По данным медицинской экспертизы, результаты которой Вене принес Мокришин буквально полчаса назад, было установлено, что смерть Завадского произошла в ночь с воскресенья на понедельник. Убийца сначала всадил пулю в грудь жертвы, а потом сделал контрольный выстрел в голову.
Читая отчет, Веня сдвинул брови. Этот вор определенно не хотел оставлять живого свидетеля, раз стрелял дважды. Баллистическая экспертиза показала, что пули были выпущены из девятимиллиметрового «люгера» в упор. Убийца определенно знал толк в оружии и умел с ним обращаться.
Веня ломал голову. Неужели миниатюрная женщина, собираясь влезть в форточку, и впрямь стала бы брать с собой такую довольно тяжелую штуку, как этот немецкий пистолет?
Парень сильно нервничал. Ему чертовски хотелось, чтобы сейчас здесь был Зверев и в свойственной ему манере раскопал бы что-нибудь такое, что было не под силу Вене Костину. Волоски, обнаруженные в квартире Сычевых, и вовсе вызывали у него ступор.
С работы Веня сбежал пораньше. Он даже не подумал оповестить о своем уходе капитана Дружинина, в отсутствие Зверева выполнявшего обязанности начальника отдела.
Дома парень все время дергался, гадал, что же такое решил поручить ему Зверев.
Утром в среду Веня вновь направился на работу, отсидел на пятиминутке, которую проводил Дружинин. Тот лишь вскользь упомянул об ограблении Сычева и убийстве Завадского, так как у него была целая куча собственных дел.
Дождавшись трех часов, Веня вышел из управления и отправился на Ленинградку. Именно там находилась межрайонная больница, в которую угодил Зверев. Еще недавно ее возглавлял Завадский.
Автобуса ему пришлось ждать довольно долго, и Веня уже ругал себя за то, что не пошел пешком. Когда тот наконец-то прикатил, на остановке уже собралась целая толпа. Парень пропустил вперед несколько особо суетящихся старушек и оказался последним. Он уже было поставил ногу на приступок и вдруг увидел молодую женщину в синем ситцевом платье, с сумкой-корзинкой в руке. Она бежала к автобусу, звонко цокая каблучками, и прижимала к голове бордовый велюровый берет, готовый вот-вот слететь.
Места внутри практически не осталось, но Веня все же отступил и застыл у входной двери. Он пропустил женщину вперед и втиснулся в битком набитый салон. Дверь захлопнулась, и автобус тронулся с места.
Только сейчас Веня ощутил, как сильно он прижался к незнакомке.
Та смутилась, тут же прижала к груди свою сумочку, стараясь создать между ними хоть какой-то барьер, и довольно резко осведомилась:
– Вы специально это сделали?
– Что сделал? – поинтересовался Веня.
– Пропустили вперед, а теперь третесь об меня!
Веня попытался отодвинуться, кого-то при этом стиснул так, что на него начали шикать.
– Вот видите. Я пытаюсь отстраниться от вас, но ничего из этого не получается.
Женщина хмыкнула, как будто смирилась и отвернулась от него.
Веня тоже отвернул голову, но украдкой наблюдал за незнакомкой. Она была молода, примерно его возраста, чуть ниже среднего роста, со светлыми волосами, завязанными в тугой узел. У незнакомки было слегка вытянутое бледное лицо без малейшего следа косметики. Она определенно была красива, хотя и выглядела немного усталой. Эта милая особа тут же напомнила Вене его учительницу географии, в которую в свое время он был по уши влюблен.
На руке у женщины красовались довольно изящные часики с восьмиугольным корпусом.
Незнакомка видела, что Веня глазеет на нее, и строго спросила:
– Вы еще не угомонились?
– Отличные у вас часы, – точно опомнившись, воскликнул парень.
Женщина посмотрела на часы, и голос ее немного смягчился:
– Да, швейцарские, позолоченные. Это подарок отца.
Веня хотел было сказать ей еще что-нибудь приятное, но в этот момент автобус качнуло. Он почувствовал, что наступил своей соседке на ногу. Та ойкнула, и в этот момент автобус остановился.
Дверь распахнулась. Веня, его спутница и еще с полдюжины пассажиров вывалились на улицу.
Парень увидел неподалеку двухэтажное краснокирпичное здание с ржавой металлической крышей и многочисленными трехстворчатыми окнами, помутневшими от времени. Это и была межрайонная больница.
Практически все пассажиры, высадившиеся из автобуса, двинулись к ней.
Веня заметил, что его попутчица кривится от боли, не решается сделать даже шаг, и тоже остановился.
Когда он и незнакомка в бордовом берете остались вдвоем, парень спросил:
– Сильно болит? Вы же понимаете, что я это не нарочно?
Женщина пропустила слова Вени мимо ушей, сделала пару шагов, но тут же остановилась и простонала:
– Вот черт!
– Это больница! – с пылом ответил Веня. – Давайте я помогу вам дойти до приемного покоя, и мы попросим, чтобы кто-нибудь осмотрел вашу ногу.
– А чего там осматривать? Обычное растяжение. Ничего страшного.
– Ну если так. А хотите, я вызову такси и отвезу вас до вашей остановки? Вы ведь дальше собирались ехать, если бы вас не вытолкнули, да?
Женщина обреченно вздохнула и заявила:
– Да угомонитесь вы! Я ехала сюда и вышла там, где и собиралась.
– У вас тоже кто-то заболел? – воскликнул Веня.
– У меня все время кто-нибудь болеет.
Парень напрягся, его лицо выражало недоумение.
Женщина усмехнулась и проговорила:
– Чего это вы так испугались? Да. У меня всегда кто-нибудь болеет. Я врач.
Перед зданием располагалась асфальтированная площадка, обрамленная кустарником. По бокам дорожки, ведущей к ней, росли молоденькие ели. Они шли маленькими шажками. Женщина держала Веню под руку, опиралась на нее.
Новая знакомая наотрез отказалась идти в приемный покой, и галантный кавалер проводил ее до служебного входа.
– Спасибо, дальше я уж как-нибудь сама, сказала она.
Вене тут же вспомнился задорный мотив, который он сегодня слушал по радио.
Хороши весной в саду цветочки,
Еще лучше девушки весной.
Встретишь вечерочком
Милую в садочке —
Сразу жизнь становится иной.
– А кого вы лечите? – поинтересовался парень, не желая просто так отпускать свою случайную попутчицу.
– Всех подряд. Я терапевт.
– Очень жаль.
– Почему жаль? – не ожидая подвоха, поинтересовалась женщина.
– Я рассчитывал, что вы кардиолог и сможете вылечить мои сердечные раны.
