Когда Аядар вынырнул из-за угла дома, возле парадного входа его ждал сюрприз. Рядом с Томасом стояло ещё двое людей. Они одновременно обернулись к нему, и на их лицах светилась искренняя радость.
– Лайза! Джонатан! – Аядар бросился к ним, заключив их обоих в свои крепкие объятья. – Слава Ашу! Я так рад!
– Аядар, мы справились! – шептала Лайза, уткнувшись ему в плечо. – Неужели все уже позади! У нас получилось! Спасибо тебе, ты не бросил нас.
– Спасибо мистеру Джейсону, за то, что он захотел нам помочь. Я знал, что все будет хорошо! – счастливо улыбаясь, проговорил Аядар, боясь отпустить их от себя.
– Я тоже знал, брат, что всё получится. Потому что только у человека с такими необычными глазами выходят невозможные вещи! – смеясь, проговорил Джонатана. – А мне понравилось быть героем!
– Да, благодаря тебе, он узнал, что перхоть – это ещё не самое страшное, что может случиться с человеком! – добавила Лайза.
– Чёрт возьми, Аядар, из-за тебя о нас теперь говорит весь мир. Боюсь, как бы слава меня не испортила! – они втроём весело расхохотались.
– Приятно, конечно, что моё скромное участие тоже оценили, – громко заметил Томас, – но я как человек немножечко корыстный делал это не просто так. Пришло время, Аядар, узнать тебе, что я теперь потребую от тебя.
– А нам можно это услышать, чтобы разделить его участь? – тут же вмешалась Лайза.
– Нет, я буду беседовать с ним один на один. И даже если бы вы услышали мои условия, то вряд ли смогли бы ему помочь. – Его тон был холоден и беспристрастен.
– Тогда прошу вас, мистер Джейсон, расставить все точки над «і» прямо сейчас, – лицо Аядара стало серьезным и напряженным.
Он проследовал за Томасом в его кабинет и по его знаку сел в глубокое кресло.
– Я не буду тебя томить догадками и перейду сразу к делу. Когда ты пришёл сюда ко мне ты ведь уже тогда знал, что я болен. Причём мне уже не поможет никакая медицина, и жить мне осталось всего несколько месяцев, от силы полгода. Скажи, знал?
Аядар нахмурившись, кивнул ему в ответ, и Томас продолжил.
– Я уже смирился с этой мыслью и готов перейти в мир иной. Я даже не задаю вопросов, почему это случилось со мной. Это опухоль уклада нашей неправильной жизни. Единственное, что меня беспокоит – это будущее моей дочери. Мне бы не хотелось оставлять её одну в этом не стабильном мире, пусть даже и обеспеченную с ног до головы. Она останется здесь совершенно одна, не защищенная богатая наследница, на которую сразу же накинутся охотники за приданым, эти альфонсы. Моё условие таково, в обмен на то, что я вытащил твоих друзей – ты дашь мне слово, что никогда не оставишь мою дочь и будешь оберегать её до последних дней!
Аядар чуть ли не подпрыгнул в кресле от неожиданности и возмущения:
– Но это не реально! Я не могу остаться в этом мире! Вы просите у меня невозможного!
– Я не прошу, а требую. А оставаться здесь и не надо, ты возьмешь её с собой!
Теперь Аядар окончательно был ошарашен. С отвисшей челюстью он сидел напротив Томаса, безмолвно хлопая глазами. Наконец, опомнившись, он пробормотал:
– Это уже вообще, ни в какие ворота не лезет. Как это взять с собой?! Она что сувенир? Что я с ней там буду делать? Нянькой её что ли стану? Кошмар! А как же на счёт мира дикарей, где жить могут только одни сумасшедшие и иллюзия думать о том, что там ты кому-то нужен и тебя защитят?
– Да, эти слова я говорил твоей матери, когда она возвращалась! Но сейчас я изменил своё мнение. Моя дочь – это моя драгоценность, и я прошу тебя сохранить её, я знаю, ты можешь это сделать, только тебе я могу доверить её. Пусть Майя будет под присмотром твоей матери. Я хочу, чтобы она тоже стала счастливой. Я сознательно выбрал для своей дочери такую участь. Ты должен поклясться мне, это ведь теперь для тебя дело чести. Я уверен, что рыцари солнца никогда на нарушают данного обещания. Я хочу, чтобы у Майи появилась семья.
– Вы что хотите, чтобы я женился на ней?! – поперхнувшись, выкрикнул Аядар.
– Это уже ваше дело. Ты можешь привести её как сестру или как невесту. А если она тебе не по сердцу, тогда ты позаботишься, чтобы возле неё был достойный человек. Я назначаю тебя её опекуном. И даже если ты женишься на ней, я был бы не против. Я понимаю, что моё решение кажется слишком эксцентричным, но я сердцем чувствую, что так будет лучше для неё. Ну что ты мне на это скажешь, Аядар?
Аядар молчал, уставившись в пол. Через некоторое время он поднял голову и заговорил:
– Вы повергли меня в шок. Честно говоря, я даже предположить не мог, что вы об этом попросите. По логике, ни один нормальный человек не выпихнет своего ребенка в чужой, не известный для него мир. Она знает об этом?
– Нет, я поставлю её перед фактом, когда ты соберешься уходить. Все своё имущество и банковские счета я решил передать на благотворительность. Когда ты собираешься нас покинуть?
– Очень скоро.
– Тогда я поговорю с Майей сегодня.
– А если она категорически откажется, на что я собственно очень надеюсь. Что тогда? – Аядар не сводил с Томаса своих обеспокоенных пытливых глаз.
– Она согласится. Это уже моя забота. Так ты выполнишь обещание? – Томас подъехал к нему вплотную и внимательно посмотрел ему в глаза.
– Будь по-вашему, – тихо вздыхая, ответил Аядар. На его лицо легла непроницаемая маска, по которой невозможно было ничего прочесть. – Возвращение моих друзей и помощь, как соратника в завершении моей миссии, стоит того, если это ваша воля и ваша цена. Я заберу с собой Майю. Но я не буду ей мешать, если она захочет вернуться обратно.
– Нет, вернуться она не должна, и не имеет права, я разъясню ей причины. Надеюсь, на твою заботу. Я знаю, что ты сможешь полюбить её, неважно в какой роли.
– Что ж, договорились. – Аядар поднялся на ноги и, коснувшись рога, торжественно произнес. – Я даю вам обещание, нерушимую клятву рыцаря солнца, на этом священном предмете воплощении силы Аша, что обязуюсь провести вашу дочь через грань миров и опекать её, заботится о ней, как о члене своей семьи. Если я безвременно почину, моя клятва перейдет к моему брату и дальше по нашему роду. Нарушить и отказаться от этих слов я уже не смогу, иначе пусть меня поразит мгновенная кара всевышнего позором бесчестия. – Аядар сделал паузу и снова обратился к Томасу, только уже не таким торжественным тоном. – Я даю вам время, подготовить дочь. Скоро я вернусь за ней. А сейчас я бы хотел уехать со своими друзьями в Нортфилд.
Анжела не находила себе места от счастья, когда встречала своего сына.
Джонатан и сам гордился собой. Пройдя допросы с побоями и психологическим давлением, и стойко вынеся эти испытания, пройдя закалку героя, он изменился, сильно изменился внутри, ещё не зная об этом, но окружающие уже заметили эти перемены. Он стал более душевным, искренним, благородным, какая-то трепетность дрожала в его взгляде. Вернувшись домой, Джонатан был весел, он острил и подтрунивал над всеми, межуя дурачества с философскими вопросами.
