— Но Тео это всё что у меня есть, самое дорогое для меня! — умоляюще произнесла она.
— Представь себе и для меня тоже. Мой сын всё, что у меня есть в этой жизни, — его большие печальные глаза посмотрели в её сторону.
— Я не смогу без него! — горько прошептала Мариэль, не отводя глаз.
— Сможешь, у тебя не будет времени на него, ты ведь должна спасать азаронцев, каждый день по несколько раз. У тебя есть твой Азарон, ты выбрала его, так что не Тео самое дорогое для тебя, — он произнес эти слова как-то особенно жестко.
— Орланд, ну почему ты не хочешь понять меня? Почему ты делаешь мне больно?!!
— Я хочу задать тебе те же вопросы. И не умоляй. Тео останется со мной.
Мариэль поднялась, взглянув в последний раз на сына, она вышла. Она не плакала, зато рыдало её сердце, громко и отчаянно рыдало. Орланд схватил её за руку, даже через ткань платья, она почувствовала жар его ладони.
— Ты можешь остаться! — его голос дрогнул.
— Нет, я не боюсь ездить по ночам, уже не боюсь …
— Я имел в виду не на ночь, а насовсем. Ты можешь остаться здесь со мной и нашим сыном. Неужели, жизнь в Новом Азароне тебе дороже нашей семьи? — в его глазах было столько боли и надежды, — Но выбрать ты должна сейчас, у тебя было достаточно времени подумать.
Ей показалось, что в этот момент душевная боль разорвет её сердце. Её тело наполнилось страшным холодом от груза тяжелой ноши, от трудного выбора который ей предстояло сделать. Так страшно, тяжело и больно было отказаться от мужчины её жизни и собственного сына, которых она любила больше всех на свете! Но она также прекрасно понимала, что азаронцев пока нельзя было оставлять, не сейчас. Дрожащими губами она произнесла:
— Я не могу не вернуться туда, мне ещё нужно столько сделать для них, пока что я нужна им больше чем вам. Ты не имеешь права заставлять меня делать такой тяжелый выбор.
— Мне ясен твой ответ. Ты никогда не сможешь их оставить. Свой выбор ты сделала уже давно, — его руки безвольно опустились, чужим голосом он произнес. — Иди и прощай!
На подкашивающихся ногах она вывела коня за ворота Ихтара и, не выдержав, опустилась на землю в дорожную пыль. Волчья стая подошла к ней, Вук слизывал с её лица скатывающиеся солёные слёзы. Остальные, чувствуя её состояние, протяжно завыли. Ей хотелось выть вместе с ними, мир сейчас для неё потерял яркие краски.
Всю дорогу назад перед ней стояло лицо Орланда, теплый взгляд его глаз, сменившийся в конце на отрешенный, и чужой его голос.
Глава 21
Из-за разъездов в Охию и обратно, время пролетело быстро, и подошел срок назначенного праздника, где между Новым Азароном и Охией будет заключен мирный договор и союз взаимопомощи. А так как Мариэль хотела для своего народа заключить подобный союз с хатами и дивийцами, то она заранее лично отправила послания их правителям и уже получила утвердительный ответ от обеих сторон. Так что на празднестве в замке Охан ожидалось прибытие послов из Див и от лесного народа.
Азаронские швеи из полученных от охийцев тканей, сшили для неё прекрасное платье. Хотя Мариэль уже доводилось видеть и носить много красивых платьев, но это было что-то особенное.
— Такое платье, носили азаронские королевы, госпожа! — объяснили ей швеи, видя, как удивленно она рассматривала платье из бледно-голубого атласа и малиновую королевскую накидку.
— Да, да, оно действительно чудесное! В таком платье любая женщина почувствует себя королевой! Я просто поражаюсь вашему таланту, сама бы я в жизни такого не сшила, да что там говорить, у меня бы в воображении даже фасон бы такой не возник! — ответила, улыбаясь Мариэль, покрасневшим и довольным её похвалой женщинам.
Ункас принёс составленные с её слов и написанные на трёх свитках соглашения. Он так же по-своему постарался на славу, во-первых, он писал их целых три дня, а во-вторых, буквы были выведены позолотой. Мариэль одобрительно покачала головой, по достоинству оценив его работу.
— Превосходно! Ункас, они выглядят достойно королей и великих правителей. Сегодня мы отправляемся в путь, твои азаронские ястребы будут сопровождать меня, а ты останешься здесь. Будешь своим мудрым взглядом присматривать за азаронцами, на время нашего отсутствия, потому что кроме тебя никто с этим не справиться, мой брат едет со мной, так что принимайся за дело, Ункас. Я полагаюсь на тебя!
— Вы можете не волноваться! В Новом Азароне всё будет в порядке, за такой короткий промежуток времени, я справлюсь.
Мариэль выглядела великолепно в своём новом наряде, с золотой короной, которую поддерживали величественно уложенные золотистые волосы, с надетыми на шею и руки драгоценностями древней династии, на белом коне. Джон не поверил своим глазам. Он взъерошил свои волосы, посмотрел себе под ноги, а потом поднял глаза на сестру:
— Знаешь, глядя на тебя, я не могу поверить, что это ты! Передо мной настоящая королева! Я в полном шоке! Как же всё-таки одежда и все эти золотые побрякушки интересно изменяют внешность. А эта корона!
— Джон, по большому счету, это ты виноват! Если бы не твой черный алтарь, всего бы этого не было! — засмеялась Мариэль. — А если серьёзно, ты же не веришь, что именно все эти украшения меня изменили. Это всего лишь красивые вещи, которые в любой момент можно снять, а я останусь всё той же!
— А я рад, что нашел чёрный алтарь! Сказка стала реальностью, это так здорово! Помнишь, как иногда называла тебя наша мама — «моя принцесса», она, наверное, это чувствовала. Я горд за тебя и за себя, за то, что воспитал королеву! — Джон расплылся в улыбке.
* * *
Праздник в Охане бурлил. Всё-таки охийцы умели устраивать торжественные веселья! Пиры в замке Вааса славились всегда.
Всё было так помпезно и безумно волнующе!
Благородная знать собралась в замке первого лорда. Первыми прибыли посланники от лесного народа, затем послы из Див. Азаронцы явились последними, во всём своем великолепии.
В глазах остальных охийцев Мариэль видела настороженность и нескрываемое любопытство, она догадывалась, что среди них ходили разные слухи о бывшей рабыне жене седьмого лорда и королеве азаронцев. Замок окружали воины лордов. Азаронские ястребы гордо, с чувством собственного достоинства шествовали за своей королевой. С прекрасной военной выправкой, с открытыми лицами, с приветливыми ясными глазами, они здесь олицетворяли весь азаронский народ. При её появлении, охийские стражники затрубили в трубы, возвещая о появлении важного гостя и привлекая всеобщее внимание.
Придерживая подол своего шикарного платья, Мариэль вошла в огромный зал, где уже собрались благородные охийцы и послы, а семеро лордов заняли свои места на постаменте. Длинная накидка тянулась за ней по полу, корона и драгоценности ярко мерцали, освещая её волшебным сиянием.
Мариэль непринужденно, но с достоинством подошла к постаменту лордов, провожаемая, тысячей пар глаз, притихших людей. Её речь была обращена к Ваасу:
