– Леха, гаси его!
Катя обернулась и узнала белобрысого Олега Тихонкова из параллельного класса.
– Гаси! Он тебя не пожалел бы!
Катя вспомнила, как девчонки рассказывали ей о том, что в прошлом году Белка и Тюря так избили Тихонкова, что тот чуть не лишился глаза.
– Давай уже, Шитов! Хорош интеллигента строить! – поддержал Тихонкова еще кто-то.
Однако Леха не двигался с места.
– Пусть сначала встанет, – прохрипел он, тяжело дыша.
Акула начал приходить в себя. Он еще какое-то время сидел на траве, наконец поднялся, шагнул вперед и протянул Лехе руку. Тот хотел ответить тем же, но в этот момент Акула мощнейшим крюком сбил его с ног.
Толпа вновь заревела.
Акула прыгнул в сторону, потом качнулся вперед, ухватил Леху за волосы и нанес ему удар коленом. Шитик откинулся назад и упал на спину. Акула наносил удары ногами, целил в голову, но в большинстве случаев его ботинки находили лишь бока и плечи Лехи.
– Он готов! – заорал Белка.
В этот момент Леха умудрился как-то ухватить ногу противника и с силой ее крутанул. Послышался хруст. Акула рухнул на землю, скривился от боли. Шитик бросился на врага, взял его шею в замок, выгнулся дугой. Акула захрипел, дернулся и весь затрясся. Он извивался змеей, но крепкие руки Лехи не разжимались.
Глаза Акулы начали мутнеть, и он прохрипел:
– Пусти, я сдаюсь.
Леха чуть ослабил хватку и процедил:
– Не слышу. Громче говори.
– Сдаюсь, – произнес Акула чуть громче.
– Не слышу. Говори так, чтобы все слышали!
– Сдаюсь, твою мать!
Леха разжал руки и быстро поднялся. Тяжело дыша, он подошел к ближайшему дереву и прислонился к нему спиной.
Тюря подошел к Акуле, сидевшему на земле, и протянул ему руку. Тот лишь отмахнулся и грязно выругался.
Леха подошел к Оле и сказал:
– Я думаю, он больше не будет к тебе приставать.
Ольга одарила парня усмешкой и спросила:
– Ты в этом уверен?
– Уверен.
– А я не очень.
– В таком случае я могу проводить тебя и Катю.
– Обойдемся, – сказала Ольга, поднялась с дерева, смяла кулек и швырнула его в сторону. – Пошли, Катюха. Нам тут больше нечего делать.
Когда они отошли метров на сто, Катя строго спросила:
– Зачем ты с ним так?
– А затем, что он слюнтяй и чистоплюй! Этого ублюдка нужно было раздавить, как навозного жука, а наш Лешенька слишком благородный для этого! Я уверена, что Акула не простит ему такого позора.
– А я считаю, что Лешка – настоящий герой!
– Ну-ну, поживем – увидим.
Ольга не ошиблась в своих предположениях. Через два дня Лешка Шитов был найден в подъезде собственного дома с многочисленными ножевыми ранениями. Врачи едва смогли спасти его. Милиция сразу же отправилась домой к Степану Акулинину, но там его не оказалось. Полупьяная мать Акулы пробормотала, что сынок собрал вещички и сказал ей, что они больше не увидятся.
Акула исчез, и с тех пор о нем никто больше не слышал.
Глава 3
– Вы сказали, что Лешка выжил. И что же, ваша сестра так и не сменила гнев на милость? – проговорил Зверев.
– Узнав о том, что Акула едва не отправил Лешку в могилу, Ольга лишь пожала плечами. Дескать, я же говорила. После школы Лешка пошел работать на завод. Потом он женился на Зинке Банниковой. Я же после уехала в Горький и поступила в мединститут.
– А ваша сестра? Что стало с ней?
– Спустя год она вслед за мной тоже уехала в Горький и поступила в тот же институт.
– Значит, ваша сестра все же получила медицинское образование?
Колесникова отрицательно покачала головой и вдруг сменила тему:
– Скажите, а что все же натворила моя сестра. За что ее убили? Это ведь как-то связано со смертью Андрея Филипповича?
На этот вопрос вместо своего начальника ответил Веня:
– Не просто со смертью, а с убийством Андрея Филипповича. У нас есть все основания полагать, что именно Ольга проникла в квартиру пенсионера Сычева и украла у него картину известного французского художника. Вслед за этим ваша сестра забралась к Завадскому. Когда тот застал ее на месте преступления, она выстрелила в него из трофейного пистолета немецкого производства и похитила еще одну работу того же автора. Мы нашли ее в доме Ольги.
Женщина дернулась, полезла в сумочку и долго там что-то искала.
– Если хотите курить… – Веня достал из ящика стола пачку папирос и протянул Колесниковой.
– Что вы! Я не курю. – Екатерина достала из сумочки упаковку таблеток, бросила одну в рот и пояснила: – Это успокоительное. Мне сейчас очень сложно говорить.
Костин понимающе кивнул и спросил:
– Скажите, у вашей сестры было оружие?
– Если и было, то мне об этом неизвестно.
– А вы знали доктора Сычева? – вмешался в разговор Зверев.
– Разумеется. Это бывший заведующий отделением неврологии. Работать с ним мне, конечно, не довелось, он уже на пенсии, однако часто заходит к нам в отделение, поболтать о том о сем со старожилами больницы. Приятный такой старик. Надеюсь, с ним ничего не случилось.
– С ним все хорошо. Вы не особенно удивились, когда узнали, что ваша сестра убила человека. То есть вы допускаете, что такое возможно?
Глаза женщины сверкнули, рот стал жестким, пальцы сжались в кулаки.
– Вы правы, это меня не удивило, – сказала она. – Ольга была очень решительной женщиной, вполне могла убить. Я хочу рассказать вам еще одну историю из нашей жизни. Она связана с часами.
– На картине Шапиро, украденной у Завадского, изображены часы с кукушкой! Вы сейчас говорите о них? – спросил Зверев.
– Повторяю, я знать не знаю ни о каких картинах. Я имею в виду свои наручные часы. Наш отец работал инженером и как-то раз был отправлен за границу, в Англию. Вернувшись из командировки, он и подарил нам эти самые часы.
Горький, Сормово, 1937
Пока они ехали в трамвае, на улице уже зажглись фонари. Сестры выбрались из вагона возле судостроительного завода, прошли по улице Баррикад и оказались у детского сада. Далее тянулся пустырь. За ним в крошечном бревенчатом домике с черепичной крышей жила тетя Клава Горохова, у которой Колесниковы снимали комнатку.
Катя ютилась у нее уже второй год. Когда Ольга приехала в Горький и поступила на первый курс, сестры стали жить вместе. Сердобольная хозяйка даже не увеличила плату за жилье.
