– В нем ничего не оказалось, кроме нескольких совершенно
чистых листков бумаги?
– Верно.
– Тогда мы начали разглядывать конверт и решили, что с ним
кое-что сделано?
– Верно.
– Тогда мы вызвали эксперта по подобным делам, и он сообщил
нам: конверт был вскрыт над паром, а затем вновь заклеен канцелярским клеем,
причем на протяжении последних суток.
– Правильно.
– Ол-райт, – сказал Холдер, поворачиваясь к Мейсону: – Что
вы можете сказать по этому поводу?
– Я бы сказал, что вы задавали вопросы слишком быстро, а Бум
отвечал на них без малейшего колебания.
– Нет, нет, я не это имел в виду… Что вы можете сказать
относительно точности данного заявления?
– Великий боже! Вы поражаете меня… Вы же сами просили меня
не открывать рот, даже когда его заявления неточные.
– Я просто не хотел, чтобы вы его прерывали.
– Нет, вы соизволили выразиться совсем не так, тут нет
никакого сомнения, – покачал головой Мейсон. – Обождите минуточку, мистер Бум,
и не надо сердиться. Полагаю, вам кажется, что ваши заявления точны и
правильны, но я с вами не могу согласиться.
– Почему они неверны? – спросил Холдер.
– По многим пунктам. Например, мистер Бум сказал: Дейвенпорт
написал своей рукой на конверте, что в случае его смерти письмо нужно вручить
полицейским.
– Верно.
Мейсон решительно повернулся к Буму:
– Вы встречались с Дейвенпортом раньше?
– Встречался.
– Вы не знали, что он умер?
– Я этого не знаю даже сейчас. Мне сказали о его смерти.
– Вот теперь, – заметил с улыбкой Мейсон, – по моему мнению,
вы отвечаете на вопросы так, как следует, мистер Бум. Вы ограничиваете свои
заявления известным вам лично. Вы сказали, письмо надписано рукой мистера
Дейвенпорта, но ведь в действительности вы этого не знаете, верно?
– Мне сказала Мейбл Нордж, что это его почерк.
– Знаю, знаю, – кивнул Мейсон, – это слухи. Фактически вы не
знаете, что конверт надписывал Дейвенпорт.
– Вы правы, не знаю.
– Постойте, – вмешался Холдер, – я пригласил сюда мистера
Бума не для того, чтобы вы учинили ему перекрестный допрос.
Мейсон впервые рассердился:
– Что вы пытаетесь сделать со мной? Хотите загнать в такое
положение, чтобы позднее цитировать мои ответы в искаженном виде?
Холдер резко вскочил с места и выкрикнул:
– На что вы намекаете?
Мейсон холодно ответил:
– Я вовсе не намекаю. Я спрашиваю. Сначала вы меня
попросили, чтобы я молчал, даже если утверждения Бума неточны. Потом вы
предложили мне указать, в чем их неточность. Я начал задавать Буму вопросы для
того, чтобы продемонстрировать с помощью собственных заявлений Бума, где его
ответы расходятся с истиной, а вы вскочили с места и обвинили меня в том, что я
не имею права подвергать Бума перекрестному допросу.
– Вы действительно не имеете такого права.
– Это не перекрестный допрос.
– А мне кажется, да.
– Я всего лишь стараюсь выполнить ваше желание: показать
неточность заявлений мистера Бума.
– Именно это я и называю перекрестным допросом. Укажите
место, где сделано неверное заявление. Могу поспорить, вам не удастся это
сделать!
– Ну что вы, таких мест было очень много, – возразил Мейсон.
– Укажите хотя бы одно.
– Например, вы пару раз сказали: конверт имел надпись,
сделанную рукой Дейвенпорта, что в случае его смерти письмо должно быть вручено
полицейским.
– Я уже объяснил, что знаю о почерке лишь со слов Мейбл
Нордж, – уточнил Бум.
– Значит, вы не знаете, чей это почерк на самом деле?
– Не знаю, нет.
– Далее. Откуда вам известно о надписи на конверте, будто
письмо должно быть вручено полицейским?
– Я видел эту надпись, – завопил Бум, – видел собственными
глазами!
– Одну минуточку, не разрешайте гневу взять верх над собой,
мистер Бум. Вы хороший, дисциплинированный офицер. Вы вовсе не это имеете в
виду.
– Я отвечаю за каждое сказанное мною слово.
– На конверте было написано не это, – сказал Мейсон.
– Это суть надписи. И я хорошо помню, какие слова Мейбл
Нордж говорила мне по этому поводу.
– Совершенно верно, – сказал Мейсон. – Теперь, если окружной
прокурор любезно покажет вам конверт, мистер Бум, вы обнаружите на конверте
другое. Вы прочтете: «Следует вскрыть в случае моей смерти, а содержимое должно
быть доставлено властям», а под этим стоит, видимо, подпись Эда Дейвенпорта.
– Разве это не то же самое? – спросил Холдер.
– Разумеется, нет! – воскликнул Мейсон. – В одном случае
инструкция предписывала, чтобы письмо доставили властям нераспечатанным, но
инструкция, фактически написанная на конверте, поручает его юридическим
представителям, при условии, разумеется, что слова были написаны самим мистером
Дейвенпортом, сначала вскрыть конверт и только потом доставить его содержимое властям.
В офисе воцарилась гробовая тишина.
– Таким образом, вы видите, – продолжал Мейсон, улыбаясь
Буму, – Мейбл Нордж описала вам другой конверт. Таким образом, заменены вовсе
не страницы внутри конверта, но, очевидно, весь конверт. Конверт, который
описала вам Мейбл Нордж, не смогли найти. Конверт, представленный ею,
совершенно не тот, о котором она говорила, ибо он по-другому надписан.
– Минуточку! – закричал Холдер. – Но это же чистейший вздор.
Вы просто пытаетесь внести неразбериху.
Мейсон сердито свел брови:
– Сэр, я рассматриваю ваши слова как оскорбление. Я всего
лишь пытаюсь внести ясность в спорный вопрос. Я предлагаю вам проанализировать
сказанное мною и найти того, кто старается «внести неразбериху», как вы
изволили выразиться. Я прибыл сюда, готовый сотрудничать с вами и помочь, чем смогу.
А ведь я мог бы послать вас ко всем чертям. Мог предложить оформить повестку с
вызовом на допрос. А может, потребовал бы вызвать меня на жюри присяжных, где я
имел бы возможность настаивать на юридической точности ваших вопросов. Вместо
этого я зафрахтовал самолет, запер контору на целый день, когда у меня по горло
срочной работы. Я объяснил вам совершенно откровенно свою позицию, попросил вас
поставить себя на мое место и посоветовать мне, как я должен поступить.
