала. Мне вдруг стало всё равно, что станет с человеком, который по какой-то нелепой случайности стал моим биологическим отцом. Я ненавидела его. Каждая моя клетка была пропитана ненавистью к пансиону Манакр и к отцу.
* * *
И вот наконец этот долгожданный день настал! Свершилось! Я выстояла! Даже в ушах звенит от непостижимого радостного осознания!
Нас таких набралось целых десятеро, тех, кто сегодня должен был выйти на свободу и покинуть эти проклятые стены уже навсегда.
— Просто не верится, что мы дожили, — проворчала Джейн, собирая свои вещи в старый чемодан. — Такое ощущение, что я восьмидесятилетняя старуха. Наверное, тут и там время течет по-разному.
— Чарли, а чем ты займешься в первую очередь, когда вернешься? — зычно поинтересовалась у меня одна из девушек, никогда не скрывающая своей неприязни ко мне. Я же в свою очередь, никогда не скрывала своего мнения о ней. Хотя … кто знает, может теперь и я стала похожей на одну из тех дряней, издевательства которых мне приходилось здесь сносить.
— Для начала постараюсь избежать встречи с посыльным отца и отправлюсь домой своим ходом. Потому что просто жду не дождусь поквитаться со своим родителем за его особую заботу, — сухо ответила я сквозь зубы.
— И что ты сделаешь, спалишь поместье теперь уже полностью? — презрительно фыркнула она. — А вот я собираюсь затащить в постель первого смазливого парня, и не слезать с него неделю! Потом найду следующего и так далее! Меня просто уже трясет, когда я об этом думаю… — заметив, что я усмехнулась, Мойра угрожающе сощурилась. — Что хочешь сказать, что ты не такая?! Что ты чем-то лучше меня, а?! А может, мне напоследок всё-таки лишить тебя девственности?!
— Попробуй рискнуть, но тогда прежде чем заняться любовью хоть с каким-нибудь самцом — тебе для начала придется зашивать свою рожу! — огрызнулась я, в любой момент готовая к её броску.
— Ладно, Чарли, мы с тобой ещё встретимся. Не думай, что я забуду, — прошипела Мойра, не желая в последний день схлопотать наказание от наставницы и задержаться в этом аду ещё на пару суток.
Прощаться с кем-то особой надобности не было, как и желания увидеть их когда-нибудь снова. Здесь у меня не завелось новых подруг, мы все друг для дружки скорее всего являлись сокамерницами, нежели одногруппницами и нас объединяло лишь одно общее несчастье — пансионат Манакр.
О, он ещё долго будет сниться мне в самых жутких кошмарах! Даже врагу я бы не пожелала очутиться в этих стенах. И уж тем более, я не находила в себе сил простить этого своему отцу.
Я даже не была уверенна, что за мной пришлют, что меня вообще ждут дома. Но вернуться в те края я хотела вовсе не ради мести, а по одной простой причине — я невозможно мечтала увидеть Баса! Пусть даже теперь в мои девятнадцать, когда наше расставание длилось дольше, чем годы нашей с ним дружбы. Ни на что не надеясь, я всего лишь хотела взглянуть на человека, которому я была искренне благодарна за мою внутреннюю силу. Ведь столько лет я была почти уверенна, что люблю его, и именно это безумное чувство помогло мне, щуплой перепуганной девчонке, выжить и остаться человеком.
Сначала поездом, затем попутками. Молчаливую и угрюмую меня не очень-то пытались разговорить. Уважаю людей, у которых хватает ума не лезть не в своё дело. По-моему, это правильно. Зачем скажите, пожалуйста, коллекционировать чужие беды, когда человек не настроен ими делиться? Лишь бы поболтать? Но ведь с таким же успехом можно послушать радио.
В Монакре ни одна живая душа не знала о Басе, о моих чувствах к нему, о моих сумасшедших мечтах. Это была моя взлелеянная тайна. Тайна, которой я до сих пор хранила верность каждым своим помыслом.
Небольшая деревня, к которой прилегали фермы и наше поместье, совершенно не изменилась за эти годы, разве что люди, попадающиеся мне на встречу — выглядели незнакомыми. Надо сказать, чувствовала я себя сумасшедшей дикаркой. После стольких лет заточения — людской гомон целой толпы и шум машин вводили меня в состояние заторможенной эйфории. Хотелось дышать глубже, хотелось прикасаться ко всему — к полицейскому, к велосипеду, к меховому манто модной старушки, к детской шапочке карапуза и даже к улыбающемуся лицу его счастливой мамаши. Копошащаяся вокруг жизнь пьянила меня до головокружения.
Как водится, больше всего сплетен и новостей всегда известно местному бармену, пастору и шерифу. Я выбрала первого, уверенно направившись в дешевый бар.
- Вы не подскажете, семья Корвинов до сих пор живёт неподалёку? Очень давно я как-то была здесь проездом, хотелось бы повидаться со старыми знакомыми.
— Если вы мисс, знавали Корвинов, то вам должно быть известно, что они не заводят себе друзей, — недоверчиво зыркнул на меня бармен.
— Старшие Корвины да. Я хочу узнать о Себастьяне. Когда вы видели его в последний раз? — протянув бармену купюру, я с удивлением заметила, что вместо ожидаемого алчного блеска тот помрачнел ещё больше.
— Не нужны мне ваши деньги мисс, скажу лишь, что Корвины никуда не делись, а теперь убирайтесь пока беда сама не пришла задаром!
Что ж и на том спасибо. Дорогу на ферму Корвинов я знала прекрасно, я тысячу раз рисовала её в своём воображении, как и лицо Баса.
Может и хорошо, что бармен попался то ли пугливый, то ли неразговорчивый. Вряд ли мне хотелось услышать о личной жизни Баса во всех подробностях. А она ведь должна была быть у него за эти годы. Все эти сплетни и домыслы мне точно ни к чему, я и так порой с ума сходила в стенах своего каземата от мысли, что забыв меня Бас давно влюблён в другую девушку.
Мне просто хотелось его увидеть! Посмотреть каким он теперь стал, как должно быть возмужал, и вообще узнает ли он меня.
Как же барабанило моё сердце и тряслись поджилки! Хотя, казалось бы, после пройденных испытаний меня теперь мало что могло вот так взволновать. Но получается, всё связанное с Басом являлось исключением и моей слабостью.
«Интересно, знал ли он об этом?»
… Чем ближе я подходила к ферме — тем сильнее у меня дрожали колени. Дыхание забилось, во рту пересохло. Я скорее напоминала собой глубоководную каракатицу, резко поднятую на поверхность, чем девушку, спешащую на крыльях любви после многолетней разлуки.
