— Прям сказка, — скривившись, язвлю я. — Я бы хотела услышать второй вариант. Тот, который наверняка убийственный и жуткий. Прошу, Трентон, не пощади, распиши во всех подробностях.
— Жутко то, что ты всё ещё пребываешь в этой романтической эйфории и не осознаёшь серьёзности положения вещей, — ворчит дед, хмуря брови. - Второй вариант заключается в следующем. Я помогу Кирану вырваться из лап людей, фамилии которых вслух лучше не произносить. Я его выкуплю, и он станет моей вещью. Вернее твоей, он будет должен пожизненно служить твоей семье. Сначала телохранителем, затем, когда годы возьмут своё и сноровка будет уже не та — водителем, а после дворецким или садовником, уже не важно. Он будет должен не тебе, а мне, и за этим проследят мои доверенные люди, которые останутся после моей смерти. Что касается тебя, жертва, которую ты должна будешь заплатить ради спасения своего любовника — ты выйдешь замуж за человека, на которого я тебе укажу, — с каждым его словом я начинаю задыхаться, на фоне шока у меня начинается приступ истерической астмы, я отрицательно мотаю головой и не могу вздохнуть.
Дед ловко обхватывает меня сзади руками и пару раз с силой надавливает в область солнечного сплетения, затем, не церемонясь, начинает массировать мне за ушами только ему известные точки, о которых он узнал от тибетских монахов. Дышать может и стало легче, но паника никуда не делась!
— Может, тебе напомнить, в каком году отменили рабство? Ты не можешь владеть человеком, словно он вещь! Я ведь думала, что ты можешь помочь! Это не приемлемые условия! И я не выйду за какого-то типа по твоему капризу!
— В мире, о котором ты не знаешь, Эвелин, рабство так и не отменили. Я сказал, что могу помочь, я выкуплю долг Кирана, у его бывших хозяев к нему больше не будет никаких претензий, он будет жить относительно спокойно, возможно долго и даже счастливо, каждый день находясь рядом с тобой, служа нашей семье. Чем не выход? Он даже зарплату будет получать. Но при этом ты станешь женой Джорджа Олкота, что правда ненадолго, потому что Джордж серьёзно болен. Мне продолжать? Эвелин, ты возьмёшь себя в руки или нет? — бросил дед, глядя на то, как я вскочила и мечусь по комнате.
— Да, чёрт побери, продолжай!
— Джордж аристократ, его семья в своё время переехала в Америку. Ему сорок и вот уже два года он борется с раком. У Джорджа есть двенадцатилетняя дочь, которую он воспитывал сам. А ещё у Джорджа огромное состояние, которое перейдёт его дочери, но ему бы не хотелось, чтобы деньгами распоряжалась его бывшая жена, которая тут же объявится на горизонте, став опекуном девочки. Поэтому ему нужна законная супруга, которая удочерит девочку, ему нужен надёжный человек, которому он сможет доверять, а моей протеже он сможет доверять на все сто, потому что моё мнение для него ценно. Он хочет уйти спокойно и чтоб у его дочери осталась семья. Я очень обязан его ныне покойной матери, я дал ей слово, что позабочусь о её родных. И это слово я намерен сдержать. Поэтому у меня есть интерес собрать вас в кучу, чтобы за вами было удобнее присматривать. Но тогда, тебе придётся перебраться в штаты, ты лишишься своей работы, придётся оставить друзей, квартиру и …Маргарет. Тебе придётся выйти замуж не нелюбимого человека, спать с ним не обязательно, а вот правила пристойности в обществе соблюдать придётся, сколько ему не будет отпущено. Тебе придётся принять чужого ребёнка и найти общий язык с девочкой, а затем разумно распорядиться её деньгами и нести ответственность до её совершеннолетия. … Согласна ли ты настолько изменить свою жизнь и пойти на такие жертвы ради парня, которого ты почти не знаешь? — прожигает меня пристальный и безжалостный взгляд голубых глаз, в то время как я сижу и размазываю по щекам слёзы.
Честно? Я не знаю, готова ли я. … Я в ужасе. Не верю, что это происходит со мной. Не вмещается в понимании. Сердце и разум рвутся на части по-своему и отдельно друг от друга.
— Мне нужно подумать, — шепчу я. — Сколько у меня есть времени?
— От силы пару часов, не больше. Но будет лучше, если ты примешь решение как можно быстрее.
— Хочу увидеть Кирана.
— Тебя проводят.
Пока я следую за охранником мысли мечутся в сплошном хаусе, ветер настойчиво треплет мои волосы, нахально бросая мне пряди на лицо, ноги стали тяжёлыми, я словно сгорбилась от груза предстоящего выбора.
— Нет, я пока понаблюдаю за ним издалека, — подаю я знак охраннику, и наблюдаю за Кираном со стороны. Как он ходит по берегу, как хватает обломки ракушек и швыряет их в воду, как засунув руки в карманы задумчиво смотрит на беспокойный океан. Интересно, дед ему тоже расписал варианты? … Я не знаю, как быть. Мне страшно.
Но, с другой стороны, эта упрямая совесть и чуткая душа…
Пусть это ещё не любовь, пусть не настоящая близость, но как я теперь смогу спокойно пить утренний кофе, улыбаться прохожим, перепрыгивая со Шмелём через лужи, заводить новые знакомства, спать с другим мужчиной, зная, что я бросила человека в беде? Что где-то там его жизнью распоряжаются какие-то отморозки, и он копит деньги чтобы отдавать долг или берёт в руки снайперскую винтовку, чтобы за копейки оборвать чью-то жизнь, лишь бы выжить самому. Как я смогу смотреть на себя в зеркало, не вспоминая его поцелуи и спокойно спать по ночам? Это же всё равно, что принести домой замёрзшего голодного котёнка, а через пару дней выбросить его снова. Это всё равно, что, удержав человека над пропастью, намеренно отпустить его руку, хотя можно втащить его на безопасный уступ. Это значит стать равнодушной, холодной и пустой. А я не такая. И я никогда не была трусихой. Хотя и дурой тоже не была.
Что же мне делать? Я не представляю, во что может превратиться моя жизнь! И как это скажется на наших отношениях, если они вообще сохраняться. Я буду видеть его каждый день, могу улыбаться ему, касаться, узнавать его ближе. … Но я буду женой другого мужчины, чью дочь мне придётся воспитывать и отвечать за неё до её совершеннолетия. Киран меня возненавидит! А я возненавижу себя, если приму первый вариант!
Нахожу в себе силы и бреду в сторону мечущегося по влажному песку Кирана. Заметив меня, он застыл, напряжённо всматриваясь в моё лицо, пытаясь понять, что же случится дальше. Чем ближе я к нему подхожу, тем легче мне становится, а когда я его обнимаю — и вовсе отлегло.
— Привет, — шепчу я, спрятавшись у него на груди.
— Кто ты, лохматая женщина? — прижимает меня к себе. Как я смогу обойтись без его дурацких шуток? Задираю голову, подставляя лицо для поцелуя.
