— Хм, ну, после двух раз ты не можешь судить объективно. Ты ещё не знаешь, как я умею и что предпочитаю в сексе.
— Но ты ведь мне покажешь? — приподнявшись на локте, всматриваюсь в это усмехающееся лицо.
— Может быть, покажу. Я просил рассказать, чем я тебе нравлюсь, но из твоих слов, я сделал совсем другой вывод, Эвелин, — явно дразня меня, Джордж выжидательно поднял брови, гипнотизируя меня этими своим завлекающими пепельными глазищами.
— Какой ещё можно сделать вывод? — я искренне и возмущённо не понимаю.
— Ты влюблена в меня, Эвелин, — улыбается Джордж, и ещё так довольно, просто победно сверкает.
— Я?
— Нет, не ты, тут же толпы Эвелин, я обращаюсь к одной из них. Ты покраснела? Боже, у тебя это так мило получается. Иди ко мне, моя стесняшка, — и Джордж навис надо мной, убирая волосы с моего лица, рассматривая меня изучающим тёплым взглядом. — Влюблённость — это, конечно, ещё не любовь, но мне чертовски приятно. Ты же в курсе, что ты мне тоже очуметь как нравишься? Я очень хочу в ближайшее время затащить тебя в мою спальню.
— И что там у тебя? Плётки? Наручники, верёвки и прочие атрибуты БДСМ?
— Нет, в Кристиана Грея я не играю, — рассмеялся Джордж. — Увидишь. Не забывай принимать противозачаточные, хорошо?
— Угу, — кивнула я, чуть не выдав себя лицом. … О том, что я снова о них забыла. Почему сразу влюбилась? … А может, действительно втрескалась, но себя со стороны не вижу? Господи, что ж у него в той спальне?
— Поедешь со мной за Эммой?
— Да, конечно. С удовольствием. А где ты будешь ночевать? — вдруг осенило меня.
— Я в своей постели. А ты в своей, — Джордж отвечает мне с таким недоумением, будто я не понимаю элементарных вещей.
— Но почему? Какой ужас! Как всё печально, — оттолкнув его, я села в самых расстроенных чувствах. — Почему взрослые люди, которые живут под одной крышей и нравятся друг другу, не могут спать в одной постели?
— Потому что таковы правила в моём доме. Каждый спит в своей комнате.
— И чтобы иметь возможность поприжиматься к тебе ночью, нужно дождаться приглашения в твою спальню?
— После секса ты всё равно отправишься спать к себе. Чего ты злишься? Это, в конце концов, удобно. У меня очень чуткий сон, я не могу, когда рядом кто-то сопит и вертится. В этом нет ничего страшного, — кажется, что его это только забавляет, а для меня его дурацкое правило кажется целой трагедией.
— Определённо ты в меня не влюблён, даже «очуметь, как нравишься» под вопросом, и вряд ли ты вообще когда-нибудь по-настоящему любил женщину, раз предпочитаешь спать один. Это так приятно, засыпать в объятьях, просыпаться в объятьях.
— Храпеть на ухо, перетягивать одеяло, толкаться ногами и прикасаться ледяными ступнями. Очень приятно, ничего не скажешь, — продолжает поддевать меня Джордж. — Чего ты так всполошилась?
— Боюсь, — бормочу, отвернувшись, хлопая глазами, но это не помогает, и слёзы всё равно катятся по щекам.
— Чего ты боишься, Эвелин? Бабайки?
— Потерять тебя слишком быстро, — всхлипнула я. Мне не до его шуток. — Что я не успею … и ты … уйдёшь. Поэтому я хочу, чтобы тебя было больше в моих днях … и ночах тоже. Это так глупо … спать в разных холодных постелях. Я не понимаю этого правила!
— Эвелин, хватит меня хоронить, я ещё не умер. … У меня бывают приступы ночами. Я не хочу, чтобы ты это видела.
— А я хочу видеть и быть рядом!
— Эвелин, что на тебя нашло? — снисходительно произнёс Джордж, будто разговаривая с маленькой капризничающей девочкой.
— Но ты же спал со мной этой ночью? Это что было исключение из правил? — повернулась я к нему.
— Да, исключение ради тебя, — ответил он, задумчиво улыбаясь, бережно стирая запоздалую слезинку с моей щеки.
— Почему ты такой нежный? — перехожу на шепот, не отрывая от него глаз. Да, я влюбилась. Как-то внезапно и очень сильно.
— Ава, ты меня сегодня пугаешь. Давай в душ, обедать и к четырём часам нужно успеть в школу, — такие мужчины как Джордж, очень быстро перестраиваются, резко переходя из одного состояния в другое. Они не мы, они не способны млеть и часами блаженно парить душой после хорошего секса.
— Пойдём в душ вместе? — попытка не пытка. Мне интересно, нет, не так, мне жизненно необходимо понять этого мужчину, почувствовать его пределы, осознать, как он мыслит, что чувствует. А он на мой вопрос удивлённо вскидывает брови с видом «тебе снова мало?». Но мне правда мало, но не секса, а его самого. Видимо, это какой-то подсознательный страх. Я хочу видеть его беспрерывно. Это ненормально, я понимаю. Но ничего не могу с собой поделать.
— Тогда мы в школу точно не успеем, — хмыкает он, натягивая штаны. — Как потом смотреть ребёнку в глаза? … Тем более, душ это одно из моих любимых мест, — многозначительно мне подмигнув, Джордж скрылся на лестнице.
Я минут пять таращусь на упаковку противозачаточных, ощущая внутреннюю борьбу. А если уже? Ну, а вдруг? Это же навредит ребёнку. А если зачатия не состоялось, хочу ли я принимать таблетки? Может, я желаю этой беременности? … Да, я бы хотела иметь частичку Джорджа. В которой смешался бы он и я, было бы чудесно. Поэтому выдавив одну таблетку, я смываю её в унитазе. Прости, Джордж, но у меня тоже есть право решать.
…Изменились ощущения, взгляды, поведение. Теперь каждая улыбка, слово и прикосновение имеют вес и значение. То, как мы вместе вышли из дому, взявшись за руки, как он гладит меня по спине, коротко целуя прежде, чем я сяду в машину. Как я улыбаюсь ему в ответ. Какое при этом у нас выражение глаз. И мне плевать кто смотрит и что думает. Мне важно это новое состояние «вместе». Со своим первым мужем, как женщина я спала глубоким сном спящей красавицы из сказки, жила подобием брака, затем появился Киран и разбудил во мне ту дремавшую чувственную фурию. А вот Джордж … я не знаю, что сделал со мной Джордж, как он это всколыхнул, но теперь я не просто чувственная, живая женщина — я океан любви. Моя душа развернулась до размеров вселенной, желая дарить и принимать любовь. Это необыкновенное состояние! Как в таком состоянии можно принимать противозачаточные, когда его хочется размножать?
