– Если ты мужчина, а не бешеный пес – назови своё имя!
– Меня зовут Лукаш, и я тоже не из этого мира, и уж точно не из твоего!
– Послушай Лукаш, я хочу помочь тебе. Тобой руководит зло, это оно дергаёт тебя за ниточки как старую куклу, заставляя творить гнусные вещи! – Лукаш сильно ударил Аядара в живот, но Аядар продолжал говорить, – Из какого бы ты не пришел мира, ты как я и хочешь жить и вырваться отсюда. Вспомни, ради чего или ради кого ты оказался в этом мире. Вспомни свой дом, даже у волков есть свои стаи, которым они преданы! Ты должен бороться не со мной, а с людьми в зелёных халатах!
Лукаш остановился, смерив его презрительным взглядом:
– Глупец! Мы для них мутанты, дикари, мясо для жертвоприношения во имя их науки. Ты что и в вправду считаешь, что отсюда есть выход?! Они и сейчас следят за нами, слушают каждое слово. Да! Они руководят нами. Но это наша вина, наш недостаток, что мы оказались слабыми и позволили себе попасть сюда! И я буду играть по их правилам, потому что хочу жить!
– Если так жить, то лучше уж самовольно расстаться с такой жизнью! – переводя дыхание, заметил Аядар.
– Человек во мне может и не жил бы, а зверь будет бороться даже за такую возможность жить!
– Тебе обязательно нужно меня убить, чтобы насладиться кровью? – Аядар готовился к новой атаке Лукаша.
Глава 26
Но Лукаш не отвечал, в его желтоватых глазах горел огонь зверя, он смотрел на Аядара холодными слегка вытянутыми зрачками, его клыки блестели от влаги, он протягивал к Аядару свои руки, на пальцах которых угрожающе красовались длинные когти хищника. Это был уже не человек. Зло полностью завладело его сознанием и его душей. Лукаш сделал прыжок в сторону Аядара. А Аядар выставив вперед ладонь, вдруг неожиданно направил на него луч света. Голубоватое сияние лилось прямо из его руки. И этот свет остановил зверя в Лукаше. Он замер, как только свет коснулся его груди, проникая сквозь него и отражаясь бликами на противоположной стене. Аядар собрал все свои силы, чтобы сконцентрировать свою энергию в этот пучок света. И эта энергия помогла нейтрализовать действие постороннего вмешательства в сознание Лукаша. Кто-то или что-то потеряло над ним контроль, даже если они и ввели ему какой-то сильнодействующий психотропный препарат, Аядар выжег из него эту дрянь.
Оба они повалились на пол, тяжело дыша. Лукаш первым поднял голову и прошептал:
– И чего ты добился, ты только продлил наши судорожные конвульсии. Они повторят это снова и снова, у них неограниченный потенциал новейших технологий в биомедицине и генетике, а так же секретных разработок для космических исследований. У них есть чёткий план, и они все равно выжмут из нас необходимые данные.
– Что-то как для волка ты очень хорошо осведомлен, – проговорил Аядар, поворачивая руку в сторону двери.
– Я здесь дольше, чем ты. Они пропускали меня через такие пытки, какие тебе даже и не снились. Я думал, что, убив тебя – я сделаю тебе услугу. Интересно на кого они ставили на тебя или на меня? Что ты делаешь?
– Не хочу чтобы они открыли дверь. Мне нужны силы, чтобы восстановиться, если бы у меня был мой рог, все было бы проще. Я думаю, что если сейчас они ворвутся сюда, то сразу же возьмут нас тепленькими, как младенцев. Умирать я пока не собираюсь, у меня есть ещё надежда, но и отдавать им своё сознание я тоже не хочу.
– Послушай, что это было? Ты светишься? – Лукаш уже смотрел на него спокойно и миролюбиво. Аядар увидел на его лице даже подобие улыбки.
– Я управляю частью энергии верховной справедливости. Я пропустил сквозь тебя силу, которая концентрируется далеко во Вселенной. Она очистила тебя, теперь какое-то время люди в халатах не смогут воздействовать на тебя никакими известными им технологиями. Ты сейчас тот, кем на самом деле являешься, твоя сила вернулась к тебе в полной мере.
– А знаешь, я, пожалуй, дам тебе время на восстановление. – Сощурившись, негромко проговорил Лукаш. – Впускай их. Попробуем рискнуть.
Аядар опустил руку, и уже через несколько секунд к ним в камеру ворвались охранники, вооруженные дубинками и электрошоком. За их спинами человек в халате уже держал наготове наполненный шприц.
Но только Лукаш не собирался так легко сдаваться. Он выгнулся, потянулся, и, тряхнув гривой волос, издал громкий угрожающий рык. В его глазах блеснул холодный кровожадный блеск. Он подпустил охранников поближе. Они загоняли его в угол. За Лукашем, в углу сидел Аядар. И тут Лукаш прыгнул, с силой отбрасывая охранников к двери, разрывая их жилеты, словно стальными когтями. Со следующими охранниками он проделал то же самое. Лукаш разбрасывал их в разные стороны, полосуя их плоть до крови. Дубинки и электрошок не него не действовал, как не действовал парализатор, из которого они стреляли в него прямо из дверного проема, ни ультразвуковой шок, ни биполярная нейронная струя. Лукаш был словно бронированная машина. «Исследователи» в халатах не решались уничтожить его огнестрельным оружием, по-видимому, он был им ещё нужен для дальнейших опытов. Именно на это Лукаш и рассчитывал.
– Послушай, мой святящийся друг, ты обязательно предупреди меня, когда восстановишься! – Крикнул он Аядару, не оборачиваясь. – Это конечно здорово чувствовать себя не уязвимым, но боюсь, как бы им чего-нибудь другого на ум не пришло!
Пока люди в халатах лихорадочно совещались, как эффективней остановить бунт подопытного материала, двери в камеру шумно захлопнулась сама собой, прямо перед носом охранников.
– Я, кажется, успел, – поднимаясь, произнес Аядар. – И что будем делать дальше?
– Не знаю, это у тебя были планы на надежду, – усмехаясь, ответил Лукаш, – Вдвоем, конечно веселее. Но мой прогноз, что сначала они перестанут нас кормить, а потом взорвут эту камеру к дьяволу! Нет, пожалуй, взрывать не будут, мы под землей – это опасно. Ну, тогда бросят дымовую шашку с отравляющим газом. Однозначно терпеть они этого не будут.
– А может, мы для них представляем какую-то ценность, и убивать они нас пока не станут, а мы тогда ещё поборемся.
– А смысл? Чтобы подняться на поверхность нужно преодолеть массу преград! Признай, они загнали нас в угол, а мы, щетинясь, за дорого продадим свои шкуры.
– Зато с честью.
– И откуда ты взялся такой светлый?! А что главное, здесь даже поговорить нельзя нормально, кругом глаза и уши.
– Я хотел спросить у тебя, Лукаш. А почему ты меня защищал?
Лукаш молча задумался, глядя в сторону. Покачав головой, он нехотя, произнес:
– Ой, как не люблю, когда копают внутри. Наверное, потому что я не такой плохой парень, как показалось тебе в начале. Когда мною не овладевает звериное состояние, я умею думать, умею чувствовать. Моя история очень длинная, но у меня нет желания исповедоваться в этой камере. Если мы когда-нибудь выберемся, я расскажу тебе о себе. А пока. … А пока они там, а мы здесь, как мыши в мышеловке в кошачьем питомнике.
