Из своих земель Ламарк выделил каждому из сыновей по равной вотчине, разделив между ними богатство, солдат, слуг, крестьян, лошадей и остальное. Дочь лорда должна была выйти замуж за одного из сыновей второго лорда Горона. А после кончины Ламарка его наследнику ещё доставались замок и угодья отца. Старшего сына лорда звали Ваас, а второго — Нил. Можно подумать, что за унаследование титула сыновья лордов должны были бороться между собой, применяя иногда подлость, предательство или даже убийство, как было в мире Мариэль. Но здесь было всё по другому. Охийцы презирали не делающий чести обман и предательство среди равных. Они фанатично чтили свои законы, полностью доверяя себя судьбе. С ранних лет у благородных охийцев воспитывали преданность первому лорду и своей крови, здесь брат не мог поднять руку на брата, ни прямо, ни косвенно. За это его ожидала бы суровая казнь на земле и его души в мире ином. Если же кто-то совершал преступления среди слуг, солдат или же мастеров — знатные охийцы сурово их карали, на их землях была разрешена смертная казнь и виселицы никогда не пустовали.
Сыновья лорда Ламарка часто путешествовали по Охии и за её пределы.
В этот день в замке царила страшная суматоха. Сегодня должен был вернуться Ваас с острова Драконов. В замок съезжались другие лорды и знать, чтобы встретить наследника и узнать о приключениях столь долгого странствия из первых уст. Об этой новости стало известно два дня назад. Почтовый голубь принес письмо, о том, что Ваас и его вооруженная свита возвращаются в родные пенаты.
Обо всём об этом Мариэль узнала, слушая прислугу. Всё это время девушка учила язык охийцев, не произнося ни слова, только внимательно слушая и наблюдая. Слуги привыкли к немой рабыне, а некоторые думали, что она ещё и глухая, ведя при ней откровенные разговоры.
Замок был переполнен людьми: господами и их слугами. Когда на дороге показались всадники, все выстроились внутри широкого двора во главе с самим лордом Ламарком и его вторым сыном. Ворота распахнулись и под крики ликующей толпы въехали всадники, но лица их были угрюмы, а среди них не было видно восседающего Вааса.
Следом за ними, тоскливо скрипя колёсами въехала запряженная повозка. Люди недоуменно переговаривались, пока не заметили неподвижно лежащего там наследника. Лорд Ламарк с криком отчаянья бросился к сыну. Откинув покрывала, он увидел страшное зрелище. Его сын был покрыт сочившимися ранами из-за сильных ожогов, но он был ещё жив. Лорд приказал отнести сына в замок и позвать лучших лекарей, а людей попросил разъезжаться по домам.
Мариэль стояла в углу зала, она спряталась здесь от всей этой суеты, чтобы немного отдохнуть. Мимо сновали слуги и шикарно одетые дамы с благородными охийцами, но слава богу никому не было до неё дела. Провожая глазами ещё одну группу людей, она случайно встретилась со взглядом одного молодого человека из высшей знати. Мариэль не ожидала, что тот, вместо того чтобы с отвращением отвернуться от неё, как это делали другие, вдруг остановится и повернётся к ней лицом. Он стал с брезгливым нескрываемым интересом её разглядывать, а Мариэль рассматривала его. Этот благородный охиец был высок и хорошо сложен, чёрные волосы до плеч, такая же черная богато украшенная лента стягивала лоб и волосы сзади. Большие бархатные глаза карего цвета, красивый нос с небольшой горбинкой, упрямый гладко выбритый подбородок, гордая осанка. Дорогая одежда, видимо сшитая на заказ, отлично на нём сидела, подчёркивая широкие плечи и узкие бёдра. Шелковая светло-серая рубашка, сверху коричневый жилет из тонкой кожи, такие же штаны и чёрные ботфорты. На поясе у охийского вельможи висел украшенный алмазами кинжал с одной стороны и кнут с другой.
— Пошла прочь, глупая рабыня!!! — закричал на неё, подбежавший старший слуга.
— Простите, великодушно, лорд Орланд. За то, что она попалась вам на глаза и так бесстыдно на вас пялилась. Она будет наказана. Это немая рабыня, да ещё и глухая, наверное, видите, ей говоришь, а она стоит как вкопанная. Зачем её только лорд Ламарк держит, — пролепетал слуга, толкая девушку.
— Немая говоришь? — тихо проворил молодой лорд, удивленно вскидывая брови, — Делай с ней, что хочешь.
Слуга хотел, было её схватить, но какой-то шум со двора отвлек его внимание и он, забыв о рабыне, бросился прочь. Мариэль не сомневалась в том, что он обязательно её покарает, этому услужливому ублюдку нравилось держать её голодной или запирать в старый погреб с крысами.
В зале больше никого не осталось, что-то происходило во дворе, но Мариэль так устала, чтобы пойти посмотреть. Она тихонько присела на нижнюю ступеньку лестницы и задумалась, даже не заметив, как к ней подошла старая кухарка:
— Там на конюшне, лорд Ламарк забивает до смерти раба, которого привезли с тобой. Тебя ждёт та же участь, дурочка, если будешь попадаться на глаза господам.
Дальше Мариэль не стала её слушать, сердце бешено заколотилось, она мчалась изо всех сил на конюшню, в висках стучала только одна мысль «Джонни»!!!
Джон лежал, скрючившись на земле в одних подштанниках. Его спина, руки и лицо были все в крови, а лорд Ламарк продолжал исступленно избивать его кнутом.
— Так ты не скажешь, паршивая собака, как найти хатов?!! Зови их или я засеку тебя на смерть! Мне нужен хотя бы один из них! Я слыхал они могут лечить, не то, что эти болваны придворные лекари.
Вокруг этой линчующей сцены столпилась вся оставшаяся знать и слуги. Мариэль подбежала к конюшне и спряталась за бочкой. Она выглянула и обмерла, увидев эту страшную картину. Как раз в этот момент один из лордов громко спросил у лорда Ламарка:
— Что так разозлило вас, правитель???
— Эти бездари лекари только разводят руками. Они сказали, что у моего сына нет шансов, чтобы жить! Только чудо может его спасти! Очень давно я слышал, как хаты спасли истерзанного диким зверем охийского мальчишку.
— Тогда убей этого раба поскорей. Сядем на лошадей и подожжём лес хатов, выкурим их оттуда, — раздался тот же голос.
Какая-то сила бросила её прямо на лорда со скоростью мысли. Никто не успел и глазом моргнуть, как Мариэль ястребом подлетела к нему и грубо оттолкнула его в тот момент, когда он занес руку для следующего удара. При этом она умудрилась ещё, и выхватить у него из-за пояса кинжал. Направляя острое лезвие на лорда, сверкнув своими потемневшими от ярости васильковыми глазами, она прокричала на чисто охийском языке:
— Не смей подымать руку на моего брата, дикарь!!! Хаты скорее умрут, чем помогут такому как ты! Даже если вы сожжёте лес, они не покинут своего мира, пусть даже и ради нас.
— Ещё минута и ты умрешь, ничтожная рабыня! — прорычал Ламарк, двинувшись в сторону девушки.
Мариэль заметила, что десятки солдат уже нацелили на неё свои луки и стрелы.
— Прежде чем умереть, я хочу кое-что вам сказать, лорд Ламарк. Мы несколько месяцев жили у хатов и меня обучили многим тайнам их мастерства. Я тоже умею лечить. У вас может и будет шанс спасти сына, если вы забудете о гордости и чистосердечно попросите меня об этом.
