На улице уже похолодало, и девушки ускорили шаг. Дорога петляла вдоль кустов. Где-то вдалеке раздавался собачий лай.
До приезда Ольги Катя испытывала страх всякий раз, когда проходила через пустырь. Сегодня девушки возвращались из института вместе, поэтому Кате было гораздо спокойнее.
Однако это ее спокойствие моментально испарилось, когда она увидела двух парней, сидевших в кустах, росших вдоль дорожки. Она тут же схватила Ольгу за руку и ускорила ход.
Парни о чем-то оживленно спорили и размахивали руками. Когда они наконец-то заметили сестер, один из них тут же позабыл про свой разговор и громко свистнул.
– Не оборачивайся, – прошептала Катя и еще сильнее сжала Ольгину кисть.
Та вскрикнула, вырвала руку и заявила:
– Не веди себя как дура последняя! Чего всполошилась?
– Эй вы! Я к вам обращаюсь! – донеслось из-за спины.
– Не оборачивайся, – опять прошептала Катя, но услышала позади себя топот, невольно обернулась и хотела было ускорить шаг.
– Не беги. Все равно догонят, – сухо процедила Ольга и остановилась.
– С ума сошла? Это же шпана, от них хорошего не жди!
Ольга только махнула рукой и повернулась к парням, спешившим к ним. Те увидели, что девушки остановились, и сбавили ход.
– Слышь, Серый, а вечерок-то обещает быть жарким! – обратился к приятелю длинный, как жердь, парень в клетчатой кепке и помятом сером пиджаке, под которым виднелся матросский тельник.
Его правый глаз был слегка прищурен, за левым ухом торчала папироска.
Серый оскалился и сунул руки в карманы широченных брюк. Одет он был в вытянутый свитер. На его затылке точно приклеенная висела черная бархатная тюбетейка.
– Ну, здравствуйте вам, барышни! – гнусаво продолжал длинный тип. – Серый, веди этих куколок к нашему столу. Я вижу, они замерзли. Пусть по стаканчику жахнут для сугреву.
– Я бы эту мелкую лучше как-нибудь по-другому согрел, – процедил Серый и сунул в рот спичку.
На пригорке, где до этого сидели парни, были уложены несколько кирпичей, закрытых листом фанеры. На нем красовались две бутылки дешевого вина, полбуханки хлеба и пучок зеленого лука.
– Согреем, конечно. Да так, что им жарко станет! Но с этим немного погодим. Сначала барышень принято угощать от всей души. Мы же не нелюди какие, у нас все честь по чести. Ну что, малая, как насчет красненького? – обратился к Ольге длинный поганец.
– А шампанского у вас нет? – ошарашила она его вопросом.
Он захохотал и ответил:
– Извини, кнопка, чего нет, того нет. Придется вам довольствоваться красненьким.
– Ну вот, а говоришь, мол, все честь по чести, – продолжила Ольга. – А еще свистел, что вы нормальные парни.
Катя чувствовала, как у нее задрожали коленки. Она прижимала к груди сумку с учебниками и молила про себя бога, чтобы Ольга вела себя скромнее и не дразнила эту наглую шпану. Однако та расходилась все больше и больше.
– Чего ты ржешь, недоумок длинный? – продолжала девушка, шагнула к парню в тюбетейке и вырвала у него изо рта спичку. – Не жуй, когда разговариваешь с дамой!
В глазах Серого загорелись недобрые огоньки. Он схватил Ольгу за руку и рванул на себя так, что она еле удержалась на ногах.
Длинный гад тем временем облапил Катю.
– А чего это твоя подружка такая дерзкая? – спросил он. – Больно уж борзо она себя ведет, не находишь?
От парня пахло перегаром, табаком и потом.
Катя вся сжалась и прошептала:
– Она не подружка, а моя сестра. Отпустите нас, пожалуйста.
Этот мерзавец убрал с лица ухмылку. В его глазах сверкнула злая искорка.
– Отпустить? Ну уж нет! – заявил он. – Хотели мы вас винцом попотчевать да перепихнуться по-скорому, а теперь дудки! – Парень засунул палец под ремешок часов Кати и присвистнул. – Глянь, Серый, какие у ней котлы козырные! Вещица дорогая, к гадалке не ходи! Снимай-ка ты, девонька, свои часики и задирай юбчонку. Сделаешь все как надо, я тебе даже фотку не попорчу, а будешь брыкаться, ноги вырву! Уяснила? – Негодяй прижал к себе Катю и ухватил за шею.
– Глянь, Колян, а у этой тоже котлы нехилые! – сказал Серый, увидев на руке Ольги такие же часы. – А ну давай сюда свои тикалки и на колени становись!
Катя пыталась вырваться, но длинный гад держал ее крепко. Ей стало трудно дышать, из глаз потекли слезы.
– Возьмите часы, только сестру не трогайте! – простонала она.
Длинный гад ослабил хватку. Катя сняла часы и отдала ему.
Тот отпустил ее, сунул часы в карман.
– Вот и хорошо, а теперь будь умницей и делай то же самое, что и твоя сестра. Она, я вижу, уже поняла, что к чему. Притихла, лахудра сопливая!
Катя с ужасом смотрела на то, что происходило в нескольких метрах от нее. Ольга не стала снимать свои часы, зато опустилась на колени. После этого она вытащила из сумочки носовой платок и стерла помаду с губ. Серый с угрюмым видом стоял рядом и расстегивал брюки. То, что случилось дальше, Катя вспоминала потом как страшный сон.
Ольга засунула платок в сумку и что-то вынула из нее. Сверкнула сталь, Серый заорал, согнулся и повалился на землю.
Длинный гад не придал значения крику своего дружка и попытался повалить Катю на землю.
Ольга оставила Серого корчиться в грязи, вскочила и набросилась на второго негодяя. Парень наконец-то оглянулся, увидел нож, тут же позабыл про Катю, выругался, споткнулся и растянулся на земле.
Ольга уселась на него верхом, приставила к щеке нож и заявила:
– Верни часы, урод, пока я тебе перо в кадык не воткнула!
Он, дрожа всем телом, вынул из кармана Катины часы и протянул Ольге.
Та схватила их, провела лезвием по щеке парня, усмехнулась и спросила:
– Ну что, Колян, теперь ты жалеешь о том, что у вас шампанского не оказалось?
По щеке парня стекла красная капля.
Ольга встала, неторопливо отряхнула грязь с колен, убрала в сумку нож и сказала сестре:
– Эти часы – подарок отца. Я об этом помню, а ты?
– Я тоже помню, – дрожащим голосом ответила Катя.
– Так почему же ты так легко с ними рассталась?
– Но ведь они… – Катя не договорила.
Ольга сунула в карман сестре ее часы, после этого как ни в чем не бывало достала помаду, зеркальце, накрасила губы и поманила Катю за собой.
– Пошли! – сказала она. – Эти ублюдки хотели нас согреть. У них получилось! Я согрелась. Да еще как!
До дома они шли не спеша. Катя пару раз успела оглянуться. Она видела, как длинный гад склонился над своим приятелем и пытался зажать ему живот его же тюбетейкой.
