— Где Нил?
— Нил ранен, хаты забрали его к себе. С ним всё будет хорошо! — Орланд взглянул на застывшую Мариэль. — Мы не нашли ребёнка! Зато мы привезли наместника, он сам желает сказать тебе, где он.
Охийцы посбрасывали с коней плененного ван Мида, то есть Пилатиона и уцелевших его людей. Незнакомые воины ровным строем приближались к Мариэль. Все они были одеты исключительно одинаково: в черные, подбитые малиновой подкладкой плащи, и точно таких же двух цветов были перья на их шлемах. У каждого из них был щит с гербом в виде ястреба, а на поясах виднелись золотые рукояти мечей. Подойдя поближе, они склонили перед ней колени. Самый старший из них произнес:
— Мы рады приветствовать наследницу Сиязары!
— Кто вы такие? — недоумевая, спросила Мариэль.
— Азаронские ястребы! Специально обученный отряд нашего ордена. Мы хранители королевских сокровищ и королевских регалий династии Сиязары. Мы исполнительная власть королевы Азарона. Когда-то, королева Диназа приказала нам покинуть Азарон и сохранить всё для будущей наследницы. Она предсказала, что вы появитесь, и мы получим знак. И вот мы здесь. Готовы снова исполнять законы Азарона и ваши законы.
— Как вас звать? — спросила, не отрывая от него своих внимательных глаз Мариэль.
— Ункас, ваше величество!
— Ункас … ну что ж, приведите сюда бывшего наместника и допросите его, боюсь, у меня сдадут нервы, и я сама его придушу.
Азаронские ястребы поставили перед ней на колени Пилатиона. Охийцы только наблюдали за всем происходящим со стороны, хаты держали их в курсе, выступая в роли телепатических переводчиков.
— Ты не можешь меня казнить! У меня есть те, кто дороже тебе всех на свете! — зло выкрикнул поверженный наместник, оскалившись и глядя на неё снизу вверх.
— Что ты хочешь, Итан или Пилатион, что ты посмеешь требовать от меня?
— Жизнь и добровольный отказ от власти в мою пользу. Полное отсутствие на моих землях охийцев и этих коротышек и полное подчинение мне азаронцев и азаронских ястребов. Ведь это стоит жизни любимого сына и обожаемого брата?
Мариэль закрыла глаза, она представила перед собой улыбающегося Тео и Джона. Она долго молчала, борясь с внутренними терзаниями и сомнениями. Никто не прерывал её размышлений. Потом она подняла глаза к небу, оглядела вокруг себя собравшихся людей и уверенно произнесла:
— Казнить немедленно! Наместника и всех кто был с ним!
Мариэль уловила тревожный взгляд Орланда, удивление охийцев, радость азаронцев и полное спокойствие хатов.
— Исполняйте, Ункас, прямо здесь. Зло должно быть наказано и ты, Пилатион, когда свершиться над тобой земной суд за твои черные дела, предстанешь перед справедливым судом духовного мира. Посеянный тобою мрак рассеется, и злые чары развеет вольный ветер, а вместе с тобою сгинет дурная слава, которую ты создал этому азароскому народу, — проговорила устало Мариэль.
- Нет! Ты не можешь этого сделать! Подумай, я умру быстро, а твой щенок будет мучаться долго-долго в смертельных конвульсиях, будет плакать, и звать свою мамочку пока не умрет от голода и холода! — орал не своим голосом ван Мид.
Мариэль отвернулась, чтобы не видеть этого кровавого зрелища, до боли закусив дрожащие губы. Орланд не выдержал и подошел к ней.
— Ты понимаешь, что ты делаешь? Понимаешь, кем рискуешь?!!
— Молчи! — она зажала ему ладонью рот, — Ты даже не испытываешь и половины той боли, которую чувствую я, но я знаю, что делаю, седьмой лорд Охии!
В тот момент, когда Орланд оттолкнул её руку, мечи азаронских ястребов взмахнули и опустились на головы предателей. Всё закончилось быстро, одним точным движением.
Мариэль торопливо направилась на лужайку возле леса, где они любили гулять с Тео и Сивиллом. Она легла плашмя в траву под деревьями, приложила ухо к земле и погладила её ладонями. Прикрыв веки, она почти неслышно шевелила губами, первый раз она так открыто при всех пользовалась магией. Орланд опустился возле неё на корточки и внимательно со страхом наблюдал за ней, ему всё больше казалось, что Мариэль сошла с ума. А она продолжала:
— «Шепчется ветер в высокой траве,
Солнце ласкает тебя на заре,
Небо тужит в разлуке с тобою, орошая небесной слезою.
Ты колышешь леса и моря,
Наша мать — родная земля!
Как в глубь твою уходят древесные корни,
Так я протяну к тебе свои ладони.
Помощи прошу у земли, как родная мать мне помоги!
Подскажи где искать! Посылаю силу свою узнать!».
Через некоторое время Мариэль села, её била мелкая дрожь от потраченной энергии.
— Я знаю, где они! — обратилась она к Орланду. — Слушай меня внимательно, у меня нет сил повторять. В скалах, ищи там. Над входом в одну из пещер есть камень похожий на кулак. В конце пещеры есть подземный грот, его вход прикрыт круглым валуном, грот глубокий, на дне два человека, — она вдруг закрыла глаза и упала без чувств.
«Поторопись, она просто спит!», — мелькнула в мыслях Орланда речь хата.
Седьмой лорда подал охийцам знак садиться на лошадей. В этот раз Ваас отправился уже вместе с ним. После недолгих блужданий среди скал, они всё-таки отыскали ту пещеру, о которой рассказывала Мариэль. Оттащив втроём огромный валун, охийцы осторожно спустили на связанных поясах в яму Орланда. В кромешной тьме он стал на ощупь искать пленников, вдруг неожиданно цепкие пальцы взрослой человеческой руки, вцепились ему в горло, так что седьмой лорд пожалел о том, что не захотел тратить время на изготовление факела.
— Проклятье! — просипел он и с силой ударил кого-то по лицу.
Рядом заплакал ребёнок. Орланд нащупал с одной стороны лежащего взрослого человека, а с другой сидящего малыша. Он потянул за ремень, дав сигнал наверх, взял ребёнка на руки и стал подниматься. Ваас принял у него маленького Теодора.
— Ну, как, там ещё кто-нибудь есть?
— Есть. Он сейчас без сознания. Сначала подымите его, а потом меня, — ответил Орланд, снова спускаясь вниз.
Он обвязал поясом под руки стонущего человека и крикнул охийцам, те медленно потянули вверх несчастного. Затем подняли на поверхность седьмого лорда. Орланд сразу же уставился на маленького заплаканного мальчика, в точности похожего на него. Первый лорд бережно передал ему малыша, а Орланд впервые в жизни растерялся перед ребёнком. Крепко прижимая его к себе, он так счастливо улыбался, что даже в глазах у него можно было заметить накатившую скупую, мужскую слезу.
— Посмотри, Ваас, это мой сын! Ты понимаешь? Мой! Он уже столько времени живет в этом мире, а я только первый раз увидел его.
— Это уже и дураку ясно, что он твой! Заметно, знаешь ли. Я рад за тебя! Это большое счастье — иметь наследника. Правда, я такого наслушался от Мариэль, самому страшно, позже поговорим об этом. С малышом мы разобрались. А теперь скажи мне кто это?!! Как ты думаешь это похоже на Джона?
