— Я понимаю тебя. Может, ты и не изменилась, но к твоим прежним качествам добавились другие, новые. Твоё положение Мариэль требует этого. Подумать только! А ведь наши братья Карл, Люк и Джейн они же тоже связаны с этим миром и даже не догадываются об этом! Представляешь, как к этому отнесся бы Карл? Вот из кого получился бы хороший наместник, точный, требовательный, ответственный, честный. А Джейн бы не пережила, что королева ты, а не она! — прыснул он со смеху совсем как прежний Джон.
— Что ты, она бы сводила с ума всех здешних мужчин, включая и охийцев! — тоже засмеялась Мариэль, вспомнив сестру. — А Люку здесь бы не понравилось, без техники он бы здесь зачах.
— А интересно! Я вот о чём подумал, раз наша бабушка Диназа, смогла открыть проход в наш мир, значит это реально, значит, сможешь и ты. Мы можем вернуться! — в глазах Джона засветились лукавые огоньки.
— И ты после всего этого сможешь вернуться? Нет, Джон, назад хода нет. В нашем прежнем мире мы уже не приживемся, наше место здесь. Конечно, раньше, как только мы попали сюда, я и подумать не могла, что скажу такое. Я не хочу возвращаться, не смогу оставить их всех. Так что Карл, Люк, Джейн никогда не узнают всей правды.
— А можно, я спрошу тебя про Орланда? Вы так любили друг друга и что, всё закончилось?
— Всё слишком сложно, Джон. Он не понимает меня, обвиняет во всём меня. Новый Азарон как огромная пропасть между нами.
— Разве Теодор не стал мостиком над пропастью?
— Нет, не стал, наоборот, он хочет забрать его у меня! Ваас заявил, что в этом мире дети принадлежат отцу. Отобрать мою радость в жизни! Орланд разлюбил меня. Осталось лишь его задетое самолюбие и мужской эгоизм.
— А Тео так похож на него! Принеси его ко мне, я хочу поиграть с племянником.
Мариэль сидела и наблюдала, как Джон смешит малыша, а тот весело хохочет и хватает дядю за нос, его озорные черные глазёнки светились от счастья.
«Мне не нравится то, что творится у тебя на душе, Мариэль!», — мысленно проговорила присутствующая здесь же Тафу.
— «Мне и самой не нравится! Тяжелые противоречия легли мне на сердце», — так же мысленно ответила ей Мариэль.
«Посеянные сомнения в душе дают плохие всходы. Чем больше ты будешь их подкармливать, тем крепче станут их корни, тем сильнее окутают тебя они и затиснут в своих сетях. Дай свободу своим чувствам, Мариэль!», — как всегда спокойно и мудро заметила Тафу.
— «Не могу, я не вижу выхода. Наталкиваюсь на стену!»
«На свою стену! Ты бьешься лбом о свою стену! И будешь биться до тех пор, пока однажды не научишься прощать себя и других, пока не поймешь, что давать можно с легкостью, не требуя взамен обещаний, пока не приведешь к согласию сердце и разум. То же самое касается и тех, кто стоит с обратной стороны стены. Кроме тебя самой эту стену никто не уберёт!»
Мудрость лесного народа всегда поражала Мариэль, но прислушаться к ней всё-таки пока было для неё сложно.
— «Если бы у меня было такое спокойствие и рассудительность как у хатов, я бы так не мучилась!», — ответила Мариэль.
В дверь постучали. На пороге появился Ункас и, поклонившись, сделал ей знак выйти к нему в коридор, видимо случилось что-то деликатное. Мариэль закрыла за собой дверь.
— Что за таинственность, Ункас?
— К вам гостья. Она настаивает. Очень необычная.
Во дворе, окруженная азаронскими стражниками стояла девушка в белом плаще. Белые волосы сливались с капюшоном плаща, большие синие глаза смотрели растерянно.
— Вуа!!! — Мариэль с радостным криком подбежала к ней и заключила её в объятья, — Вот кто будет рад тебя видеть! Я тоже, конечно, безмерно рада, но один больной теперь поправиться гораздо быстрее!
— Я ничего не понимаю! Моему отчаянию не было конца, мои послания возвращались обратно! Я научилась реветь так же, как ты. Джон снился мне каждую ночь. И вот совсем недавно, мы получили послание из Охии, первый лорд упомянул о Джоне. Несмотря на запрет отца, я всё бросила и примчалась сюда! — лепетала Вуа, переходя с английского на азаронский и обратно на английский.
— Лучше пойдём побыстрее обрадуем его и ты всё узнаешь, не переживай больше так! — успокаивая дивийку, проговорила Мариэль.
При их появлении Джон застыл как восковая фигура. Вуа хватала ртом воздух как выброшенная на берег рыба. Первые минуты они не могли выговорить ни слова, зато глаза … в их глазах отражался водопад любви. Мариэль забрала Тео и они с Тафу оставили их наедине.
«Ну, вот хоть эти любящие сердца обрели друг друга!», — подумала Мариэль и совершенно была уверена, что её брат и Вуа на десятом небе от счастья. Она нежно расцеловала Тео. Как же ей хотелось, чтобы её любимый человек смотрел на неё такими же глазами, как её брат смотрел на свою девушку. Мариэль передала сына Тафу и ничего, не объясняя, отправилась в лес.
Здесь, в лесу, наедине с собой, она разбиралась в себе. Лес как всегда понимал её, защищал от грустный мыслей. Мариэль не боялась заходить в его чащу, потому что чувствовала себя здесь свободной, она чувствовала себя здесь своей. Раньше, она могла разговаривать только с травами и деревьями, а с тех пор как её сила укрепилась магией духа Сиязары, ей стал доступен язык животных и птиц. Поначалу это немного пугало её, а затем стало завораживать и восхищать. В последнее время она уходила в лес, чтобы побыть с волками. Волчья стая приняла её и полюбила.
«А как сильно в детстве я боялась волков, слушала страшные сказки и дрожала и вот теперь я сижу на поляне в окружении волков и рада этому, а до этого я полюбила волка-оборотня. Ирония судьбы или закономерность. Вот ведь парадокс!», — размышляла Мариэль.
Вожак стаи лежал у её ног, она назвала его Вуком, и волк не был против этой клички, хотя в сером племени не бывает имён.
— «Вук», — обратилась она к нему, — если я попрошу твою стаю отправиться на земли Охии и наблюдать за всем со стороны и приносить мне оттуда вести, ты пойдешь на это?». — Мариэль общалась с ним мысленно, и они понимали друг друга, это было похоже на разговор с хатами. Телепатическая связь уже стала для неё совершенно естественным явлением и больше не удивляла её.
Вожак стаи встал и посмотрел на неё своими желтыми глазами.
«Волки свободны везде, мы можем быть, где захотим. Если отправиться в Охию твоя просьба — я выполню её. Что нам нужно там делать, дела людей не интересует волчье племя?»
— «Я пока сама не могу отправиться туда, но мне хотелось бы, чтоб моё присутствие было заметно в Охии. Находитесь рядом с ним, с бывшим волком. Ты знаешь о ком я?»
«Да, волки слышали о нём», — ответил вожак.
— «На тех, кто пойдет с тобой, я надену специальные ошейники. Люди не посмеют вас тронуть. Хоть волки и свободный народ, но всё же иногда давайте мне знать как там дела у наших соседей».
Мариэль прихватила с собой изготовленные из лоскутов черной и малиновой ткани ошейники, она рассчитывала на то, что Вук отзовется на её просьбу. Волки подходили к ней по очереди, и она каждому надевала ошейник гербового цвета Нового Азарона. — «Теперь вы азаронские волки, мои лесные воины-разведчики!».
